Коллектив авторов - Веселие Руси. XX век. Градус новейшей российской истории. От «пьяного бюджета» до «сухого закона»
А. Микоян и начальник тыла армии А. Хрулев подготовили на имя Сталина докладную, в которой говорилось: «Ме сячный лимит расхода водки по фронтам исходит из того расчета, что водку будут получать до 2 000 000 человек действующей армии, причем 3/4 из них будут получать по 100 грамм, а 1/4 по 50 грамм. Наличие на фронтах и забронированных запасов водки для фронта на складах НКО и прифронтовых водочных заводов составляет 5 945 000 литров… что равняется, примерно, месячной потребности… Месячная потребность водки будет сосредоточена на складах фронтов, армий и частей не позже 20 ноября, а на Сталинградском, Донском и Юго-Западном фронтах не позже 16 ноября. Просим для этой цели установить ежемесячный лимит расхода водки каждому фронту»[658].
Фактически Микоян и Хрулев предлагали Верховному главнокомандующему установить более либеральный и щедрый порядок отпуска алкоголя в войсках, нежели существовал до сих пор. Их почин Сталин полностью поддержал. Как уж отмечалось, 12 ноября ГКО установил новый порядок отпуска водки. По сто граммов в сутки на человека теперь выдавались не только наступающим, но и всем частям и подразделениям, непосредственно участвующим в боях и находящимся на передовых позициях. После 24 ноября в разведку также ходили, ежедневно потребляя 100 граммов. Норма распространялась на артиллерийские и минометные части, поддерживающие огнем пехоту. Экипажам боевых самолетов выдавали 100 граммов «по выполнении боевой задачи», т. е. как средство снятия стресса и восстановления сил после возвращения с задания на землю.
Впрочем, если уж речь зашла о боевых летчиках, то они себя в отношении спиртного не обижали. Ветеран авиации В.П. Пономарев, в частности, вспоминал: «Пили многие летчики, и не только «наркомовские» 100 г. Потому что нервы были на пределе. Прилетают с задания молодые ребята, а голова седая. А если ночью в землянку к ним зайдешь – такого наслушаешься (так во сне кричали). Любимец полка – Чеченев демонстративно выпивал свои положенные 100 г перед вылетом. И ничего, дожил до победы, стал подполковником, штурманом полка, дважды Героем Советского Союза. Технари спрашивали: «Как, ты Миша выпивши летаешь?» – а он шутил: «Я без стакана и к машине подойти боюсь». Хороший был летчик… от бога! Когда он водил полк на задание, как правило, все живыми возвращались. Но и все «обмывания» звездочек и наград без него не обходились. Правда, был с ним, на этой почве, нехороший случай: пошел он на базар прикупить бутылочку, а цены здорово поднялись. Ну и решил проучить спекулянтов, завел машину – и в атаку на базар. Хотел попугать, а получилось плохо. Двух торговок покалечил (или даже убил). Ну, отдали его под трибунал, вроде даже приговор уже вынесли – 12 лет лагеря. А сторожили его свои же технари и стрелки. Вышла очередь Петровича, послал его Чеченев за самогоном: «Я же не убегу, а хоть напоследок вместе выпьем!» В это время полк два раза в полном составе летал на задание – уничтожить важный мост в немецком тылу. Потери понесли, а задание не выполнили. Прилетел разбираться командир 8-го смешанного авиакорпуса Н.П. Каманин. А надо отметить, что… Каманин летал на Ил-2 только в паре с Чеченевым и только ведомым. Первый вопрос комкора: «Чеченев где?» – «Сидит, куда ему деться». – «Не хрен ему сидеть, пусть кровью вину смывает!» Полетел Чеченев с двумя ФАБ-250 без пушек и стрелка (для облегчения машины) и через 15 минут разведка докладывает: «Машина с бортовым номером NN мост уничтожила». Как уж Каманин смог, но отмазал Чеченева от лагеря.
А в Венгрии и Чехословакии вообще бочка вина постоянно была на аэродроме, если кончалась, посылали технарей на летучке в ближайший винный погреб, благо их там много. Но за дело спрашивали строго! Пей, но дело в первую очередь. А Вася Сталин со своими асами (когда со штурмовиками на одном аэродроме базировались) возле бочки целыми днями в карты играли, сидят-сидят потом полетят, собьют кого-нибудь, опять сидят»[659].
Самое большое нововведение касалось тыловиков: они уже не были столь явно «поражены в правах» на получение «наркомовской» водки. Полковым и дивизионным резервам, стройбату, выполняющему ответственную работу «под огнем противника», разрешили наливать по 50 граммов на человека в сутки. Индивидуально решился вопрос по Закавказскому фронту. Вместо 100 граммов водки здесь решено было выдавать 200 граммов крепленого или 300 граммов столового вина [660]. По 50 граммов сорокаградусной в сутки могли получать раненые бойцы, находившиеся в пунктах и учреждениях полковой санитарной службы (по указанию врачей). И всем без исключения полагалось выдавать 100 граммов в революционные и общенародные праздники.
Все постановления, регламентировавшие снабжение войск алкоголем, подписывались лично Сталиным. Непосредственный «разлив» водки красноармейцам был поручен командующим фронтами. Их обязали обеспечить «строжайший порядок в выдаче водки с тем, чтобы она действительно выдавалась действующим частям, и строго соблюдать норму, не допуская злоупотреблений». Очевидно, что этому аспекту поднятия боевого духа придавалось важное стратегическое значение. Алкоголь становился неотъемлемой частью военной политики. Еще накануне битвы под Москвой Г.К. Жуков под угрозой отдачи под трибунал нерадивых командиров и членов военных советов требовал «немедленно взять в свои руки дело снабжения частей… в особенности водкой и махоркой»[661]. Армия ежемесячно поглощала несколько десятков (до 45) железнодорожных цистерн водки. Так, с 25 ноября по 31 декабря 1942 года Карельский фронт выпил 364 тысячи литров сорокоградусной, 7-я армия -99 тысяч литров, Сталинградский фронт – 407 тысяч. Западный фронт «освоил» почти миллион литров. Рекой в 1 миллион 200 тысяч литров лилось вино в частях Закавказского фронта. Как реализовывались постановления ГКО в войсках, можно только догадываться. Но о том, что в деле распределения алкоголя были «отдельные недостатки», красноречиво свидетельствует делопроизводство Комитета обороны[662].
Весной 1943 года, когда ГКО и Сталин вновь озаботились проблемой регламентации водочной раздачи в войсках, объемы потребления выглядели следующим образом [663]:
Лимит расхода водки для войсковых частей действующей армии на апрель 1943 года
Как видим, речь идет о громадных объемах расхода сорокаградусного алкоголя ежемесячно. Можно предположить, что многочисленные нарушения постановлений и приказов, а также, возможно, воровство и злоупотребления потребовали изменений в регламентации снабжения и распределения водки в войсках. В том же апреле председатель ГКО Сталин опять вернулся к алкогольному вопросу. 30 апреля 1943 года он подписал постановление «О порядке выдачи водки войскам действующей армии».
Первый пункт полностью скопирован с решения 11 мая 1942 года: «1. Прекратить с 13 мая 1943 года массовую ежедневную выдачу водки личному составу войск действующей армии». Пункт № 2 был посвящен укреплению дисциплины и назначению ответственных за нее: «Дачу водки по 100 грамм в сутки на человека производить военнослужащим только тех частей передовой линии, которые ведут наступательные операции, причем определение того, каким именно армиям и соединениям выдавать водку, возлагается на Военные Советы фронтов и отдельных армий». Фраза со слов «каким именно» и до конца предложения принадлежит, опять-таки, не кому-нибудь, а непосредственно Сталину[664].
Осенью 1943 года, уже после Курской битвы и в условиях явственно обозначившегося перелома в ходе Великой Отечественной войны, Сталин решил вновь вернуться к вопросу о распределении «боевого» напитка в войсках Красной Армии. 23 октября
1943 года он подтвердил ставшие уже привычными нормы отпуска алкоголя. Однако на сей раз в число «легитимных» потребителей впервые попали части НКВД и железнодорожные войска, которые «освоили» с 25 ноября по 31 декабря 1943 года водки столько же, сколько весь Северо-Кавказский фронт. Изменения коснулись также проблем сдачи стеклотары и восстановления стратегических объектов тыла – водочных заводов. Сталин запретил «стекольным заводам Наркомлегпрома СССР и РСФСР производить продажу монопольной посуды другим организациям, помимо водочной промышленности Главспирта Наркомпищепрома СССР». Управление продовольственного снабжения Красной армии было обязано обеспечить в 45-дневный срок «возврат на водочные заводы с момента отгрузки водки не менее 50 % стеклянной посуды и не менее 80 % бочковой тары».
По секретным приложениям к постановлениям Государ – ственного комитета обороны можно зафиксировать, что пили в Красной армии на всех этапах войны, причем одинаково много. В 1942 году за декабрь было выпито 5 млн 691 тыс. литров водки, за тот же месяц 1943 года – 5 млн 665 тыс. литров [665].
