Александр Васильев - Этюды о моде и стиле
И вот уже к концу XX века домов от-кутюр в Париже было всего двадцать, а клиентов — только 200 человек. Но и тогда я застал еще многое. На рынке Кутюра творили Тьерри Мюглер, Жан Луи Шерер, Жак Фат, Пер Спук, Луи Феро, Ханае Мори, Нина Риччи, Курреж, Оливье Лапидус, Пако Рабанн, мадам Гре, Ив Сен-Лоран, Эмануэль Унгаро, Клод Монтана, Пьер Бальмен, Юбер Живанши, наконец, Валентин Юдашкин и Джанни Версаче! Все эти дома участвовали в разные сезоны в показах кутюр и делали замечательные, а иногда и высокохудожественные модели, которые были настоящим вдохновением для коллекций прет-а-порте. На показы эти невозможно было прорваться, они были настоящим праздником для глаз и порой триумфом ремесла Высокой моды.
Но вот прошло время эйфории перед новым тысячелетием, настало 11 сентября в США, нескончаемые войны на Востоке, и клиенты стали сами собой отпадать. Время праздников прошло, и исчезли сами возможности покрасоваться в платье за 200 тысяч евро.
От-кутюр, родившийся в Париже в 1857 году с открытием Дома Чарльза Фредерика Ворта, был порождением монархии — балы, крестины, венчания, коронации, траур, наконец, требовали особых, удивительных и роскошных платьев, и они создавались с изяществом и вкусом. Теперь, 150 лет спустя, когда повсюду республики, да еще и демократические, одеваться, прямо скажу, некуда. Остались лишь церемония вручения «Оскара», премия Цезаря, Розовый бал в Монте-Карло… Кажется — все.
Но и там увлечение более дешевыми и часто более оригинальными винтажными платьями берет верх. Из знаменитых домов от-кутюр выжили к 2005 году только два — Шанель и Диор. Заметьте, во главе них совсем нет французских дизайнеров: Карл Лагерфельд — немец, Джон Гальяно — гибралтарец. На ладан дышит дом талантливого Кристиана Лакруа. Остались, правда, два настоящих французских творца с их маленькими домами — хирург Высокой моды Аделин Андре и ее поэт — Доминик Сиро. Далее — свободные места для приглашенных. Милости просим, ливанцы, бразильцы, грузины, японцы… Спасайте парижскую Высокую моду!
Планку снизили еще больше — вместо положенных ранее 45 моделей теперь можно делать только 25, и многое разрешили шить на машинке. Только я лично тогда не вижу разницы между от-кутюр и прет-а-порте де люкс. Смерть Высокой моды, ты уже пришла?
ПИСЬМА В ЖУРНАЛ «VOGUE»
Мои игрушки
Всякий раз в преддверии Нового года многие из нас задаются вопросом: купить новые елочные украшения или достать из сундука старые игрушки?
Сам я покупаю елки в горшках с землей. Это, однако, вовсе не означает, что с них не осыпаются иголки, что очень нервирует мою горничную. Существуют еще канадские елки, похожие на так называемые «кремлевские» голубые ели. У них длинные иголки, но меньше хвойного запаха, который, впрочем, можно имитировать комнатным дезодорантом. Если вам приходится довольствоваться пластиковой, китайской или нашей, «серебряной» елочкой, то и это не беда. Главное — ее убранство.
Надобно заметить, что традиция украшать елку очень древняя, дохристианская. В глубокую старину елки украшались яблоками и орехами, пряниками, затем — апельсинами, когда они появились в Центральной и Северной Европе. Стеклянные же украшения — шары, а позднее бусы — были страшно дороги, так как выдувались по одному. В Страсбурге по сей день существует елочный базар, где продаются дутые шары, но стоят они около 50 долларов за штуку. А в Нью-Йорке цена за старый дутый шар может доходить до 280 долларов. Но бьются эти шары так же легко, как и в то время, когда они не были такими дорогими.
Среди коллекционеров теперь особенно ценится продукция бывшей Восточной Германии, созданная по довоенным образцам.
В России до революции очень любили елочные бусы и подсвечники на прищепках. Однако свечи — опасное украшение, от них елочка может быстро заполыхать! А вот также популярные в те времена ватные игрушки, обмазанные крахмалом и раскрашенные, очень хороши на мой вкус. Но сегодня они настоящий раритет. Сколько предрождественской фантазии вкладывалось в этих ватных хрюшек, слоников, конькобежцев и сидящих на санках Ванек и Маринок. Любили в России и бумажные игрушки. Многие кондитерские фабрики — «Эйнем», «Жорж Борман», «Абрикосов» — делали елочные игрушки и подарки, обладание коими составляет ныне заветное желание отечественных эстетов и знатоков.
После революции елки в Советской России были запрещены как «буржуазный пережиток». Потом, при Сталине, дали директиву — елки разрешить на Новый год, но вместо шпиля ставить на макушку звезду. Появились игрушки в виде дутых из стекла танков, парашютов, самолетов и дирижаблей с надписью «СССР». В моей парижской коллекции есть подобные курьезы. И вы, читатели, берегите их. Спрячьте подальше пластиковые тайваньские и американские шарики, обратитесь к бабушкам и тетушкам, пусть покопаются в своих закромах. И может, найдут для вашей елки какие-нибудь флажки, глобусы, гирлянды и ватные игрушки. Вешайте на елку морковки и орешки, а подарки детям непременно кладите в чулок.
В моде теперь снова серебряный дождик и мигающие елочные гирлянды 1950-х годов. Многим нравится прикреплять на входные двери снаружи еловые венки, украшенные игрушками.
Вообще говоря, во всем мире елки не принято держать в доме долго. В Париже, например, многие выкидывают их с балконов уже в ночь на 26 декабря, то есть сразу после католического Рождества. А в России же стараются подержать их хотя бы до 13 января — до старого Нового года.
Перламутровые слезы
Изо всех прекрасных даров природы жемчуг был и остается самым совершенным и загадочным. Рожденные в глубинах теплых океанских вод, в раковинах моллюсков, жемчужины прекрасны в своей абсолютной красоте. Любуясь удивительными, как бы идущими изнутри переливами на поверхности жемчуга, словно ощущаешь на себе его взгляд. Ведь жемчужина — это живая плоть, способная тускнеть, умирать и возрождаться.
Против старения и умирания жемчужин до сих пор не придумано никакого средства. Они по-прежнему боятся уксуса, лимонного сока и шампанского. В Европе существует несколько «бабушкиных» рецептов сохранения жемчуга. Парижанки кладут потускневшие бусы на целый день между двумя кровавыми (еще не зажаренными!) бифштексами. Американская миллиардерша Барбара Хаттен давала проглотить жемчужину, принадлежавшую когда-то до нее Марии Антуанетте, своей гусыне, а затем извлекала «помолодевший» перл из помета. При больших лондонских и нью-йоркских ювелирных домах есть специальные женщины, которые за плату носят ценные жемчужины на голой шее, питая их собственным потом. И эти дамы, и эти ожерелья хорошо застрахованы.
Умирает жемчуг медленно — сначала тускнеет, теряет блеск, затем темнеет и, съеживаясь, как бы высыхает. Больше всего он любит живое человеческое тело, прикосновение к теплой коже, впрочем, не ко всякой. К примеру, кожа нашей последней императрицы, Александры Федоровны, обладала редким свойством убивать жемчуг. А для омолаживания жемчужин она повсюду возила за собой молодую крестьянку. Та спала в царских жемчугах, потому что ее кожа выделяла живительную для жемчужин влагу. Вообще Дом Романовых славился исключительными жемчужными украшениями. У Александры Федоровны, например, было редчайшее ожерелье из розового жемчуга, а великим княжнам императрица дарила на дни рождения по крупной жемчужине, чтобы к совершеннолетию у каждой из них получилось по ожерелью. Увы, им не пришлось эти ожерелья носить.
Считается, что начало увлечению перламутровыми соринками положила египетская царица Клеопатра. История приписывает ей такой сумасбродный поступок. Чтобы потрясти своего возлюбленного Марка Антония, она растворила ценнейшую жемчужину в уксусе и выпила его за здоровье этого римского завоевателя.
А древнеримские матроны очень увлекались жемчугом, который тогда привозили с острова Цейлон. Отборный крупный жемчуг особенно любили в Византии. Более других жемчугами славилась константинопольская императрица Теодора, имевшая громадные ушные подвески. Византийцы, похоже, знали толк и в речном жемчуге, более мелком, чем морской.
На Руси, в северных приуральских реках промышляли мелкий речной жемчуг величиною с бисер. В допетровское время он шел на вышивку церковных облачений и отделку окладов Евангелий.
Жемчуг никогда не был лишь женской привилегией. Любовью к нему, граничащей с безумием, отличались индийские магараджи. Их ожерелья и одеяния, расшитые жемчугом, весили порой по нескольку килограммов. Лишь магараджи в старину могли позволить себе иметь не только белые, но и розовые, желтоватые, серые или даже черные жемчужины. Страсть индусов к жемчугу даже вдохновила композитора Бизе сочинить знаменитую оперу «Искатели жемчуга». На протяжении трех действий в ней поется о нелегком труде искателей, ныряющих в волны бушующего моря. Вообще ловля жемчуга — ремесло непростое и опасное, оно требует большой сноровки.
