Наталья Гусева - Эти поразительные индийцы
Пройдя таким образом шагов сто из нужных нам трех или четырех миль, мы встретились с первым потоком селя, который с бульканьем и урчаньем несся во тьме, поперек нашего пути.
Человек, у которого был ребенок на руках, молча вошел в эту черную бурлящую реку и сразу же провалился по пояс. Мы еле вытащили его обратно.
Потоптавшись в размокшей земле еще минут пять, мы решили вернуться в храм – единственное твердое и прочное место в этом хаосе из мрака, воды, грязи и катящихся камней. Вернулись. Мокрые, иззябшие, опять сели на ледяные каменные скамьи в потоке сквозняка.
– Хороший муссон! – сказал кто-то с удовлетворением.
– Да, хорошо, – подхватили все. А я подумала о возможности совсем разных подходов к одному и тому же вопросу. Умом я понимала радость моих друзей, но не могу сказать, чтобы я разделяла ее всем сердцем.
Вдруг во дворе храма возникла еще какая-то неясная фигура, оказавшаяся местным жрецом. Выяснилось, что он живет здесь со своей женой в комнатке в толще стены. Я прошла в их жилище. В отблесках светильника я различила сосуды для воды и пищи, очаг в углу, циновки на полу и старую женщину, сидевшую на корточках у очага.
Охваченная приступом малодушия, я прошептала Гходке:
– Брат, оставьте меня здесь до утра. Я обсохну и отогреюсь. А утром приеду домой.
– Что ты, сестра! – воскликнул он. – Как я могу тебя оставить без своего глаза. Нет уж, я за тебя отвечаю перед твоей страной, всюду пойдем вместе. Скоро мы двинемся в путь.
Я бросила тоскливый взгляд на закопченные стены, на привлекательные циновки, на низко нависший потолок, на очаг, где теплился огонь – о господи, огонь! – на весь уют простого человеческого жилья, ограждавшего людей от бушевавшей за стенами стихии, и – шагнула за своим братом в мокрую ночь. Но зато теперь он был вооружен керосиновым фонарем, а это уже значило для нас очень много.
Решили пробиваться через реку и холмы кружным путем. А до реки ведь еще был двор храма, залитый теперь водою. Спустились, стали переходить его вброд, как вдруг Гходке стиснул мою руку:
– Осторожно, змеи!
Вот этого только и не хватало!
И тут же в отблесках фонаря у самых ног проплыла одна змея, а у стены, пытаясь на нее взобраться, извивались в черной воде еще две, высоко подняв маленькие головки. От этого зрелища меня бросило в жар, и мне показалось, что вся вода вокруг кишит змеями, выгнанными ливнем из своих нор. Может быть, так оно и было, но мы быстро пересекли двор, стараясь не вглядываться в извивы черного нефтяного блеска у наших ног.
– Не бойся, сестра, – не забыл сказать мой Гходке, – это змеи бога Шивы. Он не допустит, чтоб они сделали нам зло.
– Да, да, конечно, я не боюсь…
– Идем. Вперед. Не бойся.
– Идем, идем. Только скорее.
Реку переходили по мосту вброд, так как он был перекрыт быстро катящейся водой. Мне до сих пор удивительно, что никого из нас тогда не смыло с моста. Потом карабкались на скользкие скалы, потом шли прямо, держась друг за друга и с чавканьем вытаскивая из жирной грязи одну ногу за другой. Шли во мраке и во мрак, я решительно не понимала, откуда эти люди знают правильный путь и как они его находят.
Ливень стал слабеть и превратился в обычный дождь. Теперь наше шествие возглавляла та самая паломница, которую мы встретили в храме. Несмотря на свой почтенный возраст, она шла бодро и уверенно, как будто твердо знала эту невидимую во тьме дорогу, лишенную, на мой взгляд, всяких примет.
А тут и дождь кончился, и сразу нас охватило тепло индийской летней ночи. Стало даже весело шагать по колено в грязи. Старая паломница что-то рассказывала человеку с ребенком, и все смеялись. А удивительный его ребенок так и спал все время, так и не проснулся. Я уж думала, не задохнулся ли он под дождем, но нет, был живехонек.
И вдруг вокруг нас заплясали звезды. Десятки звезд. Они почему-то светились под ногами, сбоку, впереди. И казалось, что мы, как в невесомости, медленно кружимся во мраке вокруг собственной оси. Это мы вошли в рой светляков. Огромных, тропических, настоящих. И оттого, что они сместили представление о небе, которое должно держать звезды над головой, голова начинала кружиться. Можно было упасть, потеряв равновесие. Но мы не упали. Не знаю, почему не упали другие, но я потому, что меня вел за руку мой милый, заботливый Гходке.
Так мы добрались до шоссе, а там, грязные и мокрые, как отряд болотных кикимор, сели в автобус, и он привез нас к тому месту, где нас ждала машина. Увидев в окно, что мы проезжаем мимо нее, все загалдели, шофер остановил автобус, и мы высыпали во мрак и снова набились в машину, где безмятежно спала маленькая Сараю.
Гходке пригласил с нами и старую паломницу, привез ее домой, посадил в самое лучшее кресло и заставил всю свою семью поочередно поклониться ей в ноги. Разбудил и спавших мальчиков, и они тоже кланялись ей в ноги.
– Это за то, что она спасла тебя, сестра, и вывела нас всех на дорогу. Она нам теперь как мать.
Почтив старую женщину таким образом, ее посадили в машину и отвезли домой.
А за чаем я спросила:
– Как она нашла дорогу в этом мраке?
– А она много лет каждый понедельник ходит в этот храм поклоняться богу Шиве, – ответили мне.
Засыпая в этот вечер, я стала старательно подсчитывать в уме, сколько понедельников в году, сколько их в сезоне дождей и сколько миль она проходит каждый понедельник, одна, в любую погоду, при свете и во мраке.
Наутро же я простилась с милой гостеприимной семьей Гходке, с золотым городом Пуной и с горами Махараштры. Мой дальнейший путь лежал в не менее привлекательные области Индии.
31. КОБРЫ, ЙОГА И НАРОДНАЯ МЕДИЦИНА
Каждый день в Индии преподносил мне новые уроки – уроки истории, религии, культуры.
Наг-панчами – праздник змей. В этот день и заклинатели змей, и просто жители некоторых деревень, где сильно развит культ змей, идут в леса и приносят оттуда корзины, полные змей, выпускают их на улицах и во дворах, осыпают цветами, поят молоком, набрасывают их на шеи, обертывают вокруг рук. И змеи при этом почему-то не кусаются. Иностранцы любят приезжать смотреть на эти змеиные вакханалии и фотографировать их, но через закрытые стекла машины.
Наг-панчами длится целый день, а к ночи усталые от человеческих ласк змеи уползают к себе домой. Трудно поверить, что при этом змеи никого не кусают, но газеты обязательно сообщили бы о таком несчастном случае. Однако подобных сообщений я ни разу не видела.
Наг – это кобра. И только кобра. Все другие виды змей называются собирательным словом «сап». С коброй связано в Индии огромное множество мифов, преданий, верований, обычаев и просто россказней. Кобра священна. На ней, воплотившей в себе идею вечности, покоится в волнах Мирового океана бог Вишну, покровитель добра и закона. Под сенью раздутых капюшонов многоголовой кобры сидел Будда во время проповедей, обратив ее перед этим на путь добра силой своего учения. Под огромной коброй изображается и могучий Баларама, брат бога Кришны. Кобры обвивают и шею всесильного Шивы, охватывают своими кольцами его руки и голову. Словом, почти во всей индийской иконографии в том или ином виде присутствует кобра.
Она присутствует все время и в жизни индийцев, особенно индийских крестьян. Нигде они не застрахованы от встречи с коброй, не только в поле и в лесу, но и дома; если кобра заползет в дом человека, воспитанного в национальных традициях, ее не убьют, ее сочтут воплощением души какого-нибудь предка и будут умолять ее не приносить вреда живым и уйти из дома добровольно.
В газетах часто пишут, что наводнения или сильные муссонные дожди выгоняют кобр из нор и заставляют их искать убежища в деревенских домах. Тогда крестьяне покидают деревни, оккупированные кобрами, и в складчину приглашают заклинателя змей, чтобы он вывел своих подопечных обратно в поле.
Кобры – змеи бога Шивы. Бенгальский лубокВ народе широко распространен культ кобры. Почти возле каждой деревни где-нибудь под деревом можно увидеть каменные изображения кобр. Сюда люди приходят молиться им и приносят жертвы – молоко, рисовые шарики, цветы. Здесь же неподалеку обычно бывают и змеиные норы, и к этим отверстиям женщины тоже приносят молоко, прося кобр не жалить детей, не заползать в дома и вообще быть милостивыми.
Манаса, повелительница змей. Индийский рисунокНа крайнем юго-западе Индии, в штате Керала, у некоторых каст имеются в каждом дворе змеиные заповедники, где под кустами живут в норах священные кобры. Если семья переезжает в другой дом, то семейный жрец забирает с собой и всех кобр на новое место.
Удивителен тот факт, что домашние змеи никого из членов семьи не кусают, как бы велика эта семья ни была. Каким-то образом эти твари отличают своих от чужих.
