Аркадий Казанский - Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том II
Отпадение от Турции кочевавших между низовьями Днестра и Буга Буджакской и Едисанской орд, что в свою очередь повлияло и на крымских татар.
Смена Каплан-Гирея Селимом подготовила раздор между турками и крымцами, и этим решено было воспользоваться в следующую кампанию, главной целью которой поставлено было овладение Крымом.
Исполнение этого предприятия возлагалось на 2-ю армию, состав коей был усилен, а начальство вверено князю Долгорукову. Между тем султан, несмотря на громадные затруднения, успел реорганизовать свою армию; значительные силы были сосредоточены в придунайских крепостях, и уже с мая 1771 года турецкие отряды стали делать набеги в Валахию и старались вытеснить оттуда русские войска. Ряд этих попыток, продолжавшихся до глубокой осени, в общем, не имел успеха.
Между тем князь Долгоруков, выступивший в поход ещё в начале апреля, в конце июня овладел Перекопом, а вслед за тем русские войска заняли Кафу (Феодосия) и Гёзлев (Евпатория). Существенное содействие главным силам оказали при этом отряд князя Щербатова, наступавший от Геническа по Арабатской косе, и Азовская флотилия, предводимая Сенявиным. Все эти успехи, равно как слабость помощи, оказанной Турцией татарам, склонили последних к заключению с князем Долгоруким договора, по которому Крым объявлялся независимым под покровительством России. Затем, кроме оставленных в некоторых городах гарнизонов, войска наши выведены были из Крыма и расположились на зимовку на Украине.
Между тем успехи русского оружия начали сильно тревожить наших западных соседей: австрийский министр Кауниц через прусского короля Фридриха II (тоже боявшегося усиления России) предложил императрице своё посредничество для заключения мира с султаном; Екатерина II отклонила это предложение, заявив, что уже сама повелела открыть с турками переговоры. Распрю свою с Турцией она и действительно желала окончить ввиду обострившихся отношений к Швеции; недоразумения же с Австрией и Пруссией были улажены преимущественно путём раздела польских владений (первый раздел Польши). Почти весь 1772 год и начало 1773 года шли в Фокшанах и Бухаресте переговоры с турецкими уполномоченными; но так как Порта, подстрекаемая французским послом, не соглашалась на признание независимости Крыма, то весной 1773 года война возобновилась.
В течение апреля и мая 1773 года русские отряды Вейсмана, графа Салтыкова и Суворова произвели ряд удачных поисков на правый берег Дуная, а 9 июня сам Румянцев с главными силами перешёл Дунай у села Гуробала (ок. 30 вер. ниже Силистрии). 18 июня он подошёл к Силистрии, овладел её передовыми укреплениями, но для дальнейших действий против крепости признал свои силы недостаточными, а узнав о приближении 30 тыс. армии Нумана-паши, отступил к Гуробалу.
Навстречу остановившимся у Кайнаржи туркам послан был Вейсман, который 22 июня атаковал и разбил неприятеля, но при этом сам был убит. Несмотря на эту победу, Румянцев все-таки не считал себя достаточно сильным для наступательных действий и отступил обратно за Дунай. Тогда турки сами перешли в наступление: в начале июля сильный отряд их вторгнулся в Малую Валахию и взял Крайово; но предпринятые ими (в августе и сентябре) попытки против Журжево и Гирсова кончились неудачей.
Императрица настойчиво требовала возобновления решительных наступательных действий за Дунаем; однако Румянцев ввиду позднего времени года не признал этого возможным, а ограничился высылкой (в конце сентября) на правый берег Дуная отрядов генерала Унгерна и князя Долгорукова для очищения от неприятеля всей болгарской территории до линии Шумла – Варна. Эти отряды разбили турок у Карасу, но после неудачного нападения Унгерна на Варну возвратились на левый берег, где расположилась на зимних квартирах вся армия Румянцева; на правом берегу только Гирсов занят был отрядом Суворова.
Крайне недовольный безрезультатностью минувшей кампании Румянцев решил с наступлением весны 1774 года проникнуть до самых Балкан вопреки тому, что армия его была весьма ослаблена, что он оставлял при этом у себя в тылу сильные турецкие крепости и что на Чёрном море господствовал неприятельский флот. Для облегчения действий армии Румянцева и отвлечения внимания турок наша эскадра в Архипелаге была усилена, а 2-я армия назначалась для осады Очакова.
Кампания 1774 года открылась во 2-й половине апреля: корпуса графа Каменского и Суворова перешли Дунай, очистили от неприятеля Бабадагскую область, заняли город Базарджик, а 9 июня разбили турок у Козлуджи. Вслед за передовыми корпусами перешли на левый берег Дуная главные силы Румянцева (у Силистрии, Туртукая и Гуробала).
Между тем Каменский и Суворов после победы у Козлуджи подошли к Шумле и приступили к блокаде её. Появление отряда бригадира Заборовского у Чалыкивака, на сообщениях Шумлы с Константинополем, решило участь кампании. Панический страх овладел турками; гарнизон Шумлы поднял мятеж, и хотя визирь усмирил его, однако, сам пришёл к убеждению в невозможности продолжать войну. Так как просьба его о перемирии была Румянцевым отклонена, то приступили к переговорам о мире, и 21 июля был подписан Кючук-Кайнарджийский мирный договор.
По итогам войны Крым был объявлен независимым от Турции. Россия получила Большую и Малую Кабарду, Азов, Керчь, Еникале и Кинбурн, прилегавшей к нему степью между Днепром и Бугом. Русские корабли могли свободно плавать по турецким водам; русские подданные получили право пользоваться всеми теми выгодами, которыми пользовались в пределах Турции союзные туркам народы; Порта признала титул русских императоров и обязалась называть их падишахами, даровала амнистию и свободу вероисповедания балканским христианам, предоставила представителям России принимать на себя роль защитников славян и ходатайствовать за них. Порта обязалась также распространить амнистию на Грузию и Мингрелию и не брать с них больше подати отроками и отроковицами. Русские поданные получили право без всякой платы посещать Иерусалим и другие священные места. Россия в свою очередь изъявила согласие иметь при дворе султана посланника или полномочного министра второго ранга и консулов с переводчиками для охраны интересов русских купцов в разных городах Турции. Далее, Россия обязалась вывести войска из Грузии и Мингрелии, с тем, чтобы тамошние крепости охранялись не турецкими, а туземными гарнизонами. За военные издержки Турция обязалась уплатить России 4,5 млн. рублей. 13 января 1775 года Кучук-Кайнарджийский мир был утверждён султаном.
Договор был очень невыгоден для Турции и уже одним этим не обеспечивал для России более или менее продолжительного мира. Порта всячески старалась уклониться от точного исполнения договора – то она не платила контрибуции, то не пропускала русских кораблей из Архипелага в Чёрное море, то агитировала в Крыму, стараясь умножить там число своих приверженцев. Россия согласилась на то, чтобы крымские татары признавали власть султана, как главы мусульманского духовенства. Это дало султану возможность оказывать на татар и политическое влияние. В результате это вылилось в следующую Русско-турецкую войну 1787– 1791 годов, также закончившуюся успешно для России.
Не зря был так обеспокоен провидящий будущее дух Магомета. Из всех русско-турецких войн именно эта война была самой успешной для России и самой несчастливой для Османской империи.
Un altro, che forata avea la gola
e tronco «l naso infin sotto le ciglia,
e non avea mai ch'una orecchia sola, [66]
ristato a riguardar per maraviglia
con li altri, innanzi a li altri aprì la canna,
ch'era di fuor d'ogni parte vermiglia, [69]
e disse: «O tu cui colpa non condanna
e cu» io vidi su in terra latina,
se troppa simiglianza non m'inganna, [72]
Другой, с насквозь пронзенным кадыком,
Без носа, отсеченного по брови,
И одноухий, на пути своем [66]
Остановясь при небывалом слове,
Всех прежде растворил гортань, извне
Багровую от выступавшей крови, [69]
И молвил: «Ты, безвинный, если мне
Не лжет подобьем внешняя личина,
Тебя я знал в латинской стороне; [72]
Следующая тень, с отсечённым ухом и носом, с пронзённым горлом узнаёт Данте, останавливается на своём скорбном пути, услышав слова поэта, и обращается к нему, как к безвинному человеку, находящемуся в этом круге не по приговору Миноса. Это современник и знакомый поэта.
rimembriti di Pier da Medicina,
se mai torni a veder lo dolce piano
che da Vercelli a Marcabò dichina. [75]
E fa saper a» due miglior da Fano,
a messer Guido e anco ad Angiolello,
che, se l'antiveder qui non è vano, [78]
gittati saran fuor di lor vasello
e mazzerati presso a la Cattolica
per tradimento d'un tiranno fello. [81]
Tra l'isola di Cipri e di Maiolica
non vide mai sì gran fallo Nettuno,
non da pirate, non da gente argolica. [84]
Quel traditor che vede pur con l'uno,
e tien la terra che tale qui meco
vorrebbe di vedere esser digiuno, [87]
farà venirli a parlamento seco;
poi farà sì, ch'al vento di Focara
non sarà lor mestier voto né preco». [90]
И ты припомни Пьер да Медичина,
Там, где от стен Верчелли вьет межи
До Маркабо отрадная равнина, [75]
И так мессеру Гвидо расскажи
И Анджолелло, лучшим людям Фано,
Что, если здесь в провиденье нет лжи, [78]
Их с корабля наемники обмана
Столкнут вблизи Каттолики в бурун,
По вероломству злобного тирана. [81]
От Кипра до Майорки, сколько лун
Ни буйствуют пираты или греки,
Черней злодейства не видал Нептун. [84]
Обоих кривоглазый изверг некий,
Владетель мест, которых мой сосед
Хотел бы лучше не видать вовеки, [87]
К себе заманит как бы для бесед;
Но у Фокары им уже ненужны
Окажутся молитва и обет». [90]
Тень представляется, как Пьер да Медичина, предлагает поэту вспомнить, что произошло между Vercelli (Европой – причудливой (верченой) береговой линией вьющейся в Средиземном море) и Marcabo (Магрибом – северным побережьем Африки, практически ровным), на Средиземном море (отрадной для всех моряков равнине), протянувшемся от Кипра у берегов Малой Азии до Майорки у берегов Испании. Ключом к разгадке служит кривоглазый изверг, разбивший на нём в морских сражениях трёх адмиралов, превзойдя в своих коварствах пиратов и корсаров.
