Ирина Голуб - Книга о хорошей речи
Есть много общеязыковых аллегорий, известных не только в русском языке, но и в других современных и древних языках.
Так, коварство предстает в образе змеи, власть — в образе льва, медлительность — в образе черепахи и т. д.
Аллегорией может быть названо любое иносказательное выражение. Например, пришла осень может означать: наступила старостъ, увяли цветы — кончились счастливые дни, поезд ушел — к прошлому нет возврата и т. д. Такие аллегории тоже носят общеязыковой характер, так как смысл их обусловлен традицией употребления в речи.
Однако есть и индивидуально-авторские аллегории. Например, в поэзии А. Пушкина аллегория лежит в основе образной системы стихотворений «Арион», «Анчар», «Пророк», «Соловей и роза» и др. У Лермонтова аллегорический смысл заключен в стихотворениях «Парус», «Утес», «Сосна», «Три пальмы».
Аллегорические стихи не чужды и современной литературе. Подтвердим это малоизвестным стихотворением Юлия Даниэля, привлекающим самобытностью художественных образов:
ГДЕ ОН, МОЙ КОНЬ?
Уже на небе гремит посуда,
И скоро грянет жестокий пир,
А наши кони еще пасутся,
А наши кони еще в степи.
Они бессмертны — вовек (хвала им!)
И мы ведь помним дорогу к ним,
Мы зануздаем и заседлаем
И эх как двинем под проливным.
Тебя облепит намокшим платьем,
О, амазонка, гони за мной!
А кони мчатся, и наплевать им
На тьму и ругань, на дождь и зной.
Ведь наши кони — веселой масти,
Зеленой, рыжей и голубой,
И подковал их веселый мастер
Для бурь, для бега, для нас с тобой.
И мы дождемся большого солнца,
Большого мира во всей красе;
Табун гривастый еще пасется,
Плывут копыта в ночной росе.
К числу тропов относится также ирония.
Иронией (от греч. ирония — притворство, насмешка) называется тонкая насмешка, выраженная в форме похвалы или положительной характеристики предмета.
Блестящий пример иронических стихов есть в литературном наследии Юлия Даниэля:
ЛИБЕРАЛАМ
Отменно мыты, гладко бриты,
И не заношено белье,
О, либералы-сибариты,
Оплот мой, логово мое!
О, как мы были прямодушны,
Когда кипели, как боржом,
Когда, уткнувши рты в подушки,
Крамолой восхищали жен.
И, в меру биты, вдоволь сыты,
Мы так рвались в бескровный бой!
О, либералы — фавориты
Эпохи каждой и любой.
Вся жизнь — подножье громким фразам,
За них — на ринг, за них — на риск…
Но нам твердил советчик-разум,
Что есть Игарка и Норильск.
И мы, шипя, ползли под лавки,
Плюясь, гнусавили псалмы,
Дерьмо на розовой подкладке —
Герои, либералы, мы!
И вновь тоскуем по России
Пастеризованной тоской,
О, либералы — паразиты
На гноище беды людской.
Своеобразной формой иронии является внешне беспристрастная характеристика предмета, за которой скрывается усмешка автора. Например, А. Пушкин пишет о светском щеголе: Весь спрятан в галстук, фрак до пят, дискант, усы и мутный взгляд. И автор, и читатель понимают, что модный франт вызывает смех, но поэт при этом сохраняет серьезный тон, в котором, однако, заключена ирония.
Добиваясь иронического осмысления речи, автор может писать от лица то наивно-простодушного простака, то восторженного болтливого обывателя, то педантичного поклонника моды, то провинциального ретрограда и т. д., то есть говорить в несвойственном ему тоне. Например, А. Пушкин в поэме «Руслан и Людмила» в одном из лирических отступлений представляет себя наивным простаком, верящим в волшебства, о которых пишут в сказках:
Я каждый день, восстав от сна,
Благодарю сердечно Бога
За то, что в наши времена
Волшебников не так уж много.
Н.Гоголь в «Повести о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» как бы уподобляется своим героям, говоря: Славная бекеша у Ивана Ивановича!… Описать нельзя, бархат! серебро! огонь! Господи Боже мой! Николай Чудотворец, угодник Божий отчего же у меня нет такой бекеши!
В таких случаях читатель понимает, что слова автора не следует воспринимать в прямом смысле, что это насмешка.
Ирония часто усиливается употреблением других тропов. Например, А. Твардовский, изображая падение фашистского самолета, подбитого русским солдатом, соединяет иронию с гиперболой:
Скоростной, военный, черный,
Современный, двухмоторный
Самолет — стальная снасть —
Ухнул в землю, завывая,
Шар земной пробить желая
И в Америку попасть.
— Не пробил, старался слабо…
— Видно, место прогадал.
Термин «ирония» может употребляться и безотносительно к тропам, иронией часто называют тонкую насмешку, шутку, выраженную в скрытой форме.
Что мы знаем о перифразахВ заключение нашей беседы о средствах образной речи остановимся на самом противоречивом и сложном явлении — перифразе. Начнем с простого примера.
Кого называют солнцем русской поэзии? Конечно Пушкина. Но для него можно придумать и другие образные определения — гордость нашей литературы, гениальный ученик Державина, блестящий преемник Жуковского… В стихотворении «Смерть поэта» Лермонтов о нем писал: невольник чести, дивный гений, наша слава. Все это перифразы.
Перифразой (от греч. пери — «вокруг», фразо — «говорю») называется описательное выражение, употребленное вместо того или иного слова.
Как и всякие тропы, перифразы могут быть общеязыковыми и индивидуально-авторскими. Общеязыковые перифразы обычно получают устойчивый характер. Например: город на Неве, страна голубых озер, зеленый друг, наши меньшие братья и т. д. Многие из них постоянно используются в языке газет, где о врачах пишут люди в белых халатах, о шахтерах — добытчики черного золота, об альпинистах — покорители горных вершин, о продавцах — работники прилавка и пр.
В перифразе, как отмечал еще Л.В. Щерба, выделяется один какой-то признак, а все другие как бы затушевываются, поэтому перифразы дают возможность писателю обратить внимание на те черты изображаемых предметов и явлений, которые для него особенно важны:
Последнее, о чем следует не говорить, а просто кричать, — это о безобразном обращении с Окой — чудесной, второй после Волги нашей русской рекой, колыбелью нашей культуры, родиной многих великих людей, именами которых гордится с полным правом весь наш народ (К. Паустовский).
В стилистическом отношении важно разграничить образные перифразы, то есть такие, в основе которых лежит употребление слов в переносном значении, и необразные, представляющие собой переименования предметов, качеств, действий. Сравните: Солнце русской поэзии и автор «Евгения Онегина»; город желтого дьявола и центр деловой жизни Америки. Первые словосочетания носят метафорический характер, вторые представляют собой наименования, состоящие из слов, употребленных в их точных лексических значениях.
Образные перифразы выполняют в речи эстетическую функцию, их отличает яркая эмоционально-экспрессивная окраска.
Например: Унылая nopa! Очей очарованье! Приятна мне твоя прощальная краса — люблю я пышное природы увяданье… (А. Пушкин). Здесь перифразы, заменяющие слово осень, образно характеризуют это время года. Поэт любил использовать перифразы при описании картин русской природы: Приветствую тебя, пустынный уголок. Приют спокойствия, трудов и вдохновенья, где льется дней моих невидимый поток на лоне счастья и забвенья…
С помощью перифраз Пушкин описывает и своих героев. Вот как, например, он характеризует Евгения Онегина: Театра злой законодатель, непостоянный обожатель очаровательных актрис, почетный гражданин кулис…
Образные перифразы могут придавать речи самые различные стилистические оттенки, выступая то как средство высокой патетики, например в оде «Вольность» Пушкина: Беги, сокройся от очей, Питеры слабая царица! Где ты, где ты, гроза царей, свободы гордая певица? — то как средство непринужденного звучания речи, имеющей нередко ироническую окраску, как в одном из лирических отступлений в «Евгении Онегине»: Меж тем как сельские циклопы перед медлительным огнем российским лечат молотком изделье легкое Европы, благословляя колеи и рвы отеческой земли… Замените здесь перифразы обычными словами (сельские циклопы — кузнецы, изделье легкое Европы — карета и т. д.), и вы увидите, сколько юмора вложил поэт в эти блестящие тропы.
