С.-Х. Нунуев - Чеченцы
Асланбек Осмаев
Улица детстваЯ часто представляю, как на гребне
Встречных лет,
В накрапах середины
Вернусь я в тот далекий вечер летний,
Где спит калитка
В кущах тишины.
Тревожные глаза,
Глаза соленые,
Стесненное дыхание в груди…
Я руку подаю: «Прими, зеленая!
Оставленная улочка,
Прости!
Дай руку, вольно пахнущую травами…»
Не узнавая,
Та глядит светло.
Уже давно живет Иными нравами,
Подвинувшееся к городу
Село.
Другое детство
На просторных улицах
Здесь оглашает криками возню.
Лишь изредка в толпе —
И что тут хмуриться? —
Я сверстников забытых
Узнаю.
Узнай меня,
Нам данная в наследство!»
Очарованье верности храня,
Ведет меня
Звонкоголосым детством,
В улыбках окон
Улочка моя.
Поет арык, давно прорытый другом,
Врачуя душу свежестью,
Речист…
А в вышине —
Взметенной в небо туго
Акации
Смеется каждый лист.
И груша, что я посадил когда-то,
Плодоносит.
Спасибо, брат, ее спасавший в осень!
Протянутые ветви пожимаю. —
«Давай-ка жить, не старясь!» —
призываю…
«Я все смогу!» —
Не ради красоты
Пятнал иной истории страницы…
История ломает вам хребты —
Слепым, самонадеянным спесивцам!
Того, кто сеял не зерно,
а зло
Под голубым,
Добро творящим небом,
В жестокости лишь
Видя божество, —
Смело, как сор,
святым народным гневом.
Коварный князь,
губивший храбрецов
За смелый взгляд,
за дерзость ослушанья,
Что стоишь ты
перед судом веков,
Перед глухим молчаньем мирозданья!
«Я все смогу!..»
Вы яростным копьем
Жестокий клич
в историю врезали…
Правители,
вы сталью и огнем
Калеча мир,
бесследно исчезали.
Наполеон,
ну, где твои полки?
Эй, бесноватый фюрер!
Вас хватало,
Чтобы топить в крови
материки —
Народная пята
вас
в прах втоптала.
Звучи
во имя мира и добра
Людская клятва,
с верой и любовью!
А клятву,
что во имя зла дана,
Бесплодному зерну
уподобляю.
Страна моя!
ты все перенесла,
Как богатырь,
ты не кичилась мощью.
И в праве говорить:
«Я все смогла!
Я все смогу!»
Уверен я —
ты
сможешь!
Цвел медленный закат у родника,
Где выкликало сумрак
Птичье пенье…
Любимая,
Как облачко, легка,
Прозрачна…
И страшит прикосновенье.
Грел щеку встрепенувшийся листок,
В сиянье яблонь,
Золотых и летних,
Пойми, моя любимая, восторг,
Мой отроческий,
Первый мой! —
Последний…
Мешая краски, шум затих земной.
Недвижно я стоял перед тобою.
Какое чувство
Завладело мной,
Восторгом охватив,
Лишив покоя?
Сверкал родник
И тихо пел, скрепя.
Чист и кристален,
Без соринки, фальши,
Не смея оглянуться на тебя,
Я уходи все дальше,
дальше,
дальше.
Театр
Вайнахский профессиональный драматический театр был основан в 1931 году, а через 13 лет вместе с народом отправился в изгнание. С восстановлением республики в 1957 году Чечено-Ингушский театр (которому в 1943 году было присвоено имя Героя Советского Союза Ханпаши Нуралилова) возобновляет работу на родине.
В условиях творческой несвободы театр, как и другие виды искусства, должен был существовать в заданных идеологических рамках. Этим определялась тематика спектаклей: борьба с пережитками прошлого, раскрепощение женщины-горянки, трудовой подвиг советского народа, антирелигиозная тема и др. Конечно, все это не могло истребить истинные духовные ценности вайнахов. Народ продолжал жить по законам своей, глубинной, пульсирующей в нем силы, существующей, пока он ощущает себя народом.
Наибольшим успехом пользовались комедии — вайнахи всегда любили посмеяться над собой!
Пьеса А. Хамидова «Бож-Али», поставленная П. Харлипом в 1965 году, стала чеченской театральной классикой. Спектакль выдержал наибольшее количество представлений, был отмечен дипломом и премией на смотре, посвященном 50-летию Октября. Корреспондент «Советской культуры» В. Полтавцев, анализируя этот спектакль, писал: «Думается, что национальному Чечено-Ингушскому театру удается сохранить и продолжить линию творческого слияния различных по возрасту, школам и направлениям актеров в едином ансамбле».
С середины 60-х годов, с приходом М. Солцаева и Р. Хакишева, воспитанников ленинградской академической школы, Чечено-Ингушский театр из социально-бытового превратился в театр героической романтики и высокой поэзии. Героико-романтическая тема стала главной в его репертуаре.
Первые крупные гастроли в Москве прошли летом 1971 года. В столицу театр привез спектакли: «Асланбек Шерипов», «Бешто» М. Солцаева, «Бессмертные» А Халидова, «Петимат» С. Бадуева, «Нефтяники» Н. Музаева, «Кровавая свадьба» Г. Лорки.
Театр стремился рассказать московским зрителям о героических представителях нашего народа.
Героическая драма «Бессмертные» прославляла подвиг, совершенный в Великой Отечественной войне Героем Советского Союза Ханпашой Нурадиловым, чье имя носил театр. О людях сильных духом, об их борьбе за свободу и счастье рассказывали спектакли «Бешто» и «Петимат».
Героические нотки звучали и в современной драме «Нефтяники», и в классической трагедии испанца Лорки «Кровавая свадьба». А героическая драма «Асланбек Шерипов» рассказывала о легендарном революционере, герое гражданской войны. «Уже в «первых спектаклях проявились неповторимые творческие особенности коллектива театра — стремление к искусству высокой героики и патетики. Темперамент режиссуры, эмоциональность актерского исполнения, развернутый музыкальный фон — все направлено на выявление больших идей, мыслей, чувств», — писала «Московская правда» 11 августа 1971 года.
Хроника Шекспира «Ричард III» всегда вызывала полемику среди исследователей творчества английского драматурга. Один из основных спорных моментов — жанровая принадлежность пьесы. Театр в 60—70-е годы рассматривал пьесу как трагифарс. В 70-е годы «Ричард III» становится ведущей постановкой в репертуаре театра.
Спектакль «Пир во время чумы», поставленный Р. Хакишевым по произведениям Пушкина, раскрывает его маленькие трагедии как целостное произведение с единым героем — поэтом, который может менять обличья, но неизменно будет нести идею независимости, непокорности — идею свободы.
После работы над произведениями зарубежной и русской классики Хакишев обращается к фольклору и ставит спектакль «Песни вайнахов». Из множества народных песен, веселых и грустных, воинственных и лирических, свадебных и траурных, режиссер отобрал самые яркие и характерные и в то же время точно укладывающиеся в сюжетную канву. И родилось произведение, глубоко народное по духу и содержанию, традиционное и в то же время чрезвычайно оригинальное по форме.
Пели и танцевали в спектакле все актеры, и делали это темпераментно и профессионально. Заслуга в этом не только балетмейстера и режиссера. Сказались народная одаренность, музыкальность и пластичность, свойственные вайнахскому народу. В 1977 году спектакль «Песни вайнахов» получил Госпремию РСФСР.
Своеобразным подведением итогов почти З0-летней деятельности Чечено-Ингушского драматического театра явились гастроли в Москве в 1984 году. Гастрольный репертуар театра состоял из спектаклей «Из тьмы веков» И. Базоркина, «Кориолан» Шекспира, «Инспектор ОБХСС» М. Солцаева, «Иду в путь мой» А. Проханова, «Ревизор» Гоголя, «Когда арба перевернулась» О. Иоселиани. Позже в театре имени Ханпаши Нурадилова с большим успехом несколько сезонов, вплоть до начала боевых действий в Грозном, шли спектакли «Чудаки» Саида Гацаева (постановка Руслана Хакишева), комедия «Соседи» и драма «Один лишь Бог» Сайд-Хамзата Нунуева (постановки Мималта Солцаева и Руслана Хакишева).
Чечено-Ингушский драматический театр всегда воплощал в себе лучшие черты народа, он говорил со сцены о самом сокровенном, подспудном мироощущении вайнахов. В лучших своих спектаклях театр опережал историю и поднимался до пророчества. Оправданный, стремящийся к преобразованию мира, не терпящий компромиссов максимализм трагических образов как бы предупреждал о возможных катастрофах. И одновременно устами героев спектаклей театр говорил о невозможности уйти за пределы генетической ментальности, противящейся всякому проявлению несвободы. В этом противоречии — трагедия народа, выразителем которого всегда был Чечено-Ингушский драматический театр.
