Ирина Голуб - Книга о хорошей речи
Метафоризация существительных на основе общности впечатления от названных ими предметов может приводить к созданию сложных поэтических образов. Например:
А на седых ресницах — да! —
на ресницах морозных сосулек
слезы из глаз —
из опущенных глаз водосточных труб
Еще Аристотель заметил, что «слагать хорошие метафоры — значит подмечать сходство». Наблюдательный глаз художника находит общие черты в самых различных предметах. Неожиданность таких сопоставлений придает метафоре особую выразительность.
В основе всякой метафоры лежит неназванное сравнение одних предметов с другими, связанными в нашем представлении с совершенно иным кругом явлений. Но в отличие от обычного двучленного сравнения метафора одночленна, в ней не называется тот предмет, который образно характеризуется с помощью этого тропа.
Метафоры, как и всякие тропы, могут быть общеязыковыми и индивидуально-авторскими.
Общеязыковые метафоры по их стилистическому употреблению в речи распадаются на две группы. В одну группу выделяются метафоры, в которых образное значение совершенно утрачено (так называемые мертвые, сухие метафоры): серп луны, течение времени, нос чайника, ручка двери и т. д. Эти лексические метафоры не представляют интереса при анализе изобразительных средств, а рассматриваются в разделе лексики в связи с изучением ее многозначности. Другую группу образуют общеязыковые метафоры, в которых образное значение в той или иной степени еще сохраняется, но которые утратили первоначальную свежесть, получив широкое распространение в речи. Такие метафоры иногда называют бытовыми, языковыми, чтобы противопоставить их поэтическим, которые создаются художниками слова. К общеязыковым метафорам этого типа относятся, например, такие: ночь опускается на землю, горячее сердце, железная воля, голос совести, вихрь событий, буря страстей, искра чувства. Эти тропы находят постоянное применение в речи, однако стилистическая ценность их невелика, так как они утратили новизну.
Эти метафоры могут быть использованы и художниками слова наряду с другими средствами образности. Например, А. Пушкин, приводя стихи Ленского — восторженного юного поэта, усвоившего сентиментально-романтический стиль выражения, вводит в них метафоры, закрепившиеся в русском языке под влиянием легкой поэзии начала XIX в.: Куда, куда вы удалились, весны моей златые дни?
Особую выразительную силу получают в речи индивидуально-авторские метафоры. Источники создания их неисчерпаемы, как неограниченны возможности выявления сходства различных признаков сопоставляемых в литературе предметов, действий, состояний. Еще античные авторы признавали, что «нет тропа более блистательного, сообщающего речи большее количество ярких образов, чем метафора». Стилистическое значение метафоры сохраняется и в наше время, ее по праву можно назвать королевой тропов. Образность хорошей речи определяется искусной метафоризацией.
Употребление одной метафоры очень часто влечет за собой нанизывание новых метафор, связанных по смыслу с первой. В результате этого возникает развернутая метафора, например: Отговорила роща золотая березовым веселым языком (С. Есенин). Метафора отговорила тянет за собой метафоры золотая и березовый язык: листья вначале желтеют, становятся золотыми, а потом — опадают, погибают; а раз «отговорила роща», то язык ее березовый, веселый.
Развернутые метафоры привлекают художников слова как особенно яркий стилистический прием образной речи. Этот тип метафор любили Есенин, Маяковский, Блок, Цветаева, Пастернак и другие поэты. Приведем некоторые примеры из их творчества:
В саду горит костер рябины красный,
Но никого не может он согреть.
Не обгорят рябиновые кисти,
От желтизны не пропадет трава.
Как дерево роняет тихо листья,
Так я роняю грустные слова
Февраль. Достать чернил и плакать!
Писать о феврале навзрыд…
За окнами давка, толпится листва,
И палое небо с дорог не подобрано.
Вскрыла жилы — неостановимо,
Невосстановимо хлещет жизнь.
Подставляйте миски и тарелки!
Всякая тарелка будет — мелкой,
Миска — плоской.
Через край — и мимо —
В землю черную, питать тростник.
Невозвратно, неостановимо,
Невосстановимо хлещет стих.
Широко развернута метафора может быть и в прозаическом тексте. Например:
Я начал писать книгу по плану, но сколько я ни бился, книга просто рассыпалась у меня под руками. Мне никак не удавалось спаять материал, сцементировать его, дать ему естественное течение.
Материал расползался. Интересные куски провисали, не поддержанные соседними интересными кусками. Они одиноко торчали, не связанные с тем единственным, что могло бы вдохнуть жизнь в эти архивные факты, — с живописной подробностью, воздухом времени, близкой мне человеческой судьбой.
… Как только появился Лонсевиль, я тотчас засел за книгу — и весь материал по истории завода, что еще недавно так безнадежно рассыпался, вдруг лег в нее. Лег плотно и закономерно вокруг этого артиллериста, участника Французской революции… Он, как магнит, притянул к себе не только исторические факты, но и многое из того, что я видел на севере (К. Паустовский).
Высшей формой метафорического выражения является с и м ф о р а (от греч. симфора — соотнесение, совмещение), то есть образное выражение, в котором соединяется несколько метафор, но связующие их звенья отсутствуют. Например: В воде опрокинулся лес (Аф. Фет). Чтобы представить себе эту картину, мы должны мысленно восстановить пропущенный в тексте образ: зеркало воды. Озеро настолько спокойно, что его поверхность зеркально отражает заросшие лесом берега. Восстановление пропущенного в симфоре звена образует развернутую метафору, и первоначальное образное выражение становится для нас мотивированным.
Симфора как выразительный прием художественной речи известна давно. Вот некоторые примеры этого тропа из русской поэзии:
Зефир последний свеял сон
С ресниц, окованных мечтами.
Вчера зарей впервые у крыльца
Вечерний дождь звездами начал стынуть.
Дай хоть последней нежностью выстелить
твой уходящий шаг.
Из кружки на землю я вылил
Мутного неба остатки.
Этой ночи след кровавый
В море вынесла волна.
Реже к симфоре обращаются прозаики, например: Пришвин думал о себе как о поэте, распятом на кресте прозы (К. Паустовский).
Обращение к метафорам должно быть стилистически мотивировано. Метафора оправдана, если она помогает точно и убедительно передать мысль автора. В этом случае метафоризация может быть использована не только в художественной речи. Так, в работах научного характера метафоры могут способствовать выразительности и доступности изложения глубоких и важных мыслей. Например, И.М. Сеченов, объясняя устройство органа слуха, использует развернутую метафору:
В части уха, называемой улиткой, слуховой нерв рассыпается на отдельные нервные волокна, и каждое из последних находится в связи… с эластическим телом, клавишей. Принимают, что клавиши эти, подобно струнам в музыкальных инструментах, настроены в правильном музыкальном порядке и что колебанию каждой клавиши соответствует определенный музыкальный тон.
Однако неверно было бы считать, что метафоризация уже сама по себе является признаком хорошей речи. Иногда стиль, перегруженный художественными образами, производит плохое впечатление: кажется напыщенным, фальшивым, метафоризация выступает как внешнее средство «украшения» слога. Такую образность в речи осудил еще В.Г. Белинский, разбирая риторический слог повестей А. Марлинского. Критик рещительно протестовал против употребления в прозе таких метафор, как время залечивает даже ядовитые раны ненависти: мудрено ли ж ему выдымить фосфорное пламя любви?; Надо было покориться судьбе и питаться искрами взглядов и дымом надежд и т. п.
