Эдуард Маркарян - Избранное. Наука о культуре и императивы эпохи
Но в связи с постановкой данной проблемы перед исследователем невольно возникает вопрос о том, каков тот общий метод, благодаря которому становится возможным вскрыть и осмыслить внутреннюю природу общественной жизни человека и присущий ей специфический тип организации. Должно ли при выполнении данной задачи исследование идти по пути простого выделения и систематизации наиболее существенных признаков объекта, или же задача может быть выполнена лишь тогда, когда будет установлен определенный ключевой признак, в силу которого оказывается возможным сведение различных сторон общественной жизни и остальных специфических ее признаков к внутреннему основанию и понимание их в присущем им системном единстве? Так можно кратко сформулировать данную проблему.
Действительный теоретический анализ общественной жизни возможно осуществить лишь идя по второму пути исследования, ибо первый путь является по своей природе констатирующе-описательным. Потенциальные возможности, заложенные в нем, способны в принципе дать лишь описание и систематизацию относительно легко уловимых мыслью специфических качеств и свойств социальной системы, тех или иных ее механизмов функционирования и развития.
Многие исследователи общественной жизни, пытаясь определить ее внутреннюю природу, сознательно или бессознательно шли по пути предварительного выделения какой-то определяющей структурной единицы, способной, по их мнению, дать ключ к пониманию всего социального целого. Познавательное значение этих попыток для общественно-научного знания было различно, но все они, за исключением одной, заканчивались неудачно, если иметь в виду определяющую в данном случае цель исследования – осмысление внутренней природы общественной жизни людей как исторически возникшей специфической системы. Все эти искания оказались не способными обойти традиционно проложенные тупиковые направления, в которые неизбежно заходила социальная мысль, и выработать качественно новую методологически эффективную теоретическую установку исследования сферы общественной жизни. Единственной концепцией, которая сумела справиться с этой задачей и наметить качественно новое русло в ее решении, является историко-материалистическая система взглядов, созданная Марксом и Энгельсом.
Для того чтобы установить общие недостатки, присущие всем немарксистским концепциям, которые ставили перед собой задачу осмыслить внутреннюю природу общественной жизни и в связи с этим по достоинству оценить все огромное методологическое значение историко-материалистической концепции в этом вопросе, необходимо прежде всего четко установить основание, согласно которому при решении поставленной задачи следует производить выделение исходной для исследования структурной единицы социального целого. Ведь человеческая жизнедеятельность представляет собой чрезвычайно сложный комплекс, членение которого на составляющие его компоненты можно производить под различным углом зрения, в зависимости от конкретной познавательной задачи.
Сфера социальной жизни, на наш взгляд, может быть структурно выражена прежде всего с трех главных точек зрения: 1) с точки зрения социальной организации, т. е. системы взаимоотношений, которая складывается между человеческими индивидами и группами, в которые они объединяются в процессе своей жизнедеятельности; 2) с точки зрения организации культуры, т. е. тех специфически человеческих средств и способов, благодаря которым осуществляется деятельность людей, и, наконец, 3) с точки зрения организации самой деятельности, которая охватывает различного рода социально координированные усилия людей, направленные на решение задач, необходимых для поддержания их общественной жизни. В первом случае исследуемая сфера рассматривается под углом зрения ее социальной структуры, во втором – структуры культуры, а в третьем – структуры деятельности.
Смысл отмеченных планов рассмотрения может быть понят в свете тех проблем, которые встают в связи с изучением социальной системы как общего коллективного субъекта человеческого действия. В самом общем плане понятие «социальная система» можно определить как множество определенным образом связанных и координированно действующих в целях удовлетворения своих потребностей человеческих индивидов. Понятая подобным образом социальная система может быть рассмотрена под углом зрения своего строения, а также специфически характерного для нее способа деятельности. В данном выше членении общественной жизни с точки зрения социальной организации, организации культуры и организации деятельности, первый план рассмотрения выражает как раз строение социальной системы, второй же – способ ее деятельности. Что касается третьего плана, то он призван выразить связь между различными участками приложения координированных усилий людей.
Макросоциальная система представляет собой своеобразный коллективный (социальный) организм, т. е. устойчивое и безусловное объединение человеческих индивидов с чрезвычайно сложной системой специализации и координации функций, невольно напоминающей деятельность индивидуального организма и именно в этой связи дающей, собственно говоря, основание для подобной аналогии.
Несмотря на неоднократные высказывания К. Маркса, В. И. Ленина, в которых акцентировалось внимание на этом свойстве общественной жизни, в марксистской литературе понятию «социальный организм», проблемам, выдвигаемым данным понятием, уделялось совершенно недостаточное внимание. Очень интересно в связи с этим отметить, что среди млекопитающих лишь у человека наблюдается объединение, которое можно назвать коллективным организмом. Подобные объединения известны лишь в мире насекомых (термиты, муравьи, пчелы), но представляемые ими объединения – это коллективные организмы сугубо биологического порядка, где специализация особей к выполнению различных функций и общая координация их усилий, напоминающая функционирование индивидуального организма, регулируются чисто биологическими механизмами, в частности подавлением полового инстинкта у большинства особей.
То обстоятельство, что коллективные организмы биологического порядка имеют место лишь в мире насекомых, обусловлено прежде всего характерной для них «жесткой» программой поведения, предполагающей наследственную передачу информации посредством механизмов инстинкта. Способность к обходным (самостоятельным) решениям в насекомых развита очень слабо. Им присуща преимущественно наследственно запрограммированная инстинктивная деятельность, где поведение в целом предопределено заранее. В этой связи следует подчеркнуть, что устойчивые, безусловные коллективные объединения биологического порядка, которые правомерно подводить под понятие «коллективный организм», оказываются, по-видимому, в принципе возможны лишь на основе полного доминирования «жесткой» наследственно передаваемой программы поведения.
Программы поведения высших животных не являются столь строго фиксированными, ибо им присуща способность гораздо более тонкого и пластичного приспособления к среде благодаря механизму условных рефлексов. Поэтому подобные объединения среди них, по-видимому, невозможны. Это объясняется тем, что предпосылкой существования «коллективных организмов» у существ, для которых, помимо наследственно передаваемой программы поведения, в значительной степени становятся характерны также и типы поведения, приобретенные посредством научения и индивидуального опыта, должно быть наличие специальной надындивидуальной и внеорганической системы средств накопления, хранения и передачи из поколения в поколение существенно важной для коллективного объединения информации, программирующей действия входящих в него членов. Между тем создание подобной системы средств оказывается невозможным на базе биологических принципов организации жизни и требует выработки качественно новых принципов организации коллективной жизни, специфическими средствами регулирования которой выступают сознание и основанные на нем различные интенциональные знаковые (символические) системы. Именно благодаря наличию подобных знаковых систем – средств накопления, хранения и передачи информации – оказывается возможной выработка программ поведения, которые, будучи способными обеспечить функционирование и развитие коллективного организма, в то же время не являются жесткими, наследственно передаваемыми программами, как в коллективных организмах муравьев, термитов, пчел.
Подобного рода программа поведения как раз и заложена в человеческом обществе. Специфически человеческая деятельность программируется не наследственно, а закрепленными в традициях (благодаря соответствующим знаковым системам и прежде всего языку) типами поведения, которые усваиваются членами общества путем многообразного процесса научения (социализации). При этом отличительная особенность людей с этой точки зрения состоит не просто в том, что их поведение по своему источнику является приобретенным (среди высших животных приобретенные посредством научения и индивидуального опыта типы поведения играют довольно значительную роль), а в способности закреплять соответствующие типы поведения в традициях, этом специфически человеческом феномене, создающем совершенно новые возможности ненаследственного программирования деятельности в пределах весьма устойчивых и безусловных коллективных объединений.
