Линор Горалик - Полая женщина. Мир Барби изнутри и снаружи
Наличие стабильного рынка коллекционных Барби, постоянный рост числа коллекционеров, их серьезное отношение к своему хобби и лояльность к производителю лишний раз демонстрируют масштаб феномена Барби. Именно ее способность быть гораздо больше, чем просто куклой, делает ее привлекательной в глазах взрослых людей, пусть даже эти взрослые люди очень часто используют своих коллекционных Барби для совсем детских игр (например, переодевают их к конкурсу Мисс Мира и смотрят конкурс вместе со всеми своими Барби, убирая их из игры по мере того, как некоторые участницы настоящего конкурса выбывают из состязания). Именно благодаря взрослому интересу к этой кукле и готовности коллекционеров тратить свои кровные деньги на дорогих разряженных красавиц «Маттел» смогла создать наиболее знаменитые и впечатляющие вариации Барби и привлечь к работе над куклой выдающихся дизайнеров современности, превративших кукольные платьица в произведения высокого искусства. Если бы не взрослые коллекционеры, влияние Барби на наш мир оказалось бы неизмеримо меньшим, чем оно есть сегодня.
Некоторым образом отношение взрослых коллекционеров к Барби является квинтэссенцией отношения к этой кукле взрослых людей вообще. Барби вызывает сильные эмоции, Барби требует близкого рассмотрения, Барби представляет собой объект, с которым нужно считаться, и отношение к этому объекту всегда остается двойственным. В следующей главе, говоря о еще одной категории взрослых, чьи мысли часто занимает Барби, т. е. о художниках, использующих ее образ в своих работах, я попытаюсь продемонстрировать видящуюся мне близость взглядов этих двух взрослых категорий любителей Барби по целому ряду параметров, и главным из параметров является твердая уверенность в том, что Барби — это все-таки не "просто кукла".
Глава шестнадцатая
ГРОШОВАЯ ГАЛАТЕЯ: БАРБИ И ИСКУССТВО
Если бы Барби была "просто куклой" для нас, взрослых людей, она наверняка не оказалась бы самой избитой темой для художественного высказывания в мире. В этом плане Барби могут, кажется, перещеголять только Бог и смерть. Для современного искусства с его конъюнктурностью и любовью к поп-арту Барби в последние полтора десятка лет стала играть роль небесной манны, господнего дара для всех, кому не лень нагнуться и подобрать то, что лежит буквально у него под ногами. Едва ли не любой художественный проект, в котором задействована Барби, фактически обречен на внимание прессы и хоть какой-то успех. Достаточно раздеть эту пластиковую красавицу догола и поместить посреди какой-нибудь галереи, как мы получаем имитацию острого социального высказывания. Имитации эти по большей части нелепы, грубы и беспомощны: редко кому удается выбраться за пределы нескольких избитых приемов и навязчивого муссирования набивших оскомину штампов.
Что делает Барби настолько привлекательной для художников и псевдохудожников в течение столь долгого времени? Мне видится, что существует несколько причин такого пристального внимания, и первой и главной из них является узнаваемость куклы в сочетании со спорностью ее образа и неутихающими дебатами о ее вреде или пользе для человечества. В западном мире едва ли найдется человек, у которого не было бы своего мнения по поводу куклы Барби, что позволяет художнику вступить в контакт со зрителем задешево, не утруждая себя необходимостью прилагать усилия для введения его в созданный образ или для подготовки к восприятию той или иной концепции. Периодически мне начинает казаться, что для современного искусства Барби — это что-то вроде полуфабриката. Ей можно пользоваться по принципу "просто добавь воды", что художники с удовольствием и делают, добавляя некоторое количество воды в описание проекта, заменяя одно платьице куклы на другое, запихивая ее во что-нибудь максимально неудобное вниз головой и получая в результате дешевый быстрорастворимый продукт для массового потребления. Дополнительным плюсом при таком подходе к объекту являются те смысловые нагрузки, которые Барби несет сама по себе и которые обсуждались на протяжении всей книги. Эти смысловые нагрузки создают стройные сильные образы, автоматически приписываемые кукле, и попытки нарушить этот образ сами по себе становятся художественным приемом. Образ Барби, с одной стороны, настолько идеален, что вызывает жажду разрушения, схожую с желанием рано или поздно вывести из себя вечно улыбающегося и нарочито дружелюбного человека. С другой — идеальный мир Барби пестрит смысловыми дырами. Его ярко разукрашенный фасад наводит на мысль о совсем не идеальной жизни, творящейся за стенами розового дома мечты. Художники и поэты вовсю используют это свойство мира Барби, пытаясь так или иначе заполнить смысловые ниши реалистичными подробностями из жизни самой куклы, ее друга Кена и их приятелей. Кроме того, очень часто куклы Барби попадают в тот или иной художественный проект не в качестве самих себя, а в качестве того самого универсального символа женщины, о котором шла речь в главе про Барби и гендер. Когда надо нехитрым образом изобразить женское начало на доступном неприхотливому зрителю уровне, Барби выдвигается вперед в качестве безотказного боевого слона. Таким образом художник часто убивает двух зайцев, получая в нагрузку к собственным образам весь спорный — и этим ценный в данном контексте — социальный багаж Барби.
Дополнительным удобством для тех, кто использует эту куклу в качестве художественного материала, является формат подачи Барби, разработанный «Маттел». В рамках этого формата личность и характер куклы, как уже говорилось, определяют ее одежда, атрибуты внешнего вида и аксессуары. Соответственно художник волен использовать Барби как болванку, которую можно расписывать и переодевать по-своему, получая при этом возможность представить миру любые интересные ему «характеры» и «типажи», что является одной из самых распространенных, нехитрых и популярных в творческой среде форм «Барби-арта». Все это в сочетании с красочностью и яркостью самой куклы и ее нарядов будоражит умы деятелей искусства и заставляет их порождать один за другим мало различимые художественные проекты посредством использования примерно десятка двeнaдцатидюймовых кукол и менее десятка расхожих приемов. По прочтении нескольких десятков стихотворений, посвященных Барби, и просмотре репродукций и описаний сорока с лишним художественных проектов, в которых использовалась сама кукла, мне удалось вычленить семь основных приемов, используемых про создании "Барби- проекта". Список мой ни в коем случае не претендует не на полноту, ни на правильность, но сам по себе кажется мне довольно показательным.
Первый и главный прием, лежащий, как мне видится, в основе «Барби-арта» — это прием "образ против образа", контрадикция художественного произведения и "легального имиджа" Барби, создаваемого и тщательно оберегаемого компанией «Маттел». Рамки этого имиджа заданы так жестко и так строго, что использовать подобный прием — дело совсем не хитрое; мало какой «Барби-проект» обходится без него. Идеальность Барби беспредельна. В книгах "Библиотеки Барби" постоянно повторяются фразы вроде "Скиппер, нам нужно не забыть воспользоваться кремом для загара!", "Молодец, Кристи, ты слушаешься старших!", "Ой, извиняюсь, я зевнула!" и им подобные. Естественно, такая идеальность сама по себе "просит кирпича". Соответственно в работах художников и поэтов, пользующихся методом "образ против образа", Барби предстает сексуально озабоченной, бессердечной, безразличной к близким, тупой, злобной, одинокой, испуганной — словом, ровно такой, какой ее «запрещает» видеть производитель. В итоге чаще всего перед нами оказывается плод разухабистой конъюнктуры, но изредка результат действительно производит сильное впечатление. Уже упоминавшийся мной художник Альберт Крудо, много работавший с темой Барби, создал очень обаятельный объект под названием "Какашка Барби":[3] очень аккуратная, гладкая, блестящая ярко-розовая спиралька с кокетливо торчащим вверх хвостиком является, на мой личный взгляд, живой и симпатичной пародией на приторную идеальность Барби. Подчеркнутую идеализированную невинность Барби использует проживающая в Германии русская художница Ирина Нахова: в ее инсталляции, коннотирующей к "Богоматери с младенцем" Жана Фуке,[4] Барби в символическом смысле подменяет собой Святую Деву. С тем же нарушением "легального образа" работает художник Сергей Терентьев: частью его проекта "Барбизона"[5] стали подражания комиксам в официальном детском журнале «Барби». Обычно эти комиксы изображают саму куклу и ее друзей и подруг, занятых той или иной душеспасительной активностью, в то время как Барби и Кен Терентьева, продолжая изъясняться все тем же дистиллированным языком журнальчика, занимаются сексом друг с другом. Кстати, тема "Барби и секса", уже широко обсуждавшаяся в этой книге, бьет все рекорды популярности в мире «Барби-арта». Только ленивый еще не поставил бедную девочку раком. Художница Молин в свое время создавала трехмерные стенды (вроде тех, в которых коллекционеры выставляют сцены из жизни Барби), в которых куклы производства «Маттел» «разыгрывали» порнографические сцены в одиночку, по двое и большими группами. Японская художница Шинако Сато делала похожий проект, в рамках которого Барби провокативно позировала перед камерами, щеголяя специально сделанными для такого случая прорезями между ног.[6] Американский художник Том Форсайт использовал для своих фотографий голых Барби, помещенных в те или иные кухонные принадлежности — от бокала для мартини до тостера и миксера.[7] Правда, Форсайт объяснял, что в его ситуации, речь идет не о сексе а о том, как современная культура виктимизирует и подавляет женщин.
