Игорь Фролов - Уравнение Шекспира, или «Гамлет», которго мы не читали
Тогда имя Корамбис (прилюдно удвоенный) вмещает в себя и Сэсила и Говарда, а роль короля Клавдия они играют поочередно. Впрочем, определение Клавдия есть самое слабое место нашего исследования, и мы это признаем без смущения. В любой теории всегда присутствует один-два парадокса, неразрешимых в рамках старой парадигмы. Но именно эти парадоксы являются теми точками, с которых и начинается строительство новой, более общей теории, включающей в себя старую, как частный случай.
Будем помнить и то, что любой новый факт может перевесить все, до него найденное и уложенное. Стоит английским историкам заявить, что Эссекс любил вовсе не Фрэнсис – и все рухнет. Что ж, наберемся терпения и будем ждать их приговора нашим находкам. (Хотя, и сами земляки Шекспира могут не знать истины – например, в "Dictionary of National Biography" заявлено, что Фрэнсис вышла замуж за Роберта Соутвелла, а ее сестра Елизавета – за Генри Фицджеральда).
После того, как эта глава уже была написана, обнаружились новые сведения. Георг Брандес в книге «Шекспир. Жизнь и произведения» сообщает: «В 1598 г. Эссекса обвинили в том, что он находится в интимных отношениях одновременно с четырьмя придворными дамами (Елизаветой Соутвелл, Елизаветой Бридж, миссис Рассел и леди Мэри Говард)». И что теперь прикажете делать бедному на источники исследователю? Елизавета Соутвелл у нас уже раздвоилась, Бридж и Рассел нам не встречались вообще, а Мэри Говард мы не встречали в числе дочерей Чарльза Говарда. Новый поиск дал очень мало, но все-таки в The Clopton Chronicles мы нашли следующую строчку: Mary Howard, of Effingham, born Abt. 1574 in Effingham, County Surrey; died 1614. Эта строчка относится к четвертой дочери Чарльза Говарда и Кэтрин Карей, которая почему-то не фигурирует в большинстве известных мне семейных хрониках Говардов из Эффингема. Другой информации о Мэри я не обнаружил, что вовсе не означает ее отсутствия. Будем надеяться на то, что кто-то ею обладает.
Конечно, это не опровергает уравнения Офелия = Фрэнсис Говард – почему бы ей не быть пятой при такой любвеобильности графа? Но теперь мы должны признать, что вопрос о том, как звали Офелию, остается открытым. Елизавета Сидни, Елизавета Говард или Елизавета Соутвелл, Фрэнсис или Мэри Говард – сам ряд имен показывает, насколько трудна идентификация литературных персонажей – особенно если это исторически второстепенная фигура.
XIII. ГАМЛЕТ ЗНАЕТ ЛАЭРТА КАК САМОГО СЕБЯ
После того, как мы обнаружили для Офелии еще (по-меньшей мере) один прототип, нам придется вернуться к Лаэрту, чтобы найти правдоподобную замену графу Ратленду. Честно говоря, фигура Ратленда всегда вызывала у меня недоверие – слишком уж он был молод в исследуемые нами времена. Лаэрт же выглядит ровесником Гамлета. В поисках ответа нам придется подробнее остановиться на его биографии.
Мы встречаемся с Лаэртом уже во второй сцене первого акта (автор – Горацио). Он просит короля отпустить его во Францию, откуда он приехал на похороны старшего Гамлета. Король соглашается, и Лаэрт спешит на корабль. В сцене 3, прощаясь с Офелией, он уговаривает ее не верить любовным признаниям принца Гамлета. Вошедший Полоний дает сыну последние наставления, и, когда тот уходит, подтверждает правоту Лаэрта в отношении Гамлета. Второй акт открывается странным разговором Полония со своим слугой Рейнальдо – Полоний дает слуге поручение пошпионить во Франции за Лаэртом. С этого момента Лаэрт исчезает из пьесы и появляется только в пятой сцене четвертого акта, когда он с толпой сподвижников врывается в королевский дворец:
...молодой Лаэрт с толпой мятежной
Сметает стражу. Чернь идет за ним; <...>
Они кричат: «Лаэрт король! Он избран!»
Взлетают шапки, руки, языки:
«Лаэрт, будь королем, Лаэрт король!»
(перевод Лозинского)
Этот эпизод в контексте всего, что мы уже знаем, должен привлечь наше внимание. Но пока идем дальше: минуя встречу безумной Офелии с ее возлюбленным Лаэртом, сразу попадаем в седьмую сцену того же четвертого акта, где король и Лаэрт договариваются об убийстве Гамлета. Затем следует схватка Лаэрта с Гамлетом в открытой могиле Офелии, затем их дуэль и смерть обоих героев.
Нужно отметить важный факт: если я не ошибаюсь, Гамлет и Лаэрт ни разу не встречаются друг с другом в прозаических вставках – все их общение происходит только в стихах Горацио. Кстати, можно сказать, что Лаэрта в прозе нет вообще – его реплики в разговоре с Офелией настолько отрывочны, что не поддаются метрической оценке! Отсюда вытекает подозрение, которое мы и попытаемся подкрепить некоторыми наблюдениями.
Итак, Лаэрт врывается во дворец с требованием вернуть ему отца. При этом он явно претендует на «должность» короля, он уже избран своими соратниками. Королева пытается утихомирить буяна: «Calmely good Laertes.» (Тише, благородный Лаэрт). И Лаэрт реагирует совершенно неожиданно:
2860-1 That drop of blood thats calme proclames me Bastard,
(Вот та капля крови, которая тихо провозглашает меня незаконнорожденным,)
2862 Cries cuckold to my father, brands the Harlot,
(Объявляет рогоносцем моего отца, ставит клеймо шлюхи)
2863 Euen heere betweene the chast vnsmirched browe
(даже здесь, между целомудренными/чистыми бровями)
2864 Of my true mother.
(Моей честной/настоящей матери.)
Если вы за давностью нашего расследования забыли, о чем идет речь в этом отрывке, напоминаю: королева Елизавета, разозлившись на Летицию Кноллис, мать Пенелопы и Роберта Деверо, пообещала всенародно заклеймить ее как шлюху (whore), а ее мужа, графа Лейстера – рогоносцем (cuckold). В истории конца елизаветинской эпохи есть лишь одно событие, которое могло отразиться в эпизоде восстания Лаэрта (в редакции 1603 года его еще нет!). Это, как вы уже догадались, восстание графа Эссекса.
Второй интересный момент – подготавливая почву для своего плана по устранению Гамлета, король играет на тщеславии Лаэрта:
…Здесь был,
Тому два месяца, один нормандец;
Я видел сам и воевал французов;
Им конь – ничто; но этот молодец
Был прямо чародей…
Лаэрт
И это был нормандец?
Король
Нормандец.
Лаэрт
Ручаюсь головой, Ламонд.
<…>
Я с ним знаком; то в самом деле перл.
И украшение всего народа.
Король
Он о тебе признался
И дал такой блистательный отчет
В твоем искусстве мастерской защиты,
Особенно рапирой…
(Пер. М. Лозинского)
В редакции 1604 года этот таинственный эпизодический герой носит говорящее имя Lamord (Смерть). Если воспринимать пьесу Шекспира как художественное произведение, то данная фигура драматургически не оправдана – неужели «одноразовый» персонаж введен только для того, чтобы объявить Лаэрта великолепным фехтовальщиком? Но для нас этот Нормандец – француз, воин и близкий друг Лаэрта – еще один вклад в копилку фактов. Мы можем указать на единственную кандидатуру – Генрих Наваррский (французский король Генрих IV – номинально с 1589 г., признан Парижем в 1594 г., первый из династии Бурбонов). В октябре 1590 года Генрих Наваррский пишет письмо Роберту Эссексу с просьбой использовать его влияние на королеву, чтобы Англия помогла Франции борьбе с Испанией. Летом 1591 года Эссекс ведет небольшую армию добровольцев в Нормандию, на помощь Генриху. Во время этой непродолжительной акции Эссекс завоевывает симпатии Генриха IV и маршала де Бирона, становиться другом короля Франции, приобретает репутацию настоящего рыцаря и храброго воина.
Кажется, в лице Лаэрта мы обнаружили еще одного двойника. В литературе о «Гамлете» часто отмечается странная общность судеб Гамлета и Лаэрта, их «зеркальность», которую отметил сам Гамлет, сказав о Лаэрте: «в его судьбе я вижу отраженье своей судьбы». Теперь по-иному воспринимаются некоторые детали разговора Острика с Гамлетом о Лаэрте. Например:
3611 Cour. You are not ignorant of what excellence Laertes is
(Вы не лишены осведомленности, в чем превосходство Лаэрта).
3612+1 Ham. I dare not confesse that, least I should compare with
(Я не осмеливаюсь признаться в этом, менее всего я собираюсь равняться с)
3612+2 him in excellence, but to know a man wel, were to knowe himselfe.
(ним в превосходстве, но знать человека хорошо, означает знать себя).
Не кажется ли вам, что последняя фраза отправляет нас к платоновскому «Федру»: «Если я, Сократ, не знаю Сократа, то я забыл и самого себя»?
А чтобы еще лучше узнать Лаэрта, вернемся к разговорам Офелии. Ее робингудовские аллюзии уже привели нас к Роберту Эссексу. Теперь вспомним некоторые травы из гербария, который Офелия дарит Лаэрту, и которые остались без объяснений:
2927-8 Oph. There's Rosemary, thats for remembrance, pray you loue remember…
(Здесь розмарин, это для воспоминаний, прошу тебя, любовь, помни).
