Игорь Фролов - Уравнение Шекспира, или «Гамлет», которго мы не читали
Вернемся к дочерям графа Ноттингема – Фрэнсис, Маргарет и Елизавете. Мы уже потеряли надежду выяснить, кто из них была возлюбленной графа Эссекса, мы готовы сдаться. В конце концов, разве так уж важен этот персонаж? Главное, убедителен сам факт, приведенный Эйксоном – убедителен потому, что в рамках выбранного нами метода он подтверждается пьесой «Троил и Крессида». Если мы уверены, что под именем Ахилла выведен граф Эссекс, то, вероятнее всего, отношения графа с одной из дочерей Ноттингема и послужили прообразом отношений Гамлета и Офелии. Конечно же, обидно бросать поиск, зайдя так далеко, – тем более что английские историки наверняка знают, какая из трех говардовских граций была увлечением Эссекса. А значит, нам стоит предпринять еще одну попытку – хотя бы затем, чтобы компенсировать наше незнание красотой предлагаемой комбинации. Пытаясь снять маску с Офелии, этой воистину великой романтической героини всех времен и народов, мы, конечно, кощунствуем, поскольку разоблачать идеалы есть дело неблагородное. Но читатель сам волен решать – верить или нет в наши доказательства. И все же, думаю, что читатель изрядно измотан предыдущими вариантами, и, в силу этой обесиленности, не в силах будет отказаться от следующего решения.
XII. НИМФА РУЧЬЯ ИВЫ
Мы до сих пор не обращали внимания на один важный эпизод – известие о смерти Офелии, которое принесла королева Гертрад. В русском переводе место смерти, которое указывает королева, нам мало о чем говорит:
Есть ива над потоком, что склоняет
Седые листья к зеркалу волны;
Можно подумать, этот поэтический образ создан только для того, чтобы подчеркнуть трагедию. Но английский оригинал выглядит (именно выглядит!) более содержательным:
3158 Quee. There is a Willow growes ascaunt the Brooke
3159 That showes his horry leaues in the glassy streame…
Здесь нам интересны в первую очередь выделенные прописными буквами два слова: Willow и Brooke (Ива и Ручей). Изучая баллады о Робин Гуде, в Lytell Geste я встретил указание, что Робин Гуд разбил свой лагерь в Рокингемском лесу (Rockingham Forest) на берегу Ручья Ивы (Willow Brook). Тот факт, что Willow Brook действительно существовал, поначалу заставил исследовать его окрестности в поисках хоть каких-нибудь следов Офелии. Пользы от этих блужданий было немного – выяснилось только, что Ручей Ивы протекал возле замка Fotheringay, в Большом Зале которого была обезглавлена Мария Стюарт. Fotheringay Castle считался священным местом (Sacred Place), что заставляет нас вспомнить сцену убийства Приама у алтаря Зевса. Родилось довольно неприятное подозрение, что смерть Офелии в Ручье Ив и смерть Марии Стюарт в замке возле этого ручья могут оказаться одним событием. Но такое двойничество заставило бы сместить все события по временной шкале на десяток лет назад! Нужно искать другое объяснение, иначе так неожиданно возникший намек на уравнение Офелия = Мария Стюарт спутает нам уже почти готовый пасьянс.
Следующим ложным (но приближающем к истине!) шагом был упор на слове Willow. Вначале пришлось уделить изрядную долю внимания семейству Willoughby, и, хотя эта фамилия имеет отношение к Шекспиру, ничего интересного следствию это ответвление не принесло. Больше обнадежил перевод Willow на латынь – Salix или англизированное Saylies. Тут уже рукой подать до места рождения Роберта Сэсила, который появился на свет в Westminster, Salisbury, что сыграло свою роль в 1605 году, когда король Джеймс сделал Роберта графом Солсбери (earl of Salisbury). Можно попробовать трактовать Salisbury как спрятано/схоронено под ивами, но такая натяжка с фамилией слишком очевидна, и принимать ее за основу дальнейших рассуждений просто стыдно. И, тем не менее, обращение к Роберту Сэсилу оказалось очень продуктивным. Давая краткую биографию этого исторического персонажа, мы опустили важную, как сейчас оказалось, деталь. В 1589 году Роберт Сэсил женился на Елизавете Брук, дочери Уильяма Брука, лорда Кобхэма (William Brooke, 5 B. Cobham).
Вот это интересное созвучие – Willow Brooke и William Brooke – заставило насторожиться. Да и сама фамилия оказалась знакомой не только по жене Роберта Сэсила. Дело в том, что одна из дочерей графа Ноттингема Фрэнсис (Frances Howard, born Abt. 1569 in Effingham) 27 мая 1601 года вышла замуж за Генри Брука (Henry Brooke) 6-го барона Кобхэма, сына все того же Уильяма Брука. В 1603 году Генри Брука вместе с Уолтером Рэли обвинили в заговоре против Джеймса и приговорили к смерти, которая была отложена и последовала в Тауэре 24 января 1619 года.
Но еще важнее то, что до Генри Брука у Фрэнсис Говард уже был один муж. Генри Фицджеральд, 12-й граф Килдэр (Henry FitzGerald,12 E. of Kildare), 1562 года рождения происходил из могущественного рода, управлявшего Ирландией на протяжении многих веков. Генри Фицджеральд и Фрэнсис Говард поженились 22 февраля 1590 года. В том же году у них родилась дочь. Граф Килдэр умер в Ирландии 1 сентября 1597 года, – по одной из версий он умер от горя через несколько дней после гибели двух своих молочных братьев.
Итак, теперь мы имеем некоторое основание для выбора. Из трех дочерей Чарльза Говарда, графа Ноттингема «подозрительнее» всего Фрэнсис Говард, графиня Килдэр, баронесса Кобхэм. Выстраивается следующая цепочка:
Фрэнсис потеряла своего первого мужа в 1597 году, накануне кульминации внутриполитической борьбы партий Сэсила-Говарда и Эссекса.
Второй раз она вышла замуж через три месяца после казни Роберта Эссекса, – и фамилию ее второго мужа Шекспир сделал тем самым Ручьем, в котором «утонула» несчастная Офелия.
И самое главное: титул графов Килдэров существует с 1316 года, когда король Эдвард I наградил им за верную службу Джона Фицджеральда, барона из Офаллы (John FitzGerald, 6th Baron of Offaly). И сегодня к графству Килдэр с запада примыкает графство Offaly (Ophaly). Наверное, стоит упомянуть, что Фрэнсис Говард родила свою дочь Бриджит именно в Offaly (провинция Leinster).
На данный момент, как нам кажется, бедная Офелия все-таки обрела свою реальную «модель». Ею оказалась Фрэнсис Говард, дочь графа Ноттингема, и вдова двух своих мужей – Генри Фицджеральда (вот откуда ирландские аллюзии и само имя Офелии) и Генри Брука (семейство William Brooke, в котором «утонула» Фрэнсис сразу после смерти Эссекса). Между этими замужествами она успела полюбить врага своего отца, графа Эссекса, и увидеть его падение и смерть (история св. Валентина, которого полюбила дочь его тюремщика, оказывается, очень уместна).
Мы не должны забывать, что Офелия имеет отношение к королю. По ее словам, она – «дочь короля» (1603) или «дочь хозяина» (1604). Как быть с этим заявлением? Игнорировать его нельзя, но и объяснить очень трудно. Мы находимся в положении Штирлица, вынужденного придумать, откуда взялись его отпечатки на чемодане с русской рацией. Его версия совершенно неубедительна, но, тем не менее, литературный Мюллер ею удовольствовался – видимо, Штирлиц был ему просто симпатичен. Если читателю симпатична наша версия Офелии-Говард, он будет снисходителен и к нашей попытке объяснить ее королевскую принадлежность.
А попытка эта основана на трех фактах:
Отец Фрэнсис, Чарльз Говард был первый кузен королевы.
Во время спора Эссекса с королевой, которая игнорировала его предложения по ирландскому вопросу, оскорбленный граф повернулся к Ее величеству спиной. Оскорбленная Елизавета дала ему пощечину. Оскорбленный граф схватился за меч и потянул его из ножен. В этот момент между графом Эссексом и королевой встал Чарльз Говард, граф Ноттингемский. Не эта ли ситуация пародийно обыграна в «Гамлете», когда Полоний, прячущийся за гобеленом, зовет на помощь, испугавшись, что Гамлет убьет королеву?
Не слишком ли вместителен Полоний? – усмехнется скептический читатель. На эту закономерную усмешку мы можем ответить лишь тем, что Полоний в «Гамлете» имеет отношение к актерам. Его представление труппы почти полностью цитирует указ короля Джеймса, изданный сразу после его вступления на английский престол. Этим указом король дарует расширенные полномочия труппе «Люди Короля» (бывшие «Слуги лорда Чемберлена»), в которой служил Шекспир. Полония можно представить Карабасом актерской труппы, но эта характеристика больше относиться к графу Ноттингему, патрону труппы «Люди Лорда-Адмирала», чем к Уильяму Сэсилу.
Тогда имя Корамбис (прилюдно удвоенный) вмещает в себя и Сэсила и Говарда, а роль короля Клавдия они играют поочередно. Впрочем, определение Клавдия есть самое слабое место нашего исследования, и мы это признаем без смущения. В любой теории всегда присутствует один-два парадокса, неразрешимых в рамках старой парадигмы. Но именно эти парадоксы являются теми точками, с которых и начинается строительство новой, более общей теории, включающей в себя старую, как частный случай.
