Игорь Зимин - Александровский дворец в Царском Селе. Люди и стены. 1796—1917. Повседневная жизнь Российского императорского двора
23 мая 1895 г. в Полуциркульном зале (император называет этот зал «большим») состоялся большой прием выпускников четырех военных академий (105 чел.).
Поскольку пребывание в Александровском дворце заканчивалось, предполагалось, что в нем немедленно начнутся работы по «доведению до ума» интерьера и инфраструктуры дворца. Поэтому очень многозначительна запись в дневнике 24 мая 1895 г. (среда): «После завтрака выбирали материи для обоев и ковры для наших комнат в Александровском дворце».
24 мая Николай II поздравлял свою жену с 23-летием, даря свои первые ювелирные подарки:[377] «Первый день рождения, который проводим вместе, дай Бог, чтобы еще много таких дней нам позволено было прожить в обоюдном мире, тихой радости и счастии! За все, что Господь дал нам уже, за все, чем наградил нашу нелегкую жизнь – надо благодарить Его за великую благость и милосердие!». Любопытно, что в этот день, после большого семейного завтрака в Екатерининском дворце, вечером «пили чай впятером на острове». Это было уже привычное семейное чаепитие на Детском острове.
Император Николай II. Фото Левицкого. 1894 г.
Поскольку первые совместные дни рождения[378] стал неким рубежом, то 26 мая супруги «в 3 ч. поехали в фотографический павильон и снимались много и долго у Пазетти».
27 мая 1895 г. император с супругой переехал из Царского Села в Петергоф. В этот день, отъезжая, Николай II вновь перечислил гоффурьеру Яковлеву целый список работ, которые необходимо было провести в Александровском дворце на протяжении летних месяцев:
«1. В Уборной комнате поклеить новые обои;
2. В Ванной комнате обшить стены и потолок ясеневой обшивкой и установить высребренную ванну;
3. В Кабинете императора поклеить новые обои, устроить камин, навесить вторую дверь со стороны Столовой[379] и обить мебель, навесив новые драпировки на окнах и дверях;
4. В Столовой – обои, обить мебель кожей, навесить новые драпировки;
5. В Опочивальне супружеской четы стены и мебель обтянуть английским ситцем, утвержденного образца, сделать новый туалетный стол и кушетку, настлать мягкий ковер и изменить существующее электрическое освещение;
6. В Уборной императрицы обтянуть стены новым английским ситцем, настелить на пол мягкий ковер и изменить электрическое освещение;
7. В Ванной императрицы установить высеребренную ванну и пробить лестницу в верхний этаж;
8. В верхнем этаже правого флигеля Дворца комнаты, выходящие в сторону Кухонного флигеля, переделать и приспособить для Детских, сделать мебель и всю обстановку по назначениям Ея Императорского Величества Государыни Императрицы;
9. Снять решетки с окон подвального этажа Александровского дворца».
Поскольку летом 1895 г. предполагалось провести достаточно масштабные строительные работы, то в перечне документов сохранились имена тех подрядчиков и мастеров, которые ими и занимались. Например, упоминавшийся мебельный мастер Гринберг «за столярные и мебельные работы» получил 5000 руб.; купец Дылев «за штукатурные и лепные работы» – 5000 руб.; подрядчик Леднев «за малярные работы» – 9850 руб.; слесарный мастер Веберг «за слесарные работы» – 8552 руб.; в магазине Кольбе закупались принадлежности для монтажа электрического освещения на 2033 руб.; заводчик Сан-Галли получил «за механические работы» 640 руб. Всего было выплачено на этом этапе ремонта подрядчикам и мастерам 37 077 руб.
Из работ летнего сезона 1895 г. в Александровском дворце упомянем также ремонт и замену части «цветных» паркетных полов (80 кв. саж.). Этот старый паркет после «исправления» отправили в Екатерининский дворец.[380]
Николай II и Александра Федоровна вернулись в Царское Село из Петергофа во вторник 12 сентября 1895 г. и прожили в Александровском дворце до конца декабря 1895 г. Таким образом, ожидая рождения первенца и заканчивая отделку своей квартиры в Зимнем дворце, Николай II и его супруга большую часть 1895 г. прожили именно в Александровском дворце, только изредка посещая другие резиденции.
Вернувшись 12 сентября в Александровский дворец, супруги прежде всего осмотрели свои «вновь устроенные комнаты, принялись разбираться. К 6 ч. это несносное занятие кончилось, и я начал заниматься. Обедали в 8 ч. в столовой. Читал Аликс вслух».
В последующие дни Николай II все реже и реже упоминал названия новых комнат их половин, поскольку они постепенно становились привычным фоном их жизни в Александровском дворце. 15 сентября 1895 г. царь впервые упомянул о Сиреневой гостиной (№ 72) императрицы Александры Федоровны: «Вечером разбирали вещи и книги Аликс в комнате “mauve”,[381] в кот. я по вечерам ей читаю вслух. Верхние комнаты очень веселые и красивые».
Комната «mauve», или Сиреневая гостиная, фактически выполняла функцию рабочего кабинета императрицы и находилась рядом с Опочивальней. Название «Сиреневая» было связано с тем, что стены комнаты были затянуты сиреневой (лиловой) тканью.[382] По устойчивой легенде, императрица, определяя цветовую гамму своей новой гостиной, дала архитектору Р.Ф. Мельцеру ветку сирени, который использовал этот оттенок в качестве главной цветовой доминанты. Декор стен завершался расписным фризом из стилизованных цветов ириса, на полках углового дивана, шкафах и камине разместились предметы из фарфора, камня и стекла, в том числе вазы Э. Галле, модные в то время. Мебель в кабинете была выкрашена эмалевой краской под слоновую кость. Комплексную отделку Сиреневой гостиной в 1895 г. провела фирма братьев Р.Ф. и Ф.Ф. Мельцеров, которая не только изготовила на своей фабрике мебель в рекордно короткие сроки (2,5 месяца от эскизов до готовых вещей), но и установила всю электрику, оконные приборы и таганы.
Фортепиано с двумя пуфами в Сиреневой гостиной перед угловым диваном
В этом кабинете Александра Федоровна проводила большую часть своего времени. В кабинете было два окна, выходивших в парк. Торцом к межоконному пространству стоял рабочий стол императрицы.
Александра Федоровна на кушетке (у двери в Палисандровую гостиную)
Рабочий стол императрицы в Сиреневой гостиной
Николай II в угловом кресле в Сиреневой гостиной
Александра Федоровна в угловом кресле в Сиреневой гостиной
Александра Федоровна с Ольгой в Сиреневой гостиной. 1896 г.
Александра Федоровна и А.А. Вырубова в Сиреневой гостиной
У одного из окон, в углу, ближе к двери в Опочивальню, стояло любимое семейное кресло, запечатленное на множестве фотографий. Оно так удобно было повернуто к окну, что свет хорошо падал на книгу в руках. Над креслом была укреплена стенная лампа-бра, освещавшая кресло вечером. В эту гостиную иногда подавали пятичасовой чай. В этой гостиной семья часто собиралась вечерами, и тогда за кресло среди детей шли настоящие бои.
Сиреневый кабинет императрицы был разбит на несколько уютных уголков, каждый из которых был функционально и уютно освещен электрическими лампами. В кабинете за ширмой, у двери в Палисандровую гостиную, стояла кушетка, дополнял убранство огромный угловой диван, расположенный напротив окон. По стенам кабинета шла длинная полочка, сплошь заставленная дорогими императрице фотографиями. В уютный интерьер было вписано белое пианино, на котором часто играла императрица, поначалу даже с мужем в четыре руки.
Николай II и Александра Федоровна, в полной мере ощутив груз публичности, очень ценили возможность побыть наедине друг с другом. К этой теме Николай II постоянно обращается в своих дневниковых записях: «Вечером играли в 4 руки – так трогательно» (22 октября 1895 г.); «Обедали одни и играли в четыре руки» (8 декабря 1895 г.).
Анна Александровна Вырубова, постоянно бывавшая на половине императрицы с 1906 г., вспоминала, что «большую часть дня Императрица проводила у себя в кабинете, с бледно-лиловой мебелью и такого же цвета стенами (любимый цвет Государыни). Оставшись вдвоем с Государыней, я часто сидела на полу на ковре возле ее кушетки, читая или работая. Комната эта была полна цветов, кустов цветущей сирени или розанов, и в вазочках стояли цветы. Над кушеткой висела огромная картина “Сон Пресвятой Богородицы”, освещенная по вечерам электрической лампой. Пресвятая Дева изображена на ней спящей, прислонившись к мраморной колонне; лилии и Ангелы стерегут ее. Подолгу я смотрела на этот прекрасный облик Богоматери, слушая чтение, рассказы или разделяя заботы и переживания наболевшей души моей Государыни и друга.
