Александр Куланов - Обратная сторона Японии
Во время его первой части (до заключения брака) специально обученные женщины надевают на голову юной красавицы цунокакуси – косынку, скрывающую рога. По традиционным японским поверьям эти рожки – символ не того, о чем вы опять подумали, а олицетворение ревнивой женщины. А для женщины в Японии нет хуже порока, чем ревность. Ревнивая женщина – бес, демон хання с рогами и клыками, способный выпить кровь у человека, у мужчины. Удивительно? Не более, чем питье сакэ вместо обмена обручальными кольцами. Иногда пытаюсь себе представить наших молодоженов, пьющих в ЗАГСе по очереди водку… Но вернемся к молодоженам японским. Невесте приходится особенно нелегко – все это время она должна сохранять кроткое выражение лица с потупленным взором, традиционное для всех приличных японских невест в последнюю тысячу лет. Откуда, из каких глубин головного мозга выплывают на эти личики поистине джокондовские улыбки и то самое кукольно-кроткое выражение, которым когда-то прославились японки на весь западный мир, завоевав славу лучших во Вселенной жен? Загадка. Кстати, окончательно женами они становятся, когда после второй фотосъемки все та же женщина снимет с бывшей невесты цунокакуси, и маленькие, симпатичные, но уже безопасные – укрощенные богами – рожки воспрянут над тяжелым париком. Последний раз о них проявят заботу, когда молодую жену будут усаживать в особый свадебный лимузин. У этих машин в задней части крыши, слева, сделан специальный люк. Его открывают, чтобы молодая жена при посадке и высадке не повредила сложную конструкцию парика и, конечно, рожки. Служительница, усадив девушку в машину, прячет их в бумажный чехол с печатью храма и прикалывает к парику длинной жемчужной булавкой. Опускается люк, захлопывается дверь… Все: время пить пиво или… ехать в следующий храм.
Помните о той черте японцев, которая отличает их от большинства других народов, – они не воспринимают чужую культуру системно? Нравится им какой-то буддийский ритуал – будут буддистами, пока ритуал не закончится. Нравится христианский? Нет проблем – сегодня мы католики или протестанты. Так и со свадьбой. Очень часто бывает, что, покинув синтоистский храм, молодожены переодеваются: она – в белое платье, он – во фрак или черный костюм, и свадебный кортеж останавливается у церкви или престижного отеля, где их ждет патер, пастор или ксендз – с кем договорятся (знаю точно, что в роли венчающих находят себя обычные гайдзины, в том числе наши – это одна из ипостасей «большой белой обезьяны»). Так или иначе, по всем правилам здесь происходит венчание, и в молодых ребятах, с радостными улыбками откупоривающих шампанское, очень трудно бывает узнать ту чинную пару в кимоно, что лишь пару часов назад фотографировалась во дворе совсем другого храма. Надо отметить, что пышностью своей этот этап японской свадьбы явно призван превзойти западные аналоги. Платья невесты и гостей заказываются у лучших модельеров (или берутся напрокат, что случается чаще, особенно в кризис), пробор в иссиня-черных волосах жениха рассекает, подобно клинку меча, солнечный луч, цены за ужин во французском ресторане зашкаливают за все разумные пределы. Средненькая свадьба человек на 70 обойдется молодоженам (а точнее – их родителям) тысяч в 50 долларов, не считая расходов на наряды (кимоно главных действующих лиц могут стоить столько же – каждое). Часть этих затрат покроют гости. Как и во многих других случаях, лучший подарок в Японии – чек или наличные в конверте. На свадьбу обычно дарят долларов по двести-триста (в иенах, разумеется). От близких родственников достанется больше – до 10 тысяч долларов (если они есть и если родственники не скупердяи). Но и виновники торжества тоже обязательно раздают подарки. Обычно гостям дарят то, что у нас традиционно вручают молодой семье: посуду, сервизы, интерьерные и бытовые мелочи (не сходить ли мне на свадьбу?).
Верные своим привычкам, молодожены после окончания торжественного ужина могут попрощаться с теми, кому за 40, и отправиться в какой-нибудь ресторанчик или бар. Очень часто оформляется специальный заказ на party в том кабачке, куда будущие жених и невеста любили приходить до свадьбы. Это – тоже особенности японского быта. На «своей территории» здесь встречаться не принято. Тесно, да и не ходят японцы в гости друг к другу ни до свадьбы, ни после. Вот и проводит молодежь время на улице, а чаще всего за излюбленным японским занятием – тратой денег в излюбленных же местах: магазинах, ресторанах, барах. Изредка, правда, посещая многочисленные здесь лав-отели. На этот раз вы правильно догадались для чего.
В баре свадьба совсем уже неформальная – молодежь, друзья, иногда коллеги. Брачная ночь – это грохот музыки, много пива, пиццы, чипсов и соленого зеленого гороха. Всем гостям и сотрудникам бара – небольшие подарки. Лучше всего на денежную тему: копилки, бизнес-кошечки – манэки-нэко, притягивающие удачу, сувениры «на богатство». Видимо, помогает не сильно. Раньше после свадьбы нередко уезжали в путешествие: на Гавайи, которые под боком, или на вовсе уж свою Окинаву. Сейчас, говорят, в Японии кризис. Солнце, пляж и коктейль в высоком бокале приходится все чаще откладывать либо на «когда деньги будут», либо на непопулярное – дешевое время. Впрочем, на коктейлях в свадебную ночь не экономят – даже невесте сегодня можно прийти домой на рогах. В переносном, разумеется, смысле.
Один мой знакомый на следующую ночь после своей свадьбы снова заглянул в тот же бар. Пил до трех часов ночи. Напился. Икнув, сказал: «Пора к жене» и начал передвижение в сторону родных пенат – от бара до дома было метров 300. Семейная жизнь началась: бывшая невеста теперь будет ждать его каждую ночь. И не будет ревновать. По крайней мере не должна. Иначе будет считаться рогатой.
Дитя любви… к искусству
Один японский профессор удивлялся: «Почему русские до сих пор думаю, что все японцы – самураи, а японки – гейши?» Ответ на его вопрос мы дали в книге «Россия и Япония: имиджевые войны», а вот что касается гейш…
Признаюсь, мое отношение к этой профессии довольно сильно менялось по мере изучения предмета. На исходе 90-х мне довелось в одном из московских клубов читать лекции по гейшеведению и гейшелогии. Тогда же стало понятно, что единственное, что действительно интересует наших соотечественников применительно к гейшам, так это «проститутки они или нет?» Тогда мне казалось, что ответ прост, но время показало, что все не так однозначно. Для иностранцев никогда не существовало проблем в дефинициях японских женщин. Следуя европейской логике, они четко делили их на «приличных» и «продажных», объединяя в последнюю группу всех, чья профессия так или иначе была связана с оказанием интимных услуг. Понятия «гейша» и «японская проститутка» слились для нас воедино. Однако японская эротическая культура значительно изощреннее европейской, а круг профессий, вовлеченных в сексуальный, или, как его называют в Японии, «водяной» бизнес, – значительно шире. Эта широта взглядов и дальневосточная тяга к расплывчатым определениям позволила Японии выработать свой однозначный и официальный ответ на главный вопрос иностранцев: «Нет! Гейши не проститутки!»
Обоснований японской версии – более чем достаточно. Во-первых, само по себе происхождение профессии никак не связано с предоставлением интимных услуг. Первые гейши (тогда это были мужчины) развлекали клиента и купленную им куртизанку, скрашивая время за ужином и создавая нужную атмосферу для более близких отношений. Развлекали сначала игрой на барабане, а затем, когда профессия стала исключительно женской, на лютне – сямисэне, пением и танцами.
Во-вторых, само происхождение слова «гейша» свидетельствует об утонченности ремесла: «гэйся» по-японски значит «человек искусства, мастерица». Ее задача – развлекать, а не торговать телом.
В-третьих, японское общество строго организовано в профессиональном смысле: «профсоюзы» проституток и гейш всегда существовали раздельно – вплоть до формального запрещения проституции в 1957 году. Гейш запрет не коснулся, что дало возможность поставить точку в ответе на «главный вопрос современности» – опять-таки формально.
По сути же, для японских мужчин гейши заполняли очень важную лакуну, образовавшуюся в процессе формирования национальной эротической традиции. Жена для японского мужчины – женщина, которая живет у него дома, за этим домом ухаживает, рожает детей и воспитывает их. За удовлетворением естественных потребностей мужчина шел к проститутке. «Неохваченным» оставалось другое человеческое желание: поговорить. Выговориться, излить душу – это ведь не только нам надо, но им – инопланетянам – не меньше. Вот как раз для этого и нужны были гейши. Выполнение их главной задачи – развлечение клиентов не только музыкой и танцами, но и разговором, скользкими анекдотами, застольными играми (включая «кто больше выпьет») – со временем рафинировалось до степени искусства, но так и осталось на грани запретного. С другой стороны, стороны самих гейш, главной мечтой всей их жизни было и остается «выйти замуж за олигарха». Современные гэйся – развлечение для богатых и хорошо образованных японцев, способных понять их своеобразную красоту и оценить уровень владения древним искусством развлечения гостей. Легенды о счастливых девушках, вышедших замуж за политиков, генералов и миллионеров (одна даже стала наследницей клана Морганов, но это исключение), – основной вид устного творчества в гейшевской среде. Гэйся – профессиональные японские золушки-психологи, находящиеся в постоянном поиске своего принца.
