Наум Синдаловский - Петербургский фольклор с финско-шведским акцентом, или Почем фунт лиха в Северной столице
Нам остаётся добавить, что, со слов П. А. Вяземского, в Петербурге Закревскую называли «Медной Венерой», «Своенравной Магдалиной», а с лёгкой руки Пушкина – «Клеопатрой Невы». Вряд ли что-нибудь можно прибавить к этим характеристикам. Хотя при этом надо иметь в виду, что определение «медная» в то время носило не вполне однозначный смысл. С одной стороны, «медная» означало «прекрасная», с другой – слово «медный» было широко известным синонимом разменной медной монеты.
* * *В начале XIX века губернатором города Выборга служил барон Карл Юхан Шернваль, принадлежавший к старинному дворянскому шведскому роду. В Финляндию он прибыл из Швеции. У него были две дочери, Аврора и Эмилия, обе необыкновенные красавицы, обе блестящие светские львицы, которых в Петербурге называли «Финляндскими звездами». О них говорили. Ими восхищались. Ни один светский бал не проходил без их участия. Их имена украшают восторженные строки едва ли не самых известных поэтов того времени:
Выдь, дохни нам упоеньем,
Соименница зари;
Всех румяным появленьем
Оживи и озари!
Евгений Баратынский
Графиня Эмилия —
Белее, чем лилия.
Стройней её талии
На свете не встретится.
И небо Италии
В глазах её светится,
Но сердце Эмилии
Подобно Бастилии.
Михаил Лермонтов
Нам сияет Аврора,
В солнце нужды нам нет;
Для души и для взора
Есть и пламень, и свет.
Пётр Вяземский
Эмилия Шернваль
Эмилия впоследствии стала женой декабриста графа В. А. Мусина-Пушкина. Но наиболее известной в петербургской истории осталась Аврора Шернваль. Её полное шведское имя – Ева Аврора Шарлотта Шернваль (Eva Aurora Charlotta Stjernvall). В Петербурге Аврора Шернваль стала одним из любимых персонажей городского фольклора. Рассказывают, как однажды на одном из великосветских балов в Юсуповском дворце она явилась в «простеньком креповом белом платьице» всего лишь с одним «бриллиантовым крестом из пяти камней» на шее. Поражённый император, глядя на Аврору, попробовал сострить: «Аврора, как это просто и как это стоит дёшево», – заметил он, на что один сановный старик, будто бы тут же пояснял желающим: «Эти камушки такие, что на каждый из них можно купить большой каменный дом. Ну, сами посудите – пять таких домов, ведь это целый квартал и висит на шее у одной женщины».
Аврора Шернваль
Между тем жизнь Авроры Шернваль складывалась далеко не просто. Судьба оказалась к ней безжалостной. Она буквально преследовала молодую женщину. Её первый жених умер сразу же после венчания. Второй скончался буквально накануне свадьбы. Выйдя наконец замуж за П. Н. Демидова, она через четыре года осталась вдовой. Затем вышла замуж вторично. Её мужем стал старший сын знаменитого историографа – Андрей Карамзин. Через девять лет командир гусарского полка полковник Карамзин погиб в Крыму под Калафаном во время Русско-турецкой войны. Если верить легендам, он был на куски изрублен турками, когда защищался, пытаясь оградить от вражеских рук нагрудный золотой медальон с портретом Авроры. Над его могилой на Новодевичьем кладбище неутешная вдова возвела церковь, которую в народе прозвали «Карамзинской».
В 1897 году на стапеле Адмиралтейского завода заложили крейсер «Аврора». В 1903 году «Аврора» вступила в строй действующего Военно-морского флота. Считается, что крейсер назван в честь фрегата «Аврора», построенного в своё время на Охтинской судостроительной верфи и героически защищавшего Петропавловск-Камчатский во время Русско-турецкой войны 1853–1856 годов. Однако существует документальное свидетельство того, что крейсер назван в честь другой Авроры – богини утренней зари в римской мифологии. История свидетельствует, что императору Николаю II предложили 11 вариантов названий, среди которых было пять античных богинь и семь русских именований типа «Варяг», «Богатырь», «Боярин» и так далее. Николай II сделал выбор в пользу богини, и крейсер назвали «Авророй». В предложенном списке император подчеркнул это название карандашом и затем ещё раз повторил его на полях. Между тем в Петербурге существует легенда о том, что название крейсера навеяно воспоминаниями о необычной судьбе петербургской красавицы Авроры Карловны Шернваль. Когда об этом сказали самой Авроре, она будто бы проговорила: «Дай Бог, чтобы судьба корабля не была такой печальной, как моя».
Дальнейшая судьба крейсера «Аврора» хорошо известна. Совпадает ли она с судьбой нашей героини, судите сами.
По одной из легенд, Аврора Шернваль похоронена в уже известной нам «Карамзинской» церкви на Новодевичьем кладбище в Петербурге. Впрочем, официально считается, что она скончалась на своей вилле Хагасунд в Финляндии, в городе Хельсинки, и похоронена там же, на кладбище Хиетаниеми. В Финляндии чтут имя Авроры Шернваль. Она включена в Список ста самых знаменитых женщин этой страны, её именем названа одна из улиц Хельсинки.
3В 1862 году от Петербурга к станции «Рийхимяки» Великого княжества Финляндского начали прокладывать железную дорогу. Строительство в тяжёлых условиях болотистых лесов и скального грунта продолжалось до 1870 года. По контракту, дорога после сдачи в эксплуатацию становилась собственностью Финляндии. Вплоть до Октября 1917 года на ней машинистами, членами поездных бригад, кассирами, контролёрами и станционными работниками служили только финны, причём не петербургские, а исключительно из Княжества. Строили дорогу финские рабочие, их общее количество доходило до 12 тысяч человек. Большинство из них по окончании строительства здесь же, в деревнях и поселках вдоль построенной ими дороги, осталось на постоянное проживание.
Финляндский вокзал постройки 1870 г.
Первые станционные сооружения, возведённые из дерева и украшенные резьбой, были построены по проектам финского архитектора Вольмера Вестлинга. В 1906 году началась замена деревянных железнодорожных вокзалов на каменные, и тоже по проектам финского архитектора, известного мастера северного модерна Бруно Гранхольма. Отдавая дань этим давно забытым обстоятельствам строительства и эксплуатации железной дороги, в городском фольклоре до сих пор Финляндский вокзал называют «Финбаном», или «Баном Финляндским». Среди современной молодёжи бытует и другое название вокзала: «Финиш», в значении, которое вкладывает в этот микротопоним индивидуально каждый из его пользователей.
Памятник В. И. Ленину
Первоначальное здание Финляндского вокзала в Петербурге построили в 1870 году по проекту петербургского архитектора П. С. Купинского. Современный вид вокзал приобрёл после его реконструкции в 1960 году. Авторы проекта перестройки – архитекторы П. А. Ашастин, Н. В. Баранов и Я. Н. Лукин. По условиям проекта, в современный архитектурный объём включили один из элементов старинного фасада Купинского. Этот фрагмент носит мемориальный характер. Он напоминает о том, что сюда, на Финляндский вокзал, в апреле 1917 года из эмиграции прибыл В. И. Ленин.
Но и этого для прославления вождя Октябрьского переворота, как вплоть до 1927 года большевики называли события Октября 1917 года, оказалось недостаточно. 7 ноября 1924 года в Ленинграде, у Финляндского вокзала, открыли первый скульптурный памятник Ленину. Монумент исполнен по модели скульптора С. А. Евсеева и архитекторов В. А. Щуко и В. Г. Гельфрейха. Первоначально памятник установили в непосредственной близости к южному фасаду вокзала. В 1930 году от памятника к Неве проложили аллею, а в 1945 году памятник перенесли на 180 м ближе к набережной и установили на более высокий фундамент. Вокруг памятника разбили сквер.
Памятник представляет собой фигуру пламенного оратора в ставшей с тех пор традиционной позе с призывно вытянутой вперед рукой, выступающего с башни стилизованного броневика – этакий запоминающийся величественный зримый образ революции.
Объектом городского мифотворчества памятник стал почти сразу после его открытия. Его прозвища поражают разнообразием и точностью характеристик: «Финбанское чучело», «Экспонат с клешнёй», «Трекало на броневичке» или просто «Пугало».
Так как Ленин в глазах народа был первым «советским царём», то и монумент ему по привычке сравнивали с памятниками особам, царствовавшим до революции. Известно, что после появления на Знаменской площади памятника Александру III горожане, отправлявшиеся к Московскому вокзалу, любили крикнуть кучеру: «К пугалу!». Когда же поставили памятник Ленину у Финляндского вокзала, то извозчики, лукаво подмигивая, уточняли: «К какому, вашество? К Московскому аль к Финляндскому?».
