Человек читающий. Значение книги для нашего существования - Хисген Рюд
Третья закономерность тесно связана с первыми двумя, а именно: мы все меньше и меньше ожидаем, что текст может долго сохранять актуальность с точки зрения содержания. Соответственно, мы уже не ждем, что написанное нами столь цен-но, что сохранится в веках. Всего двести лет назад Виктор Гюго (1802–1885) называл изобретение книгопечатания в середине XIV века величайшим событием в истории, потому что благодаря ему человеческая мысль стала как никогда вечной и нетленной. На протяжении долгого времени считалось само собой разумеющимся, что написанный текст является залогом бессмертия и автора, и его героев, — мысль, способная в наши дни вызвать только улыбку.
Эти три закономерности касаются только текста. Но, в отличие от прежних способов записи, компьютер, как мы уже отмечали, не ограничивается созданием текстов: мы ежедневно сталкиваемся с компьютеризацией всех областей жизни. Тем самым компьютерная революция столь грандиозна по своим масштабам, что мы просто не в состоянии представить себе ее последствия.
Между тем наш мир — мир постепенного заката «Книжного Миропорядка» — нельзя назвать полностью цифровым. Наш сегодняшний менталитет гибриден, ибо состоит из двух способов мышления: один является результатом многовековой традиции бумажных книг, а второй возникает на основе совсем других свойств, присущих цифровой среде. И никто не знает, что делать с этой гибридностью. Не вызывает сомнения, что цифровая часть нашей жизни разрастается так быстро и неудержимо, что становится доминирующей.
Важно ли, на каком носителе мы читаем? Ведь чтение — это всегда чтение? Последние исследования показали, что роль носителя очень велика. Читая текст с экрана, мы воспринимаем его менее серьезно, чем тот же самый текст на бумаге. Это происходит оттого, что цифровой мир заставляет нас и читать, и осмыслять прочитанное совсем по-другому: главное — намного быстрее, но, соответственно, менее вдумчиво. Вдумчивое чтение возникает только в случае более длинных и сложных текстов, которые мы встречаем в книгах.
Не менее актуален и вопрос о том, не утрачивает ли чтение в современном обществе свою важность. Вопрос кажется риторическим, но мы должны его задать. Ни у кого нет сомнений, что уметь читать необходимо. Но насколько важно искусство чтения для нашего общества и почему именно — об этом мы знаем совсем мало. Почти во всех великих культурах бытует миф о божественном происхождении письма, но не мифы определяют наше сегодняшнее отношение к письменности.
Мы живем в культуре всеобщей грамотности, но, как ни удивительно, этого не осознаем. Во всяком случае, мы уже не проявляем к чтению и письму должного почтения. Чтение стало для нас практическим навыком, необходимым условием для функционирования в обществе. Это же само собой разумеется! Мы овладели навыком чтения в дет-стве и потом на протяжении всей жизни им пользуемся. Когда мы хотим получить новый паспорт или прочитать на упаковке информацию о том или ином продукте питания, когда мы заполняем бюллетень для голосования или налоговую деклара-цию или хотим заявить о себе в соцсетях, мы не можем обойтись без умения читать и писать. Но мы редко задумываемся об этом, как и о том, что значит искусство чтения. Польза, приносимая грамотностью, простирается намного дальше, чем жизнь каждого из нас. Грамотности мы обязаны почти всеми достижениями нашей культуры. Наша правовая система, демократия, образование, наука — без печатного слова все эти достижения были бы немыслимы. Наше мышление, сознание, наша память в огромной мере находятся под влиянием письменных текстов.
Мы редко об этом задумываемся, но история нашей культуры и мир, в котором мы живем, в огромной мере созданы текстами. Форма и содержание текста, с одной стороны, и знания и мышление, которыми мы владеем благодаря текстам, — с другой, теснейшим образом переплетены. Вся наша культурная эволюция зафиксирована в окутывающей наш мир сети текстов. Тексты — это записанные буквами следы деятельности человеческого сознания.
Между тем грамотность по-прежнему не дается нам даром. От природы человек не умеет читать и писать. Каждый из нас потратил много сил, чтобы этому научиться, да и всю нашу культуру грамотного общества мы строили с огромным трудом. Следовательно, эту культуру — какое бы определение мы ей ни дали — следует поддерживать осознанно и старательно. Если, конечно, мы хотим, чтобы она сохранилась, что не разумеется само собой. Ведь поддерживать ее становится все труднее и труднее по мере того, как ослабевает наш пиетет к грамотности, и по мере того, как в цифровом мире обретает силу «ментальный фастфуд»[1]. Ведь с письменным текстом на экране конкурируют такие «простые для восприятия» формы информации, как изображение и звук. Мало сказать — конкурируют: с целью увеличения доходов большие интернет-компании сознательно используют различные приемы, чтобы «подсадить» пользователей. Такое впечатление, что в ход идет буквально все, что может помешать чтению.
Тот факт, что чтению длинных и сложных текстов в наши дни придается все меньшее значение, внушает писателям, издателям и книготорговцам серьезные опасения. Скорость и масштабность цифровой революции превышают любые мыслимые ожидания. При всем значении чтения в современном мире, который целиком и полностью держится на письменном слове, именно чтение длинных и сложных текстов способно обогатить человека как личность. Установлено, что чтение художественной литературы включает наше воображение и развивает умение сопереживать другим. Эмпатия — способность понимать, что происходит в голове у другого человека, — наиважнейший социальный навык. Кажется парадоксальным, что с помощью чтения развиваются социальные навыки, ведь читаем мы обычно в одиночестве. Мир, созданный писателем, каждый читатель воссоздает и пересоздает в своем воображении. Читая, мы проживаем не только свою жизнь, но и жизни других людей — жизни, которые могли быть нашими, жизни героев, решающих вопросы, с которыми и мы можем столкнуться. Как бы мы поступили в такой же ситуации, столь же высоконравственно, как герой книги, или нет? А мы сумели ли бы вовремя остановиться и не совершить ту ошибку, которую делает он? Читая, мы учимся на образцах и на жизненном опыте других — учимся по-настоящему, хотя герои вымышленные.
Чтение прививает навык сосредоточивать внимание на одном предмете. К тому же, что особенно важно в информационном водовороте интернета, чтение предоставляет возможность на какое-то время укрыться от постоянного призыва цифровых медиа обратить внимание на тысячу вещей. Чтение помогает нам оставаться хозяевами своей жизни.
Первый тезис нашей книги состоит в том, что мы недостаточно осознаем, какую огромную роль играет чтение для нашего умения мыслить, а тем самым и для нашего собственного благополучия и благополучия всего общества. Второй тезис таков: для нашего мышления важно не только умение читать, но и способ чтения. Способ чтения во многом определяется технологическим развитием. Глиняные таблички, свитки, печатные страницы, экраны: каждый новый этап развития технологии вел к изменению в способах чтения и мышления. Цифровые технологии, все более и более доминирующие в нашей жизни, оказывают отрицательное воздействие на качество нашего мышления. Третий тезис заключается в утверждении, что чтение и письмо служат иллюстрацией нашей неспособности держать под контролем последствия технологических процессов и их влияния на общество. Хотя все технические новшества изобретаем мы сами, наша власть над ними, как выясняется, лишь иллюзия. Сила личности оказалась весьма мала. История показывает, что мы едва ли способны влиять на ее ход.
В многотысячелетней культурной эволюции человека вновь настал период, когда технология письма переживает головокружительные изменения. Сегодня главный вопрос: что нас ждет вследствие замены чтения с бумаги чтением с экрана. К каким изменениям в процессе чтения и в нашем мышлении это приведет? В этой книге мы вовсе не собираемся делать мрачные предсказания. Но мы полагаем, что общество взирает на цифровизацию жизни чересчур равнодушно. При этом у большинства жителей планеты происходящие изменения в нашем читательском поведении почти не вызывают озабоченности.
