Людмила Черная - Антропологический код древнерусской культуры
Чрезвычайное значение в одежде придавалось поясу, который охватывал рубаху на талии. В поясе видели идеальную защитную форму – круг, лишенный границ, разрывов, а значит, наиболее надежно охраняющий от нежелательных телесных контактов. Нашиваемые на пояс бляшки в виде крестов, овалов, колец, фигурок птиц и т. п., по-видимому, также несли некую охранительную нагрузку. Древнерусская аристократия передавала из поколения в поколение как семейную реликвию «золотые пояса». В. Л. Янин образно назвал Новгородскую боярскую республику «триста золотых поясов».[157] Снятие пояса приравнивалось обнажению, готовности вступить в контакт с нечистой силой. Пояс использовался в разных обрядах: в свадебных, когда им обвязывали жениха и невесту, как бы замыкая их в одно общее тело; в погребальных, когда родственники умершего завязывали поясом ворота после выноса тела покойника, и др. Распоясаться значило намеренно лишиться важнейшего оберега с целью войти в контакт с тем светом, нечистой силой. При гадании девушки на севере Руси клали под подушку свой пояс и просили показать им во сне суженого. Пояс часто использовали также с целью символической привязи к себе, своему дому, двору домашнего скота. Так, при первом выгоне скота на выпас его проводили через красный пояс, положенный в воротах, и др.[158]
Столь же значимым, как пояс, был и головной убор, в особенности у женщин, что вызывалось символическим значением волос как средоточия силы человека, его здоровья и богатства. Волосы – это как бы постоянно растущее протяжение тела во внешнюю среду (так же, как и ногти), нарушающее жесткую телесную границу, а посему крайне опасное. По волосу, как по веревочке, в человека проникает нечистая сила, поэтому длинные женские волосы следовало тщательно убирать, покрывать, прятать. Кроме того, густота волос служила как бы количественным показателем силы, здоровья, богатства, что заставляло оберегать их от сглаза, порчи, наговора. Завладев косой, овладевали девушкой и подчиняли ее себе, что отразил свадебный фольклор. Защита волос начиналась с рождения младенца и длилась всю жизнь, даже срезанные волосы нельзя было оставлять без присмотра, поэтому их не бросали на землю, а либо сжигали, либо закапывали, либо прятали как-то по-иному. Распущенные волосы знаменовали готовность войти в контакт с нечистой силой и тем светом, что использовалось в ряде обрядов; русалки, ведьмы и другая нечистая сила женского пола изображалась, как правило, с распущенными волосами.[159] Все это делало головной убор весьма важной частью костюма женщины: появиться с непокрытой головой перед посторонним мужчиной значило для замужней женщины то же, что и измена мужу, а срывание платка с головы женщины расценивалось как нанесение страшного бесчестья и каралось крупным штрафом, вдвое превышавшим штраф за повреждение плаща.[160] Если девушка могла ходить с непокрытой головой, то женщина ни в коем случае не должна была «светить волосами». По археологическим данным восстанавливается девичий головной убор: он включал венчик (металлическая или яркая тканевая полоска), окружавший голову и закреплявшийся на затылке. Богато украшенный и укрупненный венчик назывался коруной. Женский убор включал повой из льняной ткани типа полотенца, который обвязывался вокруг головы, концы его украшались и спускались на грудь. В крестьянских погребениях X–XI вв. встречаются кокошники с расшитыми бляшками. В кладах, найденных на городской территории XII–XIII вв., обнаружен головной убор типа «рогатой» (расширяющейся кверху) кички с богато расшитым челом и подвешенными к нему височными кольцами и ряснами. Бисерные или серебряные защитные сетки пришивались к головному убору сзади и прикрывали шею. Такая сетка изображена на одной из фресок XI в.[161]
Все другие аксессуары языческого костюма были также семиотически значимы. Самые распространенные из них – височные кольца, носимые либо на висках, либо на специальных лентах, прикрепляемых к головному убору.[162] Как хорошо известно из археологических данных, разные племена восточных славян отличались по видам височных колец. В частности, племена вятичей, жившие и на территории нынешней Москвы, имели очень сложные семилопастные височные кольца, новгородские словене – ромбовидные, на юге восточнославянской территории были распространены спиралевидные кольца из серебряной проволоки, в IX в. там же появились пятилучевые и семилучевые, кривичи имели перстнеобразные височные кольца, встречающиеся также и у других племен. Женские височные кольца были едва ли не самым распространенным женским украшением, что явствует из того факта, что многие из обнаруженных кладов, зарытых перед нашествием монголо-татар в XIII в., содержали височные кольца. Помимо височных колец языческие женщины украшали себя шейными металлическими обручами – гривнами – и ожерельями из металлических, каменных и стеклянных бус. Особый интерес вызывают наушники – декоративные пластины, воспроизводящие форму человеческого уха, обнаруженные в ранний период и встречающиеся затем вплоть до XIX в. Их функция явно тяготела к защитной функции оберега, прикрывающего ушную раковину как одну из «дыр», через которую злые силы могут контактировать с ее хозяином. Первые из известных наушников – из знаменитого Мартыновского клада – были разными: один образовывал форму треугольника за счет трех орнаментальных выпуклостей, по краю второго шла широкая позолоченная полоса, а внутри он был украшен треугольными пластинами с золотой зернью и цветными камнями (не сохранившимися). На протяжении столетий орнаментация наушников претерпела ряд изменений, и в XIX в. они чаще всего делались из материала, на который нашивался жемчуг или бисер.[163]
Амулеты-обереги, закрывавшие шею, так же как вышивка на вороте рубахи, должны были прежде всего защищать, поэтому они составлялись, как правило, из очень полезных в этом отношении предметов: металлических колокольчиков, отпугивающих нечистую силу своим звоном, фигурок домашних птиц (уточек) и животных, чтоб плодились, малюсенькой ложечкой из дерева, кости, металла – символом достатка в доме, различными камешками, клыками медведей и волков и тому подобными оберегами. После принятия христианства в состав таких бус стали включать и христианский крестик, помещая его в центр композиции. Существовали и единичные амулеты, носимые на шее, в области сердца или на поясе в калите.
Таким образом, одежда с аксессуарами рассматривалась как система оберегов, тщательно продуманная и символически насыщенная. Дополненный такими необходимыми предметами, как нож у мужчин или гребень у женщин, костюм создавал комфортное в смысле защищенности от нечистой силы состояние человека, а уж потом от холода, дождя, снега, жары и других воздействий природы. Контакт с другой, чуждой телесностью – вот что волновало людей прежде всего. Для древнерусского язычника важно не то, что происходит внутри его тела, а то, что случается снаружи. Причину любых изменений в своем теле (болезнь, бессонница, беспокойство, плач, смех, слезы и т. д.) он ищет и находит в контактах тела с посюсторонним или, что чаще, с потусторонним миром. Причем воздействие это также должно быть сугубо телесно-материальным. Например, если плачет по ночам ребенок, значит, его щекочут, пугают, щиплют и т. п. злые ночные духи. Они могли даже подменить ребенка, что и вызывает его плач. Телесный контакт важен сам по себе, но он может давать различный результат: одно и то же действие приводит к прямо противоположным последствиям. Отсюда так много у разных славянских народов взаимоисключающих рекомендаций поведения при одних и тех же контактах. Так, русские и украинцы, чтобы предупредить бессонницу, запрещали смотреть на свою тень или на отражение в зеркале, а поляки, наоборот, заставляли до восхода солнца смотреть на свою тень.[164]
Контакты – это те же нарушения границ своей и чужой телесности. Нежелательные контакты (с нечистой силой, людьми, находящимися в пограничных состояниях – беременными, больными, умирающими и т. п.) предотвращались с помощью хорошо разработанной системы мер. На первом месте здесь стоял отгон от границ своей телесности – отпугивание нечистой силы. С этой целью широко использовали шумовые эффекты, крик, свист, визг, вой, стук по металлическим предметам (топору, косе и др.). Во-вторых, прибегали к «обмену» телами или переносу контакта на другое тело (больного на здорового, на соседа, плачущего младенца на спокойного и др.). Третий способ строился на обмане: путем изготовления куклы, выворачивания одежды, переворачивания тела на постели и пр. Предотвращение нежелательных контактов достигалось путем жертвоприношений и заговоров, а также путем подчеркивания, подтверждения границ своего пространства и тела: перепахивание, опоясывание, перебрасывание отдельных предметов, протаскивание через границу и т. п. В случае неизбежного столкновения с чужой телесностью прибегали к ритуальному преодолению границ, по которым происходил контакт, вступлению в контакт «понарошку», в шутку, как бы дразня нечистую силу через антиповедение.
