Милослав Стингл - Черные острова
Отдельные папуасские племена живут в долинах рек, которые проложили себе дорогу среди параллельно расположенных горных хребтов, занимающих всю северную часть центральной Новой Гвинеи. Далеко не все эти нагорья исследованы, некоторые не имеют даже названий. Правда, главные хребты – те, что видны с прибрежных долин, – получили имена еще от первых колонизаторов острова. Я, например, прокладываю себе путь по единственной заросшей дороге на нагорье, носящем имя Бисмарка. В моей памяти навсегда остались также названия гор – Куборы, поднимающейся на высоту четырех тысяч двухсот шестидесяти семи метров, Аканы, далекой Пиоры, Хагена и, наконец, величественного Карстенса высотой пять тысяч тридцать метров.
В долинах этой удивительной горной страны живут различные папуасские племена. Естественно, я не мог посетить все те места, какие хотел увидеть, но попытался познакомиться хотя бы с укладом жизни и современной культурой папуасов, живущих по соседству с единственной, всего лишь недавно построенной дорогой, скорее, тропой, отважившейся перешагнуть через горы и продолжающей путь все дальше к «последней границе человечества».
С Кассемского перевала я проехал несколько десятков миль по высокогорным саваннам до Каинанту. Дальше по горной дороге, откуда время от времени открывался вид на нагорье Финистерре, добрался до поселения Ринтебе, а затем и до населенного пункта Горока, где обитают многочисленные папуасские племена бенабена. За Горокой поднимается еще одна каменная стена, закрывающая дорогу тем, кто уже добрался сюда. Высота ее достигает двух тысяч семисот пятидесяти метров, но и здесь, по перевалу Дауло, в 1966 году прошла дорога, ведущая к центру острова.
Преодолев перевал, постоянно скрытый за сеткой дождя, мы спустились на территорию округа, который населяет племя чимбу, оттуда добрались в Кундиаву, а затем еще дальше – к поселению Маунт-Хаген, названному так в честь близлежащего «четырехтысячника» – важного ориентационного пункта центрального массива. От Маунт-Хагена я отправился еще дальше на запад, к реке Байер, на территорию племени кьяка. Так что я двигался все время на запад, как правило, параллельно хребтам и никогда – за исключением перевала Дауло – не пересекая их.
По этому, пожалуй, наиболее удобному пути пытались пройти в неисследованные внутренние области Новой Гвинеи и путешественники. Первый белый человек, который проник в горы через Кассемский перевал и оказался в до сих пор никому не известном мире высокогорной страны, не был ни ученым, ни путешественником. В XX веке, как и раньше, в мире существовала единственная реальная ценность, способная привести белых людей даже сюда, в эти обширные районы белых пятен на карте острова. Золото и снова золото. По сохранившимся сведениям, в конце 20-х годов нынешнего столетия сюда поднялся золотоискатель Уильям Парк, которого на Новой Гвинее называли «Акулий глаз». Ему, однако, пройти перевал не удалось. Лишь в 1930 году Кассем смог преодолеть европеец Нед Раулендс. Вблизи нынешнего Каинанту, на берегах горной реки Раму, он действительно нашел золото.
Вскоре еще двое белых, которых также привела сюда золотая лихорадка, – бухгалтер Майкл Лихи и слесарь Майкл Двайер, пошли по стопам Раулендса и обнаружили к западу от Каинанту страну племен бенабена. Здесь они расчистили небольшую посадочную площадку, откуда затем проникли в следующую важную область высокогорного массива, раскинувшуюся вокруг Маунт-Хагена.
Сюда, в густонаселенную долину, вслед за ними в середине 30-х годов пришли первые миссионеры. Но еще дальше на запад первооткрыватели отважились проникнуть лишь после войны. С одним, правда, исключением. Австрийский авантюрист Людвиг Шмидт еще в 1935 году проник в район к западу от Маунт-Хагена, а затем повернул на север.
Позже Шмидту удалось перевалить через северные горные хребты, спуститься к судоходной реке Сепик и добраться до самого океана. Этот фантастический поход, к сожалению, никогда не оставит следа в истории познания острова папуасов: ведь Шмидт не вел дневника и вообще не делал никаких заметок. А когда он окончил свое невероятное путешествие, то австралийские власти арестовали его. Дело в том, что Шмидт безо всякого повода убил такое количество папуасов, что даже административные органы Новой Гвинеи вынуждены были предать его суду по обвинению в убийстве, причем трижды. В конце концов Шмидта приговорили к смертной казни, и в 1936 году он был повешен в Рабауле. Насколько мне известно, это был единственный казненный здесь белый человек.
Исследование территорий, расположенных к западу, югу и северу от Маунт-Хагена, продолжалось уже после второй мировой войны. Золотоискатели и полиция создали небольшие полевые аэродромы и площадки, и два года назад на этой огромной территории была наконец проложена первая, вполне приличная во время сухого периода дорога. Я в последний раз бросаю взгляд на Маркхемскую долину. Внизу, более чем в тысяче метров подо мной, струится река Маркхем, а за ней поднимается нагорье Финистерре. А теперь вверх, в горы!
Сразу же за перевалом мы встретили первых горных папуасов. Затем пересекаем довольно крупную, с быстрым течением реку Раму. В ее наносах Раулендс когда-то и нашел золото. В наши дни добывать драгоценный песок из горной реки научились и местные жители.
На открытом, плато русла реки Раму возникло одно из первых поселений – деревня Каинанту. Когда я говорю о деревнях, которые видел в центральных областях Новой Гвинеи, то выражаюсь не очень точно. Горные папуасы живут, скорее, «хуторами», состоящими всего из пяти или шести хижин, построенных возле своих полей. Когда почва земельного участка истощается, они находят другое поле, и весь «хутор» переезжает туда. В горах Новой Гвинеи сотни таких «хуторков». Первый миссионер у подножья горы Хагена обнаружил около восемнадцати тысяч человек, живущих примерно в пятистах поселениях, то есть в среднем в каждом было более тридцати пяти аборигенов.
Хижины в горах Новой Гвинеи строят из дерева или бамбука, их крыши кроют травой кунаи. Взаимоотношения между жителями отдельных поселений дружественные. Но их связывают скорее общий диалект и схожие представления об одних и тех же предках, чем какая-либо четко действующая племенная организация.
Переправившись через Раму, мы продолжаем свой путь дальше на запад и вступаем на землю группы бенабена.
Бенабена – так вначале называлось огромное племя, обитающее на территории, где в 30-е годы Лихи и Двайер расчистили свою первую площадку для приема самолетов. В наши дни это название объединяет все шестьдесят пять папуасских групп, всего около двадцати тысяч человек, проживающих более чем в ста разбросанных друг от друга поселений. Мужчины живут здесь не вместе с женщинами, а в своих «мужских домах». На поселения бенабена раньше часто совершались нападения. Основной удар при этом был направлен против «мужских домов». Поэтому хижины либо маскировали под женские, либо рыли под ними тоннели, по которым мужчины и покидали свой дом в случае опасности. По тем же причинам поселения бенабена укреплялись. В наши дни первоначальный, военизированный характер жизни бенабена постепенно утрачивается.
Целью моей поездки была «метрополия» долины, где проживают бенабена, – Горока (в наши дни – небольшой городок). Причем первый дом в Гороке был построен менее десяти лет назад. Сейчас здесь есть даже поликлиника и стационар.
Эта больница и ее пациенты вошли в историю в связи с тем, что у папуасов обнаружили здесь особую болезнь кишечника. Каждый третий больной страдал от этого загадочного заболевания.
Среди жителей этого округа распространена еще одна страшная болезнь, которую довольно точно называют «смеющаяся смерть». Этнограф Берндт, впервые увидевший больного и описавший эту болезнь, назвал ее куру, что обозначает «трясучка» или «дрожь».
Каждая вторая женщина и каждый десятый мужчина умирают здесь от куру. На первый взгляд куру напоминает известную болезнь Паркинсона, но тем не менее она не имеет с ней ничего общего, как и вообще с каким-либо другим подобным недугом.
На начальной ее стадии на больного нападает неудержимый, судорожный смех, который сменяется глубокой депрессией или же буйством. Затем он постепенно теряет способность управлять своими конечностями, речь становится несвязной, тело постоянно дрожит, пропадает аппетит. В конце концов «смеющаяся смерть» поражает центральную нервную систему. Через десять или двенадцать месяцев после появления первых признаков болезни человек умирает.
Местные жители, естественно, убеждены, что убийственная для них куру – результат колдовства. Горокские врачи, изучающие эту странную болезнь уже несколько лет, пока так и не выяснили, что является возбудителем «смеющейся смерти». Большинство из них склоняются к той точке зрения, что болезнь наследственная, объясняя таким образом факт ее распространения среди одной только группы папуасов.
