Светозар Чернов - Бейкер-стрит и окрестности
Три года спустя Джозеф Брама, слесарь и инженер, запатентовал улучшенную версию с двумя шарнирными клапанами — один клапан закрывал днище чашки, а второй (предтеча современного поплавкового клапана) — слив в бачке (оригинал до сих пор используется в палате лордов; он также стал прототипом клозетов на кораблях и в поездах). В 1782 году было изобретено «U-образное колено», или сифон с водяным запором. В 1852 году Дж. Дж. Дженнингс представил смывную систему с неглубокой чашкой, опорожняемой в S-образный сифон. Он сделал популярными общественные уборные, установив их в Хрустальном дворце в Сиднеме для Великой выставки 1851 года; и свыше 827 000 человек (14 % всех посетителей выставки) заплатили за пользование ими.
Клозет с U-образным сифоном. Из книги «Our Homes, and How to make them Healthy» Ширли Мерфи. 1883
Туалетные чашки ватерклозетов системы Брамы изготавливались литыми из металла, красились и не имели бортика на ободе. Чтобы понять принцип их действия, достаточно вспомнить известные всякому, кто ездил на поездах, системы, в которых при нажатии на педаль открывается дно и вода смывает содержимое горшка в отверстие. В системе Брамы вода из чашки попадала сперва в особый резервуар внизу, а потом уже в выгребную яму или сточную канаву. У этих ватерклозетов было много недостатков. Металл ржавел и швы между чашкой и нижним резервуаром протекали. Поскольку клапан был ненадежен и часто застревал, бачок нередко переполнялся. Кроме того, при смыве приходилось рассчитывать исключительно на силу спускаемой воды, а лондонские правила запрещали использовать за один смыв более двух галлонов, чего было недостаточно для полного удаления фекалий. Хотя вся конструкция помещалась в деревянный корпус, клозет все равно ужасно вонял и не годился для применения внутри дома, поэтому уборную старались размещать во дворе у задней стены дома так, чтобы над ней не было никаких окон.
К 1870 году Томас Туайфорд модернизировал клозет Брамы, заменив подверженные коррозии металлические части фаянсовыми. Хотя ему не удалось кардинально избавиться от основных недостатков клозета Брамы, примерно с этого времени в новых домах уже при строительстве стали устанавливать туалеты внутри дома. Однако хозяева старых строений не спешили переносить сортиры со двора внутрь. Новые и неудачно расположенные водосточные трубы, указывал Ширли Мерфи, приводили к тому, что «каждый раз, когда содержание бачка спускалась, звук воды, мчащейся вниз по трубке, был отчетливо слышен в гостиной». Была и еще одна проблема, мешавшая быстрому распространению внутридомовых туалетов: страх эпидемий тифа и холеры, которые свирепствовали в 1860-х годах, унося тысячи жизней. «Сколько смертных случаев, — спрашивал в 1877 году санитарный инженер С. Стивенс Хелльер, — были вызваны… грязной водосточной канавой, зараженным ватерклозетным сифоном, переполненной канализационной трубой…?»
Организация в 1870-х годах системы канализации покончила с эпидемиями, но не везде она была устроена должным образом, как это показывает письмо уже известного нам анонимного доктора редактору «Таймс». В цитируемом ниже отрывке для нас интересны две вещи: доктор жил где-то неподалеку от Бейкер-стрит (я предполагаю, что он занимал бывший дом Стивенса Хелльера, но точно это установить не удалось), а письмо было написано 17 апреля 1881 года, то есть чуть больше месяца после появления Холмса и Уотсона в меблированных комнатах у миссис Хадсон.
«Мой первый позыв к познанию фактического состояния вещей был вызван приблизительно спустя неделю или десять дней после начала моей аренды визгом из цокольного этажа, этот визг был возражением одной из моих служанок против внезапного появления крысы. Моей первой мыслью было то, что незваный гость обнаружил какой-то проход между моей кухней и Баркингским устьем (водоотводом); но при осмотре я обнаружил, что дом даже не был связан с уличным коллектором и что мы жили над сотами выгребных ям. На следующий день я отослал семейство в Брайтон, освободил выгребные ямы и полностью засыпал их, проложил канализационную трубу к коллектору и был некоторое время доволен. Мой прямой арендодатель очень щедро и любезно позволил мне вычесть из моей аренды половину фактической стоимости работы; но он не стал делить расходы по отправке моей семьи или непредвиденной потери из-за временной непригодности дома для использования в качестве места приема пациентов.
В назначенное время мы все вновь водворились в наше жилище, и вскоре сосед-медик посетил меня. Мой посетитель не знал, через что мы прошли, но он привык посещать моего предшественника по аренде и был хорошо знаком с домом. После разговора в течение какого-то времени он начал принюхиваться и, наконец, воскликнул: „Вот это да! Вы избавились от запаха X.!“ Он фактически приписал слабый аромат, который прежде витал в комнате, в которой мы находились, личному присутствию выдающегося гигиениста, которого он имел в виду».
В «Этюде в багровых тонах» констебль Рэнс поведал Шерлоку Холмсу и доктору Уотсону, что два дома на Лористон-Гарденс близ Брикстон-роуд стоят пустые и никто не желает в них селиться, потому что хозяин не хочет чистить канализационные трубы, хотя последний жилец умер там от брюшного тифа. К этому времени развитие медицинских знаний уже позволяло отвергнуть представление о человеческих экскрементах как разносчиках холеры и тифа и о загрязненной грунтовой воде как сопутствующем им факторам. Однако на плохие канализационные трубы все еще возлагалась ответственность за многие другие болезни, вроде дифтерии, лихорадки, расстройства желудка, запора и рожистых воспалений. Поэтому устройство прямо в доме помещений, которые служили источником опасности для здоровья, многим казалось нерациональным. Неудобство же ночных хождений во двор решалось старинными методами — при помощи ночного горшка под кроватью, который утром при уборке опорожняла горничная.
В 1884 г. на Выставке здоровья в Лондоне золотую медаль получил напольный вазообразный клозет Дженнингса, однако честь создания революционной конструкции цельного клозета выпала на долю Томаса Туайфорда. В 1885 г. он изготовил цельное (состоявшее из чашки и S-образного сифона Дженнингса), свободно стоящее на цокольной подставке устройство, а несколько позднее в том же году изобрел туалет вообще без клапанов, который был изготовлен целиком из фарфора и назван им «Юнитас» (откуда, собственно, и пошло название «унитаз»). Эти изобретения во многом решали проблему подтекающих соединений и неприятных запахов.
В 1886 году лондонская компания «Бофорт Уоркс» из Челси изготовила клозет, в котором улучшила проход воды через сифон для смывания самых тяжелых фракций, и унитаз приобрел практически современное устройство. Примерно в это же время Томас Краппер, владелец лондонской сантехнической компании, внедрил сифонную систему для опустошения сливных бачков, разработанную на основе приобретенного им патента Альберта Гиблина от 1819 года на «Бесшумный Бесклапанный Предохранитель Расхода Воды», что избавило пользователей от протечек в бачках, обычных для ранних систем с плавающим клапаном.
Когда в 1880-х годах принц Уэльский приобрел свою сельскую усадьбу Сандрингем-Хауз в Норфолке, он пригласил Томаса Краппера и Ко. для водопроводных и сантехнических работ, в том числе устройства тридцати уборных со стульчаками из кедра и оборудованием. Краппер получил свое первое королевское свидетельство и стал одним из основных производителей унитазов в стране; они стояли не только в Сандрингеме и Вестминстерском аббатстве, но и в значительной части лондонских домов.
Можно с уверенностью утверждать, что один из этих новомодных унитазов со временем занял место в сортире на Бейкер-стрит. Он мог приютиться в чулане, устроенном на первом этаже под лестницей, а мог в помещениях над кухней, рядом с ванной комнатой, куда можно было войти с лестничной площадки второго этажа. Причем старый сортир во дворе, скорее всего, остался для прислуги.
Стандартная клозетная чашка того времени была своего рода предметом искусства. Около 1875 года прежде закрытые кожухом из красного дерева унитазы были из санитарных соображений разоблачены, чтобы домохозяйки и прислуга имели легкий доступ к прохудившимся трубам и соединениям. Этим воспользовались изготовители клозетов. Вплоть до начала Первой мировой войны эти фарфоровые изделия богато украшали лепниной и росписью. Роспись состояла из любимых викторианских сюжетов: листьев, цветов и фруктов, хотя довольно распространен был и геометрический рисунок. Типичными цветовыми комбинациями для унитазов были коричневый и желтый либо красный и голубой. После смерти королевы Виктории количество украшений несколько уменьшилось, и эдвардианские унитазы имели более простой вид.
