Светозар Чернов - Бейкер-стрит и окрестности
На протяжении саги о Холмсе мы встречаем упоминание других комнат, которые занимали Холмс с Уотсоном. Вероятно, по мере повышения социального статуса Холмс расширял и свою жилую площадь. Например, в «Шести Наполеонах» говорится: «Холмс провел этот вечер, роясь в подшивках старых ежедневных газет, которыми был завален один из наших чуланов. Когда он, наконец, спустился…» Так что к 1903 году в распоряжении Холмса было, по крайней мере, два чулана, и они находились вверху. Логичнее всего было бы предположить, что чуланы располагались на четвертом этаже. Однако некоторые упоминания очень трудно или даже невозможно уложить в единую схему.
Например, Уотсон позднее говорил о «скромной комнате» и о «нашей маленькой гостиной», тогда как в «Этюде в багровых тонах» они сняли квартиру с «просторной» гостиной. Можно, конечно, предположить, что Уотсон сравнивал их общую гостиную с теми, что находились в квартирах в Паддингтоне, Кенсингтоне и на Куин-Энн-стрит, которые он снимал, когда был женат. А вот где находилась приемная, упомянутая в «Союзе рыжих», неясно. И что имел в виду Уотсон, когда, навещая Холмса, нашел детектива занятым беседой с краснолицым мистером Джабезом Уилсоном и предложил: «Тогда я подожду в соседней комнате»? Ведь не в спальне же Холмса собирался он дожидаться окончания разговора! Опять же, где квартировал мальчик-посыльный Билли, которого Холмс нанял во второй половине 1880-х?
Ответа на эти вопросы нет. Возможно, «большая просторная гостиная» была еще раз перепланирована и разделена на «маленькую гостиную» и «приемную». На плане я поместил приемную, то есть помещение, где посетители могли дожидаться, когда Шерлок Холмс примет их, в дворовой пристройке. Эту приемную Холмс мог иметь в виду, говоря о соседней комнате. Для размещения Билли какая-то свободная площадь оставалась на четвертом этаже.
Кухня, ванная комната и дворовые пристройки
Однако пора, как было обещано, спуститься вниз и заглянуть в подвал. Туда вели два входа — один с улицы, другой из холла, вероятнее всего из-под лестницы, ведшей на второй этаж. В подвале располагалась кухня и все, что было связано с ней. Здесь всегда горел огонь в кухонной плите, в которую был вделан бак для кипячения воды. Помещение, отведенное под кухню, украшали развешанные по стенам кухонные полотенца гигантских размеров, металлические блюда, разнообразные медные кастрюли, горшки и фарфор; окна были занавешены холщовыми занавесками. Сами стены были оклеены лакированной бумагой, упрощавшей мытье. В 1890-х годах распространилась облицовка глазированной плиткой, так что после возвращения Холмса из небытия в 1894 году кухня миссис Хадсон, скорее всего, имела достаточно современный вид. Кухонный стол был обычным буфетом с широкой столешницей, ящиками и шкафчиками под ней и полками наверху, одна из которых делалась мраморной для содержания продуктов в прохладе. В открытом очаге на специальном крюке с металлическим экраном, отражавшим исходящее от огня тепло и потому позволявшим обжаривать мясо равномерно со всех сторон, подвешивали весьма крупные куски баранины или говядины, размеры которых были необычны для континента или России. Из кухни несколько дверей вело в различные подсобные помещения: судомойню — комнату для мытья тарелок и блюд, чистки ножей и вилок, одежды и обуви; в кладовые для провизии, угольный подвал, винный и пивной погреба. На Бейкер-стрит кладовая могла находится в дворовой пристройке. Судя по советам, приводимым в многочисленных справочниках и руководствах для подыскивающих жилье, помещения цокольного этажа часто имели плохую гидроизоляцию и потому были сырые и заплесневелые. Впрочем, мы не знаем, как обстояли дела в подвале дома 221-б на Бейкер-стрит — похоже, Шерлок Холмс и доктор Уотсон никогда туда не спускались.
Судомойня была тем местом в доме, куда подводился водопровод. Уже из судомойни трубы шли внутрь дома в ванную и ватерклозет. Стоимость воды во времена Холмса составляла примерно 10 % от стоимости аренды. Наличие водопровода вовсе не означало, что вода поставлялась водопроводными компаниями двадцать четыре часа в сутки и все семь дней в неделю. В 1874 году только 10,3 % домов имели постоянное снабжение, в 1890-х такие дома составляли четверть от всех лондонских домов. Часто воды не было по воскресеньям, а в те несколько дней, когда она текла из крана, это счастливое время длилось один-два часа. Только в 1902 году, с созданием Столичного водопроводного управления, водоснабжение во всех районах стало постоянным. Впрочем, дома на Бейкер-стрит, скорее всего, входили в число счастливчиков, имевших воду в любой час и день.
В небольших домах кухня, как правило, служила одновременно спальней для прислуги. Вероятно, так было и на Бейкер-стрит, в том случае если у миссис Хадсон помимо горничной, которая упоминается уже в «Этюде в багровых тонах», имелась кухарка. Скорее всего, в 1881 году кухарки еще не было, и миссис Хадсон делила с горничной, исполнявшей роль универсальной прислуги, домашнюю работу, в том числе участвовала по понедельникам в стирке белья.
Сцена на кухне. Рисунок из журнала «Punch». 1891
К концу 1880-х Холмс приобрел достаточную известность, и доходы его выросли настолько, что позволили ему после женитьбы Уотсона нанять Билли, служившего у детектива до самого его ухода от дел в 1903 году. Возможно, тогда же и миссис Хадсон обзавелась кухаркой — считается, что миссис Тернер, действующая в рассказе «Скандал в Богемии» вместо домохозяйки, могла быть ею. С этого момента обязанности между горничной и кухаркой распределялись примерно так: кухарка готовила пищу, полностью заботилась о кухне, мыла коридоры, кухню, судомойку, холл и лестницу, а утром (когда горничная была занята уборкой, а наиболее вероятными посетителями были торговцы, явившиеся за распоряжениями кухарки) открывала дверь на звонки. Горничная же убирала спальни и гостиную на втором этаже, прислуживала при обеде, готовила чай и открывала дверь остальную часть дня, а также в целом прислуживала миссис Хадсон.
День в доме 221-б у прислуги летом начинался в половине шестого утра, зимой самое позднее в шесть и длился часов до десяти вечера. Первым делом кухарка чистила плиту, наполняла водой бак для кипячения, а горничная ставила чайник и принималась точить ножи либо чистить обувь миссис Хадсон и постояльцев. Затем она поднималась на второй этаж в гостиную. Холмс, который любил поздно вставать, еще спал. Горничная поднимала жалюзи в гостиной, раздвигала гардины и тюлевые занавески и закрывала тканью мебель и украшения. Теперь можно было приниматься за уборку. Коврик перед камином (на плане квартиры 221-б в журнале «Стрэнд» перед камином лежала медвежья шкура) она складывала и потом выколачивала на дворе, поверх ковра постилалась грубая ткань.
Каждый день горничная чистила и полировала графитовой пастой под камина, каминный прибор и барьерную решетку; затем, выдвинув из-под решетки поддон, при помощи специального ручного сита или вделанного в крышку специального оловянного ведра решета отсеивала золу от угольного мусора, состоявшего из обгоревших и потухших кусков угля, все еще содержавших горючее вещество, — их затем использовали на кухне. После чего разводился огонь, чтобы согреть комнату к тому моменту, когда Холмс с Уотсоном выйдут завтракать. Оставалось вычистить и протереть мебель, вымыть каминную доску, рассыпать по ковру влажную, спитую накануне заварку, и подмести ее.
Так могла выглядеть служанка во время уборки комнаты Холмса. Правда, в руках у нее не револьвер, а кремневый пистолет. Рисунок из журнала «Punch». 1891
Такое внимание уборке и защите от грязи было вызвано не только и даже не столько пристрастием миссис Хадсон к чистоте — в конечном счете, она позволяла Шерлоку Холмсу многие вещи, которые казались бы недопустимыми для других квартирантов, а сам Уотсон характеризовал их гостиную как «неопрятную». Дело в том, что городская пыль была в те времена не просто сравнительно безвредными и досадливыми мельчайшими твердыми частичками, носящимися в воздухе и оседавшими на мебели. Ширли Мерфи в «Наших домах» предупреждал, что «домашняя пыль — это, фактически, порошок из высушенной лондонской грязи, в значительной степени составленной, конечно, из тонко диспергированного гранита или древесины тротуаров, но содержащий, в дополнение к ним, частицы всякого рода разлагающейся животной и растительной материи. Навоз от лошадей и других животных, рыбьи внутренности, капустная хряпа, трупы дохлых кошек и вообще разнообразное содержание мусорных ящиков, все вносит вклад… и чтобы сохранить приют для этой смеси, исполненные благих намерений люди не допускают [чрезмерной драпировкой] солнце, чтобы его лучи не могли испортить их ковров».
