Мурад Аджи - Азиатская Европа (сборник)
Тайное противостояние между ними существовало всегда. Оно проявлялось в большом и малом. Потому что всегда существовала заметная разница в моральном климате двух союзников. В ней, в морали — корень многих разногласий и непонимания, которые вошли в историю.
Так, однажды на пиру у царя Аттилы разгорелся спор, греки сравнили своего императора Феодосия с Богом, кипчаки — эти чистые души — недоумевали: «Нельзя сравнивать человека с Богом». Земное и небесное казалось им несовместимым. Гунны «с душевной простотой и великой безропотностью чтут свою веру», отмечали греки с улыбкой превосходства.
Но тюрки знали, «говорить и верить надо без сомнений». Так учила их мудрость, на которой строилась мораль тюркского общества. Образ Бога Небесного для тюрка был превыше всего. Духовная свобода жила в их крови — и Бог хранил тюрков.
Подобные разногласия много раньше были у тюрков и с китайцами: те тоже представляли своего императора живым Богом на Земле. С них, с разногласий, начались войны. Что это — конфликт веры или конфликт культур?.. Видимо, не то и не другое. Разное миропонимание.
Священная война с Китаем продолжалась почти пять столетий. Армия кипчаков раз за разом громила миллионное войско, но победа решилась не на поле брани. Искусные в дипломатии, китайцы, которых отличала иная мораль, умело сеяли раздор в тюркском обществе и наконец раскололи его на северную и южную ветвь. Сами тюрки лгать не умели. «Не лжесвидетельствуй» было заповедью их веры еще на Алтае.
Важно подчеркнуть, разногласия царя Аттилы с Римом и Византией тоже не носили военный характер: на поле брани спора не было. Все протекало сложнее и глубже — здесь снова столкнулись две культуры, восточная и западная. Два разных миропонимания, две морали. Тюрки верили в Бога Небесного, Тенгри-хана, с Его именем связывали свои победы и радости, а европейцы оставались язычниками, хотя их правители и отказались от языческих богов: к сожалению, сознание человека меняется куда медленнее, чем слетают слова с его уст.
Вольнолюбивые тюрки предлагали Европе свои духовные ценности… Выходит, прозвище Аттилы «Бич Божий» более чем точно и оправданно. Его войны были не против веры! Они были за веру в Бога Небесного!
О вероисповедании тюрков — разговор впереди, пока лишь подчеркнем, что Приск в V веке, а позже Иордан отмечали у них христианство. Однако более поздние историки «забыли» и это. (Оставим пока слово «христианство», тогда под ним подразумевалось совсем иное, нежели сегодня.)
Единственная и самая древняя версия царствования Аттилы — это «Гетика», произведение VI века, подписанное Иорданом. К сожалению, автор о своем герое имел весьма смутное представление: он писал через сто лет после смерти полководца, писал предвзято и лукаво, под диктовку римской цензуры. Едва ли не вся черная краска, которая имелась тогда в Европе, была собрана на его страницы. Но другая литература уничтожена.
Правда, сохранилась логика событий, их канва, они-то и не увязываются с предлагаемым текстом.
Иордан назвал кипчаков гетами или готами (с его руки за тюркским народом закрепилось еще одно имя). Впрочем, Иордан, видимо, псевдоним или какое-то искаженное тюркское имя. Думать так заставляет сам автор.
Фрагменты художественных произведений древних тюрков (Алтай, V–IV века до н. э.). Искусство художника ценилось в обществе не меньше, чем искусство поэта
«Читатель, знай, — уверял он, — что, следуя писаниям старших, я собрал с обширнейших их лугов лишь немногие цветы, и из них, в меру ума своего, сплел я венок для пытливого. Но пусть никто не подумает, что я, как ведущий свое происхождение от вышеназванного племени, прибавил что-либо в его пользу против того, что прочел или узнал. Если я и не охватил всего, что пишут и рассказывают об этих людях, то изобразил я это ведь не столько во славу их самих, сколько во славу того, кто их победил (выделено мною. — М. А.)».
В конце Иордан приписал: «Окончен труд о древности и деяниях гетов, которых победил Юстиниан-император через верного империи Велизария-консула…» Правда, эта приписка спорна, в древних текстах ее не было. (Видимо, редактированию подвергся и оригинал.)
С этой злополучной работы в Европе началось унижение тюркского народа, сознательное искажение его истинной истории. Глубокомысленное послание оставил Иордан. Загадочное. Не прочитывается ли в нем покаяние за содеянное — уж слишком он унизил свой народ. Да и сам автор недвусмысленно намекает, что он лишь «сплел венок для пытливого», что, мол, только пытливый поймет его. Однако читали «Гетику» далеко не пытливые.
В пользу своих соплеменников Иордан не написал ни слова, но вместо него говорят факты, которые он умело привел. И тем ценно его произведение: составленное из лживых слов, но правдивых фактов. Парадоксально, но это так.
А может быть, в сочинении Иордана светится его природная мудрость — ум дал ему власть над языком и пером? Может быть, перед нами не диктант римского послушника, а тайнопись, позволяющая пытливым его потомкам узнать правду о случившейся беде? Кто бы позволил ему в неволе иначе записать свой рассказ? Десятки глаз следили за ним. Но он умело расставлял точки в своей рукописи.
Уж слишком противоречивое сочинение. Концы всюду — будто нарочно! — не сходятся с концами. А в прославлении победителя явно утрачено чувство меры, оно читается ему же во вред.
Был ли Иордан кипчаком? Этот вопрос на протяжении веков не раз возникал у читателей «Гетики». Его иногда называли аланом, даже итальянцем, полагая, что человек, и тем более христианин, не мог так унижать своих родителей, своих предков.
Но он, конечно, был кипчаком. Именно кипчаком! И только кипчаком. Его поступок типичен для кипчаков, отошедших от адатов (законов) предков и по сути сменивших мораль. Они на протяжении всей своей «европейской» истории отличались либо безмерной преданностью, либо безмерной жестокостью. Третьего не дано — половинчатости они не терпели, легко переходя из одной крайности в другую.
Собственно, вся последующая европейская история тюрков тому убийственный пример — столько войн между собой, так долго и так свирепо не вел ни один народ мира. Никто не отказывался от своих родителей так часто, как это делали европейские кипчаки. Они изменили своей вере, своей морали. И предательство стало им не чуждо…
Тому пример — записки Прокопия Кесарийского, крупнейшего византийского историка VI–VII веков. В книге «Война с готами» он рассказывает, как к императору Византии прибыли тайные послы с Дона. Предлагая сотрудничество, они спрашивали, «насколько Римской империи будет полезно, если соседние с ними варвары будут находиться в вечных распрях друг с другом…». Предатели из Степи пришли сами, их не звали.
Многому, очень многому научила тюрков чуждая их морали Европа, но по-другому здесь не жили.
Подлость, измена, ложь удивительнейшим образом всегда уживались в крови европейских кипчаков вместе с прежними, очень обостренными чувствами гордости, с мужеством, благородством, великодушием. Воистину, непредсказуемый получился народ! Сплав достойного с ужасным.
Кипчаки стали крайне недружны между собой, завистливы, однако не трусливы, никогда не помнят долго обиду, не таят зла, открыты, умеют безудержно веселиться, удивительно гостеприимны. Такие они и сейчас! Непредсказуемые.
Могут обещать, что угодно, клясться в дружбе и верности, но не пройдет и дня, как всё забудут, чтобы в следующий раз снова страстно обещать и клясться… Готовы поверить любой сплетне и придумать новую… Нет, они не болтуны и не притворы, действительно верят в сказанное и в услышанное. Спокойно и размеренно они ничего не умеют делать, даже дружить… Европейское «сегодня» и азиатское «вчера» будто борются в них!
Казалось бы, почему украинские «черкасы» стали славянами? Почему «русские казаки» изменили своему народу? Не зная тайны характера кипчаков и их прежней истории, ответить вряд ли возможно.
В V веке после смерти царя Аттилы в Европе началась долгая бойня, кровь лилась рекой, заливая оба берега. Многочисленные наследники полководца повели войну за власть в Дешт-и-Кипчаке. От былой пятисоттысячной армии Аттилы остались жалкие осколки, которые неистово между собой враждовали.
А когда раскололись и «осколки», римские легионеры разрешили их последние споры. Заключив мир, «третий радующийся», император Юстиниан, праздновал победу, а победителя, как известно, не судят. Вот почему именно в VI веке, когда дело было завершено, римлянам и понадобился Иордан, человек, прекрасно владеющий латынью, с добрым именем, вроде бы слабый и сломленный.
В те годы часть кипчаков уже признала власть римского императора. Или, как написал Иордан, «предпочли попросить земли у Римской империи». Они остались в пределах Дакии. Римляне к перешедшим на их сторону тюркам относились с внешним почтением, брали их в армию, платили хорошее жалованье, давали землю и называли «федераты», этим мудреным словом показывая, что их кипчаки не наймиты, не пленники, а добровольцы, которых связывает только свободный договор.
