Ирина Галинская - Наследие Михаила Булгакова в современных толкованиях
Священник Михаил Ардов пишет в своей статье «Прочтение романа» о большом разочаровании, которое постигло его после знакомства с «Мастером и Маргаритой». М. Ардов отвергает «всю ту богохульную часть вещи, где отвратительным образом искажаются евангельские события», ибо эти страницы «оскорбляют и унижают божественное достоинство Спасителя». Опровергая всех четырех евангелистов, пишет далее М. Ардов, сочинитель «романа в романе» выдвигает собственную версию последних дней земной жизни Господа Иисуса Христа. Поскольку «претенциозную эту прозу» наизусть знает сатана, а самому Иешуа это сочинение неизвестно, М. Ардов называет этот уровень романа «Мастер и Маргарита» «богословско-демонологическим» и даже — «кощунственной Понтиадой» (1, с. 55).
Здесь уместно вспомнить слова о. Александра Меня, который в свое время говорил, что роман «Мастер и Маргарита» имеет к Евангелию весьма отдаленное отношение, что это не трактовка и не интерпретация, а просто другое о другом.
Список литературы1. Ардов М. Прочтение романа // Столица. — М., 1992. — № 42(100). — С. 55–57.
2. Барков А.Н. Религиозно-философские аспекты романа «Мастер и Маргарита» // Возвращенные имена рус, лит. Аспекты поэтики, эстетики, философии. — Самара, 1994. — С. 64–72.
3. Блажеев Е. Роман Булгакова как опыт русской бездны // Грани — Grani.-Frankfurt am Main, 1994. — Т. 49, № 174. — S. 109–125.
4. Боборыкин В. Михаил Булгаков. Книга для учащихся старших классов. — М., 1991. — 208 с.
5. Брикер Б. Наказание в романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита»: Типология мотива // Russ. lit. — Amsterdam, 1994. — Vol. 35. — N 1. — P. 1–38/
6. Гаспаров Б. Из наблюдений над мотивной структурой романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» // Slavica Hierosolymitana. — Jerusalem, 1978. — Vol. 3. — P. 198–251.
7. Галинская И.Л. Рецепция творчества М.А. Булгакова в англоязычной критике // Михаил Булгаков: современные толкования. К 100-летию со дня рождения. 1891–1991. — М., 1991. — С. 184–209.
8. Зеркалов А. Иисус из Назарета и Иешуа Га-Ноцри // Наука и религия. — М., 1986. — № 9. — С. 47–52.
9. Золотусский И. Заметки о двух романах Булгакова // Лит. учеба. — М., 1991. — № 2. — С. 147–165.
10. Икрамов К. Трагедия затаенного стыда. К вопросу о трансформации источников // Независ. газ. — М., 1993. — 3 марта. — С. 5.
11. Йованович М. Евангелие от Матфея как литературный источник «Мастера и Маргариты» // Зб. за славистику. — Нови Сад, 1980. — № 8. — С. 109–123.
12. Клеберг Л. Роман Мастера и роман Булгакова // Slavica ludensia. — Lund, 1977. — P. 113–125.
13. Колтунова М.В. О концепции личности в романе «Мастер и Маргарита» // Возвращенные имена рус. лит. Аспекты поэтики, эстетики, философии. — Самара, 1994. — С. 55–64.
14. Петровский М. Мифологическое городоведение Михаила Булгакова, Театр. — М., 1991. — № 5. — С. 14–32.
15. Соколов Б.В. Роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита». — М., 1991. — 175 с.
16. Соколов Б.В. Михаил Булгаков: (100 лет со дня рождения). — М., 1991. — 64 с.
17. Соколов Б. Булгаковская Энциклопедия — М., 1996. — 586 с.
18. Тан А. Москва в романе Булгакова // Декоративн. искусство. — М., 1987. — № 2(37). — С. 22–29..
19. Ханнс Д. Дж. Роль Иешуа в романе «Мастер и Маргарита» // Возвращенные имена рус. лит. Аспекты поэтики, эстетики, философии. — Самара, 1994. — С. 74–90.
20. Чудакова М.О. Евгений Онегин, Воланд и Мастер // Там же, с. 5–10.
21. Эльбаум Г. Анализ иудейских глав «Мастера и Маргариты» Михаила Булгакова. — Анн Арбор, 1981. — 137 с.
22. Яблоков М.В. Мотивы прозы Михаила Булгакова. — М., 1997. — 198 с.
23. Яновская Л. Треугольник Воланда. К истории романа «Мастер и Маргарита». — Киiв, 1992. — 189 с.
24. Beatie B.A., Powell Ph.W. Story and symbol: Notes toward a structural analysis of Bulgakov’s «The Master and Margarita» // Russ. lit. triquart. — Ann Arbor, 1978. — N 15. — P. 219–232.
25. Blake R. A bargain with the Devil // New York Times book rev. — N.Y., 1967. — Oct. 22. — P. 1, 71.
26. Bulgakov M. The Master and Margarita / Transl. by Ginsburg M. — N.Y., 1967. — VIII, 402 р.
27. Bulgakov M. The Master and Margarita / Transl. by Glenny M. — L., 1967. — /3/, 445 p.
28. Pope R.W.S. Ambiguity and meaning in «The Master and Margarita»: The role of Afranius // Slavic rev. — Stanford, 1977. — Vol. 36, N 1. — P. 1–24.
Этика, эстетика, поэтика, философия произведений М.А. Булгакова
Исследуя этико-философскую и мифопоэтическую концепцию человека и бытия в романе Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита», болгарский литературовед Николай Звезданов прежде всего рассматривает взаимоотношения Булгакова и Сталина, приведшие, по мнению автора книги, к реальным трагическим последствиям для писателя. В письме Правительству СССР, написанном 28 марта 1938 г., Булгаков «с завидной прямотой и смелостью» описал не только свою творческую судьбу, но и свою идейную позицию в литературе. Автор книги убежден, что по дерзости булгаковское письмо не имело аналогов в сталинскую эпоху (9, с. 13).
На протяжении всего творчества Булгаков писал одну книгу, считает Н. Звезданов, — «Книгу своей жизни» (9, с. 60). Но одновременно это и завершенная художественная картина мира. Что же касается запрещенной булгаковской пьесы «Батум», то это «искупительная жертва творца» (9, с. 61), а отнюдь не творческое поэтическое грехопадение, поскольку пьеса «показывает действительную силу системы» (9, с. 62).
Называя роман «Мастер и Маргарита» гениальным творением русского духа, Н. Звезданов утверждает, что роман этот вобрал огромную часть культурно-исторической, мифологической и философской памяти человечества. В нем «в странном сожительстве» соседствует античная мениппея, средневековая мистерия и модернистский гротеск. Христианское повествование разворачивается на фоне драматической современности, а фольклорно-демонологическая традиция подкрепляется древней масонской легендой о Великом Мастере (9, с. 64).
«Роман в романе» об Иешуа и Понтии Пилате и социально-сатирический рассказ о миссии Воланда в Москве представляют собой «гомогенный сплав», причем каждое из составляющих «тотально двоемерно», ибо в них слиты реальное и магическое, земное и трансцендентное, история и метаистория (9, с. 65). Солнце и Луна являются в романе космическими немыми свидетелями двух катастроф, одна из которых разразилась в древнем Ершалаиме. а другая — в современной писателю Москве.
В главе «Что есть истина?» Н.Звезданов показывает, что в романе об Иешуа и Пилате образы подсудимого и прокуратора предельно обобщены, являются носителями огромного духовного заряда. Поведение Иешуа Га-Ноцри свидетельствует о том, что у него отсутствует страх за свою жизнь. Сердце Иешуа богато любовью, любовь дает ему свободу. Такова тайна духовного величия Иешуа Га-Ноцри.
В романе «Мастер и Маргарита» Иешуа пребывает в двух ипостасях: как реальный образ земного человека, очутившегося в необычных житейских обстоятельствах, и как эманация трансцендентного образа богочеловека, как символ идеального вневременного бытия, соответствующий евангельскому сказанию (9, с. 82). Любовь, Свобода и Истина возвышаются для Иешуа над любыми обстоятельствами, над всякой властью и, следовательно, над всякой иерархией в человеческих отношениях. Однако главным героем романа «Мастер и Маргарита» является, по мнению Н.Звезданова, не Иешуа, а пятый прокуратор Иудеи Понтий Пилат. Образ Пилата — типичный пример такого состояния, когда в душе человека борются инерция привычки и неосознанная тяга к новому. Читатель романа становится свидетелем борьбы между долгом прокуратора и чувством человека в нем, между старой и новой истинами, между трагической судьбой и личной трагической виной, между старым моральным законом «око за око» и бесконечным милосердием и всепрощением. Жажда искупления, горесть и страдание — вот характеристики душевного мира Пилата после суда на Иешуа, считает Н.Звезданов.
«Роман в романе» построен как симфоническая поэма о душе человека, о величии и падении человеческого духа. При помощи М.А.Булгакова само время избрало Пилата главным героем трагедии. Ведь слово «несправедливость» было ключевым в сознании жителей страны, когда писатель создавал свой роман. В «Мастере и Маргарите» тема справедливости тесно переплелась с темами предательства и страха. И страх этот как бы нависает над Пилатом.
В булгаковском романе имеются две концепции человеческой судьбы, убежден Н.Звезданов: с точки зрения смерти (Берлиоз) и с точки зрения вечности (Воланд). Реальность и фантастика меняются местами, ибо московская действительность в романе является более фантастической, нежели любой вымысел. Московский мир оказывается во власти иллюзорного, мнимого, нереального. Картина социальной жизни нэпмановской Москвы подчеркнуто парадоксальна в романе, и это позволяет писателю наглядно показать подлинное лицо каждого из персонажей, воплощающего пошлость и порок, враждебного истине и добру. Москва в романе Булгакова — это мир без веры, мир псевдоистины, т. е. антихристианский антимир. И в Ершалаиме, и в Москве, показывает писатель, людям свойственно двоемыслие, двойная жизнь — явная и тайная. В сущности, речь идет о двойной ценностной системе, двойной морали и о двойной отчетности за свои поступки, полагает Н.Звезданов.