Чарльз Данн - Традиционная Япония. Быт, религия, культура
В деревенском синтоистском святилище, которое часто служило обиталищем бога или духа предков старейшего семейства, обычно происходили какие-нибудь танцы – плодородия или охотничьи – либо разыгрывалось действо, мифологическое по содержанию, перемежаемое комическими непристойными плясками, исполняемыми молодыми мужчинами, и тогда на празднество являлась вся деревня. Наверное, самым популярным торжеством из всех был буддийский праздник Бон в июле. Считалось, что в это время души умерших возвращаются на землю, и сельчанам следовало танцевать, чтобы их развлечь. Эти танцы в сопровождении песен сохранились до наших дней, хотя многие стали жить отдельной жизнью, вне зависимости от места, где они изначально возникли, и составляли традиционную часть репертуара во всей Японии. Это обрядовые, или круговые, танцы, исполняемые мужчинами и женщинами вместе, с группой представителей старшего поколения, обеспечивающих аккомпанемент, – характерное сочетание звуков барабанов, флейт и сямисэна. В некоторых областях танцы были очень энергичными, но гораздо чаще медленными и грациозными, с плавными движениями кистей рук и плеч – в это время года обычно стояла сильная жара.
Рис. 33. Ямабуси. Приверженец культа гор, дующий в свою раковину. Шапка в форме домика с бубенчиками спереди, покрой шаровар до колен и материал – все имело мистическое значение
Слова песен чаще всего не имели религиозного содержания. Жара на закате солнца и волнения дня делали свое дело вместе с выпитым сакэ и оргиастическими сценами, которые, судя по дошедшим до нас сведениям, были весьма распространены – они давали психологическую разрядку после напряженной работы и постоянных забот.
Другие возможности для развлечений были редки, но случались. Свадьбы праздновались в течение нескольких дней с угощением и сакэ для всех; невесте тоже приходилось готовить еду: ей не полагалось никакого уединения в медовый месяц. Да и поскольку во главу угла ставился ее долг по отношению к мужу и его семье, на самом деле она и не ожидала получить большое удовольствие от замужества. Зато не было и разочарований – ведь статус замужней женщины и защита служили достаточной компенсацией.
Другим поводом для веселого времяпрепровождения был коллективный труд. Посадка риса, выкапывание колодца, строительство новой крыши и конечно же сбор хорошего урожая должны были завершаться бурным празднованием, которое только крестьяне могли себе позволить.
Сельскохозяйственные праздники отмечались каждый год, но последняя возможность разнообразить свою жизнь для более бедных крестьян возникала лишь один раз в жизни – паломничество в Исэ. Великое святилище, находившееся к востоку от полуострова Кии, куда можно было попасть по ответвлению от великого тракта, пролегающего между Эдо и Осакой, было построено в древние времена как святилище богини Солнца, прародительницы императорской семьи. До XVI века простые люди туда не допускались, но в эпоху Токугава число паломников значительно возросло, и побывать там хотя бы раз в жизни стало заветным желанием почти каждого японца. Ритуал поклонения в действительности был несложным; нужно было посетить каждое из двух святилищ, составляющих комплекс Исэ, пасть ниц перед святыней, хлопнуть в ладоши, чтобы привлечь внимание богини, и получить в обмен на пополнение храмовой казны оберегающие таблички и амулеты.
В Исэ была улица под названием Фуруити, полная борделей, харчевен и сувенирных лавок, а кроме того, здесь был шанс увидеть пьесу Кабуки, кукольный спектакль или жонглеров, фокусников, мимов и так далее в театрах, которые были построены на землях храмов и святилищ, но не в самом великом святилище, где царила атмосфера благочестия. В Исэ имелась самая значительная театральная труппа, помимо Эдо, Киото и Осаки, и к тому же там находился перевалочный пункт на пути актеров из этих центров во время летних месяцев, между посадкой риса и сбором урожая, когда крестьяне могли освободиться от работы на полях. Однако могли позволить себе отправиться туда за свой счет только состоятельные крестьяне, и, хотя подавляющее большинство составляли мужчины, женщинам тоже дозволялось совершать паломничества. Возможно, это было единственное, чего женщина ожидала с таким нетерпением, но осуществить свою мечту она могла лишь после того, как ее сын женится и невестка возьмет на себя тяжелую работу.
Однако более бедные крестьяне тоже не были лишены возможности отправиться в Исэ, поскольку существовал широко распространенный обычай создавать группы будущих паломников. Члены таких групп вкладывали установленную сумму в общий фонд, и каждый год собиралось достаточно денег, чтобы отправить в Исэ определенное число людей. Порядок определялся жребием, и счастливчиков провожали до границ деревни все сельчане. Их считали представителями сообщества, и они, возвращаясь, привозили с собой много амулетов для всех. Священнослужители Исэ имели агентов по всей стране, они делали необходимые приготовления как для путешествия (пешком, конечно), так и для времяпрепровождения в окрестностях святилища. Для таких людей паломничество в Исэ вполне могло быть единственным в жизни шансом увидеть внешний мир с его чудесами и возможностями.
Исэ было самым важным святилищем, посещаемым в национальном масштабе, но имелись и другие, такие как Миядзима на западе Японии и Котохира на Сикоку, обладающие особым местным колоритом. Другие религиозные поездки, в которых могли принимать участие крестьяне, были связаны с очень широко распространенным культом гор, который предполагал восхождение на горы, такие как Фудзи, либо вершины в Ёсино, что требовало выносливости, например, для того, чтобы стоять под водопадами. Хотя религиозный аспект в этом был силен, большое значение придавалось также празднествам, которыми завершались эти обряды.
К началу XIX века сельские сообщества, за исключением тяжелых голодных лет, имели более высокий уровень жизни, чем раньше, в результате чего, а также благодаря улучшению сообщения наблюдалось распространение провинциальной бытовой драмы. Появляются сведения о поездках профессиональных актеров в сельскую местность, включающие типичные презрительные рассказы горожан о деревенских зрителях, о глупости статистов, набранных на месте, и даже анекдоты, которые определенно известны всему миру, например о «недостойном поведении» на сцене настоящего коня, которым пришлось воспользоваться из-за нехватки в труппе людей, взамен более предсказуемого животного театра Кабуки, изображаемого двумя актерами. Этим периодом датируется большинство провинциальных театров, которые появлялись в регионе Японского моря и в горных областях за Эдо. Их обычно строили в окрестностях деревенского храма, и они состояли из крытой сцены, соединенной с помостом, и вращающейся сцены – мавари бутай, управляемой людьми из помещения для переодевания внизу, которое называли «преисподней». Формально представления давались, чтобы задобрить храмовое божество, но зрители, сидящие на открытом воздухе по нескольку часов – столько длилось представление, – ели, пили, смеялись, плакали, кормили младенцев, отлучаясь домой облегчиться, чтобы не пропадало драгоценное удобрение, и явно получали свою долю удовольствия от спектакля. Пьесы исполнялись и бродячими актерами или кукольниками, а иногда местными любителями. Население должно было проявлять осторожность, не позволяя актерам оставаться в своих домах из страха получить выговор от чиновников, и лицедеи обычно находили приют в храме. Бродячие кукольники, часто с острова Авадзи, но также из Авы или с Кюсю (которые также служили местом сбора странствующих актеров Кабуки), находились ниже всех сословий, но традиция была такова, что владельцы поместий использовали их в качестве источника сведений о том, что происходит в соседних провинциях. Некоторые деревни приобретали наборы кукол и ставили спектакли своими силами, пользуясь книгами пьес и описаниями, привезенными сельчанами, вернувшимися из паломничества.
В ранний период эпохи Токугава крестьянам обычно не дозволялось смотреть пьесы, поскольку власти опасались, что вид роскошной жизни вызовет у них желание улучшить и свой быт, к тому же простолюдин должен был работать, а не тратить время на развлечения. Однако распространение провинциальной бытовой драмы было симптомом, что влияние воинского сословия на страну стало ослабевать.
Глава 4
Ремесленники
Третьим и четвертым сословием токугавского общества были ремесленники и купцы. По крайней мере, в больших городах они были так перемешаны, что зачастую трудно было сказать, к какому сословию принадлежит человек. В этой главе и следующей будет представлена картина профессиональной жизни ремесленников.
Когда они были поставлены на третье место – ниже крестьянства, но выше купцов, – Хидэёси или его советники, по-видимому, считали их поставщиками товаров воинам в призамковых городах: необходимого вооружения, предметов искусства или предметов, выполняющих декоративные функции. Их не интересовало, что те же ремесленники могли обеспечивать подобными изделиями богатых простолюдинов, и определенно любая такая работа откладывалась, если поступал заказ из замка. Сохранились некоторые статистические данные о городе Цуяме, резиденции даймё, который был внешним правителем провинции Мимасака, владельцем усадьбы среднего размера на гористом острове Окаяма. В 1665 году в этом городе насчитывалось почти 1000 домов, принадлежащих воинскому сословию всех рангов, в том числе пешим воинам, и почти 4000 домов, в которых жили горожане всех сословий.
