Елена Борзова - Сравнительная культурология. Том 1
Таким образом, в конце XX века для политических наук основными становятся системный и сравнительный методы, особенно они оба оказываются важными для практики политического исследования.
В политических исследованиях П. Мэра [36] отмечается, что подход статистического типа имеют только частные, узкие, специальные применения, поскольку в них предстает не «живая страна», а группа статистических переменных, которые могут быть подвергнуты статистическому (количественному) анализу.
Проблему, что в сегодняшней сравнительной политологии существует большое количество приемов и методик, находящихся между двумя крайностями, отмечал Чарльз Рэгин, он подчеркивал, что «термин сравнительный метод, как правило, используется в более узком значении для обозначения особого вида сравнений – сравнения крупных макросоциальных единиц. Традиционно под сравнительным методом в узком смысле понимается основной метод, применяемый в компаративистике – разделе общественных наук, занимающемся изучением сходства и различий между отдельными обществами». [37] Ч. Рэгин считает, что в современной компаративистике наличествует четкий водораздел между качественными и количественными методами и сделан акцент на доминировании качественной традиции.
Сравнительный метод как особый и специфический для компаративистики не решен до конца. Некоторые современные политологи отрицают, и считают, что сравнительные общественные науки в этом смысле вообще ничем не отличаются от общественных наук в целом и политических наук в частности. Современный политолог Г. Питере отмечает, что сравнительный метод нужно понимать довольно широко, он выделил пять типов сравнительных исследований: сравнительное исследование одной страны; сравнительный анализ сходных процессов и институтов группы стран; сравнение типологий и классификаций как стран и групп стран, так и внутреннего устройства их политических систем; статистический, либо описательный анализ данных группы стран, объединенных по географическому признаку или на основе сходности путей развития, при которых подвергаются проверке гипотезы, построенные на основе анализа взаимоотношений переменных, взятых из группы стран-образцов; статистический анализ всех стран, в основе которого лежит попытка выделить модели либо взаимоотношения в рамках политических систем всех типов [38] .
В современной мировой политологии сегодня прослеживается тенденция считать, что широкий статистический кросс-страновой анализ не является единственным типом сравнительных исследований, а политологу необходимо продумать все «за» и «против» различных подходов. Иногда, действительно, нужно глубоко понять политическую систему одного национального государства, ее субнациональную основу, чтобы проанализировать, что отличает ее от другой. Такой сравнительный анализ может показать, каким образом меняются или откладываются и упрочняются социальный и культурный типы внутри одной политической системы. Здесь качественные методы анализа действительно преобладают над количественными. При этом существуют политологи, которые предлагают «конструировать» дисциплину на основе классификации теорий и концепций, которые анализируют объект, а не на основе самого объекта. [39]
В последние годы тематика сравнительных исследований стала характеризоваться переходом от изучения традиционных институтов и факторов политической деятельности (государство, партии, выборы, средства массовой информации) к осмыслению новых явлений (окружающая среда, политики, групповые интересы и неокорпоративизм, новые массовые движения, постматериальные ценности, этнические, языковые, возрастные и гендерные факторы). Особое значение придается исследованиям того, как формируется мировой политический курс, как влияют на него старые и новые институты и факторы и изменения в тематике сравнительной науке об обществе. В ее поле зрения попадают переходные процессы, конфликты мирового масштаба, не только мировая глобализация, но и региональная интеграция, а также сравнительное регионоведение, новая политическая идентификация, политическая культура и модернизация.
Начало XXI века связано с появлением некоторых новых концепций, принадлежащих российским обществоведам. Известный российский ученый, декан факультета политологии, проректор по научной работе МГИМО(У) МИД РФ профессор А.Ю. Мельвиль, ранее разделявший взгляды о возможности мировой демократической консолидации, сегодня отмечает реальность других процессов, он классифицирует политические системы, находящиеся в современном процессе развития, в трех видах. А.Ю. Мельвиль считает, что одни представляют те, в которых завершается консолидация либеральных демократий, закрепляются демократические институты и практики; в других политических системах демократические институты и практики сочетаются с авторитарными; третьи, используя на словах демократию – на практике являются новой разновидностью автократического правления. [40] Причем в этих трех видах политических систем развитие настолько различно , что поместить их в один процесс, в одну линейную и тем более одновекторную направленность никак невозможно. А.Ю. Мельвиль отмечает: «Различия настолько велики и беспрецедентны, что перед современным политологическим сообществом встает задача существенного концептуального обновления сложившихся представлений о политических изменениях и политическом развитии с учетом разновекторного характера посткоммунистических трансформации». [41]
Рис. 61. Мельвиль Андрей ЮрьевичМировое развитие, понимаемое как векторное, линейное, трактовалось в парадигме стадий демократизации, в соответствии с которой всем «переходным» странам неизбежно предстоит пройти через известные типологически единые фазы: эрозия и распад авторитаризма, режимная либерализация, институциональная демократизация, этап неконсолидированной демократии и, наконец, демократическая консолидация.
Модель «транзит – консолидация» фактически воспроизводит линейное представление об общечеловеческом развитии, при котором демократия движется в заданном направлении, как бы дополняя себя в линейном процессе перехода от одной фазы к другой.
На основе исследования транзитологии Мельвиль приходит к выводу, что нет одновекторного, линейного политического развития мира. Он утверждает отсутствие универсальной (над– или транснациональной) «транзитологической парадигмы», которая позволяла бы концептуализировать (и адекватно предсказывать) последовательность и закономерность процессов режимных преобразований и политических трансформаций в отдельных странах. Сравнительный анализ конкретных траекторий политических изменений в современном мире, проходящих под знаком «демократизации» – это сравнение различных вариантов движения от авторитаризма в сторону более демократических или, напротив, автократических форм правления, который исключает конструирование универсальной и общеприменимой парадигмы политических изменений, так как возможно лишь определение связи и последовательность отдельных фаз в конкретном классе общественных процессов. «Эвристический потенциал такого – транзитологического по предмету и сравнительного по методу – анализа заключается именно в выявлении общего и особенного в многообразии реальных политических трансформаций. Подобный подход позволяет, в частности, обнаружить некоторые характерные закономерности эффективных переходов к демократии. Понятно, что эти закономерности присущи не всем вариантам перехода от недемократических форм правления, но лишь наиболее успешным.
Опыт посткоммунистических трансформаций отчетливо продемонстрировал, что институциональная стабилизация и режимная консолидация далеко не равнозначны консолидации либеральной демократии». [42]
Зачастую мы имеем дело не с «переходными», а с вполне консолидированными политическими режимами нового типа, которые никак не вписываются в логику «растянутой демократизации» одновекторного направления. Векторы их политического развития оказались разнонаправленными, а не однонаправленными, как предполагалось в линейной «транзитологической парадигме». Поэтому сейчас гораздо продуктивнее не рассуждать о возможностях их дальнейшего «перехода к демократии», они идут в другую сторону, или остановились в своем развитии. Имеет смысл говорить и исследовать трансформацию одной разновидности недемократического режима в другую, иногда завершающегося консолидацией «новой автократии». Мировая политическая реальность представляет собой широкую палитру поставтократических, авторитарных траекторий развития, которые сформировались и развивают внутри себя недемократические режимы – цезаристские, султанистские, популистские, плебисцитарные в чистых и гибридных формах.
