Александр Николюкин - Литературоведческий журнал № 28: Материалы III Международного симпозиума «Русская словесность в мировом культурном контексте»
Толстого постоянно интересовали такие понятия, как чувство, рассудок, сознание. Это связано с тем, что исходной основой его мышления была «рефлексия сознания, т.е. гносеологическая рефлексия» (В.М. Паперный). В пору «Исповеди» он приходит к пониманию того, что «сознание ошибки разумного знания помогло» ему «освободиться от соблазна праздного умствования. Убеждение в том, что знание истины можно найти только жизнью, побудило меня усомниться в правильности моей жизни; но спасло меня только то, что я успел вырваться из своей исключительности и увидать жизнь настоящую простого рабочего народа и понять, что это только есть настоящая жизнь» (23, 43). Как видим, здесь процесс мышления Толстого проходит в рамках эмпирической действительности. Источником чувственного опыта является для него объективно существующий внешний мир. А выраженный здесь материалистический эмпиризм сближает его с французскими материалистами XVIII в. Но Толстой идет дальше. В дневнике 29 апреля 1904 г. записано: «Человек познает что-либо вполне только своей жизнью: Я знаю вполне себя, всего себя до завесы рождения и прежде завесы смерти. Я знаю себя тем, что я – я. Это высшее или, скорее, глубочайшее знание. Следующее знание есть знание, получаемое чувством (здесь и далее курсив мой. – А.П.): я слышу, вижу, осязаю. Это знание внешнее; я знаю, что это есть, но не знаю так, как я себя знаю, что такое то, что я вижу, слышу, осязаю. Я не знаю, что оно про себя чувствует, сознает. Третье знание еще менее глубокое, это знание рассудком: выводимое из своих чувств или переданное знание словом от других людей – рассуждение, предсказание, вывод, наука» (55, 29).
Толстовская концепция разделения чувственного и разумного познания, безусловно, близка принципу дуализма А. Бергсона, представителя философии жизни, младшего современника писателя. Французский мыслитель разводит интуицию (чувство) и рассудок (мышление). По мысли Бергсона, если обратиться к своему личному опыту, то человек постигает окружающий мир, состоящий из отдельных вещей, предметов, явлений при помощи рассудка. Достаточно сосредоточится на собственной психике, на своем «Я», на своих чувствах и мыслях, чтобы убедиться, что они представляют собой непрерывный поток, длительность (durée), постоянную смену одних состояний другими, выделить в которой нечто неизменное невозможно. Длительность, то есть жизнь имеет не пространственный, а временной характер14.
Для Руссо и Толстого одним из основных объектов художественно-философского исследования является внутренний мир человека, как непрерывный процесс мышления, эмоций, переживаний, волевых усилий. Феномен текучести, изменчивости как свойство человеческого сознания, является предметом изображения в произведениях Толстого, начиная с трилогии. Уже в «Отрочестве» он пишет, что «в известную пору жизни вдруг замечаешь, что ваш взгляд на вещи совершенно изменяется, как будто все предметы, которые вы видели до тех пор, вдруг повернулись к вам другой, неизвестной еще стороной. <…> Такого рода моральная перемена произошла во мне в первый раз во время нашего путешествия, с которого я и считаю начало моего отрочества»15.
Изменчивость, текучесть сознания становится неотъемлемой частью образов главных героев «Войны и мира», «Анны Карениной», «Смерти Ивана Ильича», «Записок сумасшедшего», «Крейцеровой сонаты, «Воскресения» и др., как отражение сложного, незавершенного, постоянного процесса мышления самого автора. Об особом внимании «позднего» Л.Н. Толстого к феномену текучести, можно судить по его философски насыщенным дневникам 1890–1900-е годы. В дневнике 5 июля 1892 г. сущее осмысляется через метафоры текущей воды и облаков: «Когда проживешь долго – как я 45 лет сознательной жизни, то понимаешь, как ложны, невозможны всякие приспособления себя к жизни. Нет ничего stable (устойчивого [фр.]) в жизни. Всё равно, как приспособляться к текущей (курсив мой. – А.П.) воде. Всё – личности, семьи, общества, всё изменяется, тает и переформировывается, как облака. И не успеешь привыкнуть к одному состоянию общества, как уже его нет и оно перешло в другое» (52, 68). Здесь личность, семья, общество рассматриваются исторически, то есть изменяющимися под влиянием модификаций общественно-политической жизни России, что он ощутил на себе.
В связи с вышесказанным, обращает на себя внимание загнутый нижний уголок на с. 274 «Исповеди» Руссо, где речь идет о непрерывной, изменчивой природе чувств, о непостоянстве счастья, о невозможности найти прошлое: «Страшная призрачность человеческих отношений! Она [мадам Варанс] приняла меня как всегда с сердечной добротой, которая могла исчезнуть только вместе с нею: но я приехал, надеясь найти прошлое, а его не было, и оно не могло возродиться»16. Эта же мысль повторяется в «Прогулках одинокого мечтателя»: «Все на земле – в беспрестанном течении. Нет ничего, что сохраняло бы прочную и устоявшуюся форму, и наши привязанности, направленные на внешние предметы, неизбежно проходят и меняются, как они. Всегда опережая нас или оставаясь позади, они напоминают о прошлом, которого уже нет, или предвосхищают будущее, которому часто не суждено наступить; нет на земле ничего надежного, к чему сердце могло бы привязаться. Потому-то мы и не знаем иных наслаждений, кроме преходящих; что же до длительного счастья, то сомневаюсь, чтобы оно было людям известно»17.
При сравнении суждения о времени (выделено курсивом) Руссо с концепцией времени из «Исповеди» Аврелия Августина нетрудно обнаружить не только типологическое сходство, но и прямую перекличку текстов: «Каким же образом уменьшается или исчезает будущее, которого еще нет? Каким образом растет прошлое, которого уже нет? Только потому, что это происходит в душе, и только в ней существует три времени. Она и ждет, и внимает, и помнит. <…> Наше внимание <…> длительно, и оно переводит в небытие то, что появится. Длительно не будущее время – его нет; <…> длительно не прошлое, которого нет; длительное прошлое это длительная память о прошлом»18.
В яснополянской библиотеке имеется парижское издание «Исповеди» Августина19, с пометами Толстого как раз в вышеприведенном тексте (гл. XXVIII). Переведенные с французского языка, творчески переработанные и потому не подписанные именем Августина, эти суждения о времени приведены в «Пути жизни» в главе XXI. Таким образом, августиновская скрытая цитата узнается в «Исповеди» и «Прогулках одинокого мечтателя» Руссо и в «Пути жизни» Толстого. А обращение Руссо и Толстого к «Исповеди» Аврелия Августина обусловлено отчетливой филиацией с концепцией категории времени, которая создавалась на рубеже IV–V вв., была востребована во Франции в конце XVIII в., а затем в России в начале XX в.
Подводя некоторый итог, скажем, что между Толстым и Руссо существует объективная сущностная близость мировоззрения, родство философских идей и принципов, общность религиозных взглядов, тождество основных положений нравственного учения, сходство и идейно-тематическая созвучность проблем, тем, мотивов. В период становления Руссо был наиболее органичным мыслителем для молодого Толстого, который не столько подпадал под его влияние, сколько перерабатывал его идеи в силу их первоначального созвучия с собственными идеями. Это не было влиянием, и даже усвоением, а скорее узнаванием своего, и вдохновляющим фактором, утверждением в правильности собственных умозаключений. Верность общему духу идей Руссо осталась на всю жизнь. А вся жизнь и творчество Толстого – это самая грандиозная и уникальная художественно-философская трактовка идей Руссо.
ЛЕВ ТОЛСТОЙ В ДИАЛОГЕ С АМЕРИКОЙ
Чужая культура только в глазах другой культуры раскрывает себя полнее и глубже <…>. Мы ставим чужой культуре новые вопросы, каких она сама себе не ставила, мы ищем в ней ответа на эти наши вопросы, и чужая культура отвечает нам, открывая перед нами новые свои стороны, новые смысловые глубины. Без своих вопросов нельзя творчески понять ничего другого и чужого (но, конечно, вопросов серьезных, подлинных). При такой диалогической встрече двух культур они не сливаются и не смешиваются, каждая сохраняет свое единство и открытую целостность, но они взаимно обогащаются.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
