Жак Лe Гофф - Средневековье и деньги. Очерк исторической антропологии
Франция XIII в. и, в частности, времен царствования Людовика Святого (1226-1270) предоставляет хороший пример деятельности центральной власти в сфере денег, то есть в сфере финансового обеспечения своих действий, поведения в качестве монетчика особого типа (поскольку она претендовала на верховную власть и даже на королевскую монополию в чеканке монеты) и организации финансов монархии. Основные действия Людовика Святого в этой сфере пришлись на конец его царствования, на конец 1260-х гг., когда новое место, занятое деньгами, и соответствующие проблемы стали очевидными для всего христианского мира.
Людовик Святой решил действовать посредством ордонансов, и уже сама природа этого высшего акта показывает, что в XIII в. в управлении монархией деньги заняли место первостепенной важности. Действительно, при помощи ряда ордонансов Людовик Святой добился глубокой реорганизации чеканки и обращения монеты во Франции и роли короля в этой сфере. Марк Блок считает, что решающим был ордонанс 1262 г., установивший два принципа: монета короля действует во всем королевстве, монета сеньоров, имеющих право ее чеканить, действует только на их собственных землях. Ордонанс 1262 г. в 1265 г. уточнили два других. Важнейший ордонанс за июль 1266 г. предписывал возобновление чеканки парижского денье и создание турского гроша. Наконец, один утраченный ордонанс в период между 1266 и 1270 гг. объявил о создании золотого экю, о котором речь пойдет дальше.
Людовик IX не дожидался 1266 г., чтобы проявить интерес к монетам, ходящим в его королевстве. Он эмитировал только турские денье, но постарался обеспечить своей монете привилегированный курс в королевстве и принял ряд соответствующих мер, касающихся монетного обращения. Вот какой их список привел Этьен Фурниаль[26]:
1) В 1263 г. турские и парижские денье, причем последние не чеканились со времен смерти Филиппа Августа (1223 г.), должны были получить хождение и приниматься в оплату долгов перед королем.
2) В 1265 г. было установлено следующее соотношение стоимости этих двух монет: два турских денье равны одному парижскому.
3) В ту эпоху, когда монеты часто подделывали, король запретил фальшивые денье, имитирующие его собственные, то есть пуатевинские, провансальские и тулузские, — один из многих признаков, что французская королевская власть, имевшая корни на Севере, в этой сфере навязывала себя и Южной Франции.
4) «Поскольку народ считает, что турских и парижских монет недостаточно», временно допускалось хождение нантских монет со щитом, анжуйских, манских монет, а также английских стерлингов, но по курсу, определенному королевской казной, и если он не соблюдался, за это полагались сначала штраф, а потом конфискация. Запрет на хождение баронских монет Южной Франции или английских монет объяснялся не только желанием навязать примат королевской монеты, но и стремлением лучше обеспечивать королевские мастерские белым металлом. Не надо забывать, что в течение большей части средневековья христианский мир жил в условиях некоторого монетного голода, вызываемого в основном нехваткой белого металла, поскольку копи более или менее быстро истощались и их было мало.
Основные монетные реформы Людовика IX, введенные ордонансом от 24 июля 1266 г., от которого, к сожалению, сохранился не весь текст, были следующими:
1) возобновление чеканки парижского денье;
2) создание турского гроша;
3) создание золотого экю.
Обе последних меры показывают, что с некоторым запозданием, в частности по сравнению с большими итальянскими торговыми городами, Франция, чтобы приспособиться к росту объема торговли, шла на оба важнейших в XIII в. шага в монетной сфере — создание серебряной монеты высокого достоинства и возобновление чеканки золотой монеты. Начало чеканки турских грошей было несомненно мерой крайне важной. Этот тип монет высокого достоинства, не достигавшего стоимости золотых монет, еще слишком высокой для коммерции в большинстве регионов Запада, прекрасно соответствовал росту французской торговли в рамках того, что было названо, как я говорил, «торговой революцией XIII века». Успех внедрения этого гроша был подкреплен запретом баронам его чеканить. Его стоимость почти равнялась стоимости двенадцати турских денье. Позже его называли грошом Людовика Святого, чье царствование, как известно, с XIV в. стало в памяти французов почти легендарным («добрые времена монсеньора Святого Людовика»), «грошом с двумя круглыми “о”», потому что в его легенде в словах lvdovicvs и tvronvs были два “о” большего размера, чем остальные буквы. Грош Людовика Святого долгое время ценился выше других грошей и даже выдержал монетные мутации конца XIII и XIV в. Зато золотое экю, появившееся, несомненно, раньше времени, успеха не имело.
Людовик Святой не вводил новшеств в управление королевской казной, он по-прежнему прибегал к услугам королевского казначея, должность которого появилась в XII в., и к услугам менял, именуемых казначеями, чьи должности создал Людовик VII, а главное, сохранил в силе решение последнего — королевская казна по-прежнему была доверена парижскому дому ордена Храма (тамплиеров). Это показывает, какую роль в среднем средневековье играли большие монашеские ордены в управлении финансами от имени тех, кого мы бы назвали главами государств. Это относится к роли ордена Клюни, управлявшего с начала XII в. доходами и финансами папской курии, это относится к роли, которую играл орден Храма для французской монархии с середины XII в. по 1295 г., когда королевскую казну отобрали у Храма и поместили сначала в Лувр, а потом в королевский дворец на острове Сите, отстроенный в начале XIV в.
В каждой из тех частей королевства, которые назывались бальяжами, финансами управлял бальи. Он взимал налоги за переход права собственности к другому лицу, выкуп постойной повинности, натуральный оброк от общин, королевские пошлины, называемые регальными, печатную пошлину за документы, заверявшиеся королевской печатью, оброк с евреев, лесную пошлину до создания в 1287 г. специального ведомства вод и лесов. С 1238 г. в расходы, которые он совершал за счет королевской кассы, входили фьефы и милостыни, то есть пенсии, назначаемые королем за счет доходов бальяжа, а также работы (œuvres), то есть строительство или ремонт замков, особняков, домов, риг, тюрем, мельниц, дорог, мостов, принадлежащих королю. Старейший документ из тех, где богатство короля и, в частности, стоимость королевского домена, особого финансового источника ресурсов суверена, представлено в численной форме, — текст прево Лозаннской церкви за 1222 г., оценивающий доход короля Филиппа Августа при получении наследства от его отца Людовика VII в 19 тыс. ливров в месяц, то есть 228 тыс. ливров в год, тогда как сам Филипп Август собирался оставить сыну, будущему Людовику VIII, доход в 1200 парижских ливров в день, то есть 438 тыс. парижских ливров в год. Эти доходы делали королевскую власть в начале XIII в. богатейшим институтом королевства Франции после церкви. В течение XIII в. французский король облагал товары, продаваемые на рынках и ярмарках, налогом под названием тонльё (tonlieu). Король взимал также бесчисленные дорожные пошлины с путников, их товаров, повозок и тягловых животных. Эти сборы взимались при вступлении на дороги и входе в порты, на мостах и реках. Налог за занятие ремеслом выплачивался королю натурой и деньгами, это был обан (hauban). За чеканку монет, для которой плавили слитки или переплавляли монеты, бывшие в употреблении, король брал налог под названием «сеньораж». Взимал он налог и за использование мер и весов, служащих эталонами. Он наследовал иностранцам и бастардам и облагал сборами евреев-ростовщиков. Под названием «лес» (foret), а лес составлял основную часть королевского домена, король взимал немалые сборы с рубки деревьев, рыбной ловли, сооружения плотин и мельниц. Когда ему не хватало денег, он мог взять принудительный заем, особенно в городах.
Расходы королевского дворца в значительной части обеспечивались гербовыми доходами. Отсюда видно, что король получал доходы, с одной стороны, как собственник, с другой — как суверен. Поскольку податные платили звонкой монетой, кассирам королевской казны следовало точно знать, как она соотносится со счетным ливром. Поэтому они должны были иметь перед глазами таблицы оценки (aualuement) монет, показывающие ежедневные колебания соотношения стоимости последних со стоимостью счетного ливра и его дробных монет, как парижских, так и турских. Контроль над королевской бухгалтерией, как мы видели, начался только в начале XIV в. с появлением Денежной палаты (Chambre aux deniers), ставшей в 1320 г. Счетной палатой. В XIII в. королевские чиновники и откупщики должны были вносить деньги в казну и отчитываться по своей бухгалтерии трижды в год: на день святого Ремигия (после на День всех святых), на Сретение и на Вознесение, точнее, на восьмой день после этих праздников.
