Джон Уайтхед - Серьёзные забавы
Позднее Инглби осознал, сколь постыдны и несправедливы были все эти обвинения, и в 1878 году в Королевском литературном обществе прочел доклад, в котором признался, что лишь повторил прежние россказни. Позже он снял с Сэмюэла Айрленда все обвинения в подделке документов и рукописей Шекспира. Увы, он опоздал, грязь прочно прилипла к имени Сэмюэла Айрленда, и имя это еще многие годы связывали с именем Уильяма и его недолгой злополучной карьерой мистификатора.
ИСТОРИЯ ФОРМОЗЫ
Джордж Псалманасар[7] впервые появился в Лондоне в 1703 году; кто он и откуда, в ту пору было неизвестно, впрочем, неизвестно это и по сей день. Позднее он стал близким другом доктора Джонсона, который питал к нему глубокую привязанность. Он прожил долгую, бурную жизнь и умер в 1763 году 83 лет от роду — в возрасте весьма почтенном.
Единственно откуда можно почерпнуть сведения об этом человеке, — это из его «Мемуаров», опубликованных через два года после смерти автора, в 1765 году. Он утверждал, что «вне пределов Европы я и не родился, и не жил, и даже не путешествовал, пребывая в южных ее краях вплоть до шестнадцатого года жизни». Судя по названиям местностей, упоминаемых в «Мемуарах», детство его прошло на юге Франции. Псалманасар подробно рассказывает об учении в школе, возглавлявшейся монахами-францисканцами, куда он поступил шести лет. Благодаря исключительным способностям к языкам он был помещен в класс, где ученики были в два раза старше его. Вскоре он стал любимцем своих наставников, и они демонстрировали его посетителям как украшение школы. Позднее одного из монахов перевели в иезуитский коллеж близлежащего города, и тот взял своего чудо-ученика с собой, определив его в один из классов коллежа. Мальчик не отставал от своих соучеников и вместе со всеми перешел в следующий класс. Будучи, однако, недоволен своим наставником, Псалманасар покинул коллеж и отправился в соседний город, где должен был изучать теологию. Но он решил, что это уж слишком, и стал пропускать одну лекцию за другой, слоняясь по улицам и транжиря присылаемые матерью деньги.
Спустя некоторое время он попытался подыскать место учителя, но безуспешно. Тогда-то он и вступил на долгий путь мошенничества и подлогов: он стал выдавать себя за ирландского пилигрима, гонимого на родине и страстно желающего добраться до Рима. На самом же деле он отправился домой, к матери, выпрашивая по пути подаяние у священнослужителей и богатых путешественников, — и на эти деньги роскошно устраивался в ближайшем трактире. В конце концов он добрался до материнского дома, но оттуда его сразу же отправили на поиски отца, который якобы обретался где-то на Рейне. Прежними уловками Псалманасар добрался до Рейна и разыскал отца. Но увы! тот оказался настолько беден, что не мог помочь ему ничем, кроме совета. Совет же его был таков: отправиться во Фландрию, Голландию и Брабант и найти там место учителя — или самому продолжить образование.
Приключения Псалманасара, судя по мемуарам, были бесчисленны, скрашивал же он невзгоды прежними способами. Между тем тоска охватывала его все больше и больше, и, наконец, он решает возвратиться домой. В Кельне он встречает одного из офицеров курфюрста, и тот уговаривает его завербоваться в армию. Армию он вскоре вынужден оставить: слишком уж был он нежен для тягот солдатской жизни. Позже, в «Истории Формозы» он заявлял, что вынужден был уйти из армии потому, что был некрещеным японцем. Тем не менее ему удалось завербоваться вновь, на сей раз в полк герцога Мекленбургского, которому он представился японцем по имени Салманасар (так звался один из библейских персонажей из 4 Книги Царств: 17,3). Сказавшись язычником, он спорил со своими товарищами о религии, об их верованиях, а во время службы поворачивался спиной к присутствующим и лицом к солнцу и бормотал бессвязную чепуху, — по его словам, молился на своем родном языке.
В 1702 году его полк перевели в Слейс, где губернатором был шотландец, бригадир Джордж Лоудер, у которого гостил его родственник, Иннес, капеллан шотландского полка, расквартированного в том же городе. До губернатора дошел слух о японском язычнике, и Лоудер пригласил его к себе вместе с несколькими офицерами и Иннесом. Псалманасар вновь затеял спор о религии, и ему удалось взять верх над одним из гостей, священником Исааком д'Амальви. Иннес заинтересовался Псалманасаром и пригласил его пожить у себя, уверенный, что сможет обратить язычника. К тому времени Псалманасар уже устал от военной службы и сопутствующей ей стесненности в средствах и решил позволить Иннесу «обратить» себя. Дело в том, что капеллан пообещал Псалманасару вызволить его из армии и увезти в Англию.
Отвечая на расспросы о прошлом и об обстоятельствах, в силу которых он оказался в Слейсе, Псалманасар сочинил историю о том, как миссионеры увезли его с Формозы и доставили в Авиньон, где тщетно пытались обратить в католичество. Псалманасар бежал и подался в армию, дабы скрыться от их навязчивых забот и нравоучений. Иннес, однако, поймал Псалманасара, попросив его перевести отрывок из речи Цицерона на формозский язык. Псалманасар выполнил требуемое; спустя некоторое время Иннес дал ему перевести тот же отрывок и обнаружил в этих двух переводах множество расхождений. Вместо того, чтобы разоблачить обманщика, Иннес присоединился к нему и поддержал все его дальнейшие мистификации. Именно Иннесу принадлежала мысль о том, что Псалманасару лучше выдавать себя за жителя Формозы, чем за японца.
После «обращения» в христианство Иннес устроил крещение Псалманасара, Джордж Лоудер был крестным отцом и даже дал новообращенному свое имя. Псалманасар стал пользоваться его именем, опуская фамилию. Иннес тем временем написал епископу Лондона, доктору Комптону, о своем «новообращенном» язычнике. Епископ похвалил Иннеса и пригласил его в Лондон вместе с Псалманасаром, чтобы тот обучил формозскому языку нескольких лиц, которые затем отправятся на этот остров обращать в христианство тамошних жителей. Иннес стал торопить Псалманасара, чтобы тот поскорее выдумал свой новый язык, ведь правда могла вот-вот выплыть наружу.
В 1703 году Псалманасар вместе с Иннесом прибыл в Роттердам, где Джордж был введен в общество. Многие, однако, весьма скептически отнеслись к его рассказам о приключениях, и тогда Псалманасар принялся есть сырое мясо, коренья и травы, утверждая, будто это обычные кушанья жителей Формозы. Затем Псалманасар и Иннес отправились в Англию; через Хэридж они прибыли в Лондон, где были приняты епископом Лондонским. Лондонцы были настроены не менее скептически, чем жители Роттердама, и Псалманасару при подробных расспросах едва удалось избежать разоблачения. Наибольшее подозрение вызвала его светлая кожа, но Псалманасар сумел объяснить это принадлежностью к избранному классу Формозы: он не более и не менее как сын короля!
Иннес сгорал от нетерпения, желая извлечь выгоду из своего обмана: он убедил Псалманасара перевести на «родной» язык катехизис и написать историю Формозы. Благодаря своим исключительным лингвистическим способностям Псалманасар овладел шестью языками, в том числе и латинским, на котором он и задумал написать «Историю Формозы». Используя книгу Варениуса «Описание Японии» и труд Кандидия «Сообщение об острове Формоза», он принялся за работу и завершил ее за два месяца, несмотря на то, что его без конца отвлекали всяческие почитатели. Книга была затем переведена на английский язык неким Освальдом и незамедлительно, в 1704 году, опубликована под названием «Историческое и географическое описание Формозы, составленное Джорджем Салманасаром, уроженцем вышеозначенного острова, ныне обитающим в Лондоне». Ему немедленно бросил вызов иезуит отец Фонтеней, проведший на Формозе 18 лет. Второго февраля они встретились на публичном заседании Королевского общества, и Псалманасар вышел победителем; ему даже удалось убедить членов общества в том, что Формоза принадлежит Японии, а не Китаю, как утверждал Фонтеней.
Книга Псалманасара — весьма убедительное и искусное художественное произведение. Рассказывая о своих путешествиях, он пишет о том, как на Формозу прибыл под видом японца иезуит отец де Род, который хотел обучать местных жителей латыни. Отец Псалманасара нанял его учителем к сыну. Иезуит учил мальчика четыре года, а затем убедил его отправиться вместе с ним в Европу. Псалманасара продержали пятнадцать месяцев в Авиньоне, пытаясь обратить в христианство, но ему удалось бежать до того, как в дело вмешалась инквизиция. Далее следовало весьма искаженное описание его подлинных путешествий и военной службы; завершалось повествование встречей с преподобным Иннесом и обращением в англиканство.
Его описание Формозы было донельзя нелепым. Он заявил, например, что ежегодно в жертву верховному божеству приносили 18 000 мальчиков, не достигших девятилетнего возраста. Чтобы восполнять такие потери, жители Формозы вынуждены были придерживаться полигамии, имея по нескольку жен в зависимости от своего положения и состояния. Он упорно настаивал на том, что Формоза принадлежит Японии. Для захвата острова японцы прибегли к своего рода тактике троянских коней: паланкинам с солдатами. Самым невероятным в этих выдумках было полное их несоответствие рассказам прибывавших с Формозы миссионеров. Да и Георг Кандидий, чью книгу Псалманасар положил в основу своего повествования, утверждал, что, кроме риса и фруктов, иных жертвоприношений ему видеть не приводилось. И все же люди предпочитали кровожадные басни, сочиненные Псалманасаром, — вроде тех, что грабителей и убийц вешают вверх ногами и стреляют в них из лука до тех пор, пока не пронзят все тело стрелами; за другие преступления виновных сжигают заживо, отрубают руки и ноги, бросают на съедение собакам и так далее и тому подобное. Кандидий же, напротив, писал, что жители Формозы — миролюбивый, добродушный народ и преступлений там, похоже, вовсе нет.
