Александр Бенуа - Путеводитель по картинной галерее Императорского Эрмитажа
Караваджо. Девушка с лютней. Ок. 1595. Холст, масло. 94х119. Инв. 45. Из собр. Джустиниани, Рим, 1808
Как совсем иначе изобразил бы подобный сюжет Джорджоне, картины которого произвели на Караваджо огромное впечатление. И Караваджо постарался передать прелесть цветов и наслаждение музыкой, но именно музыки и аромата в этой картине нет. Все живет чисто внешней, немой жизнью, все лепится, светится, круглится, но нет тайного созвучия между формами и красками. Портрет юноши и этюд пастуха в широкополой шляпе добавляют представление о мастере и, главным образом, об его понимании светотени.
Вообще же искусство Караваджо дерзкое и грубое, но оно в то же время мужественное и бодрящее. Именно простота, грубость и, в особенности, цельность придали ему ту силу, которая помогла Караваджо сыграть роль истинного реформатора живописи и даже ее спасителя. Но не только простота и цельность — положительные черты Караваджо. Можно любоваться, с каким колоссальным мастерством исполнены его картины, как точно, строго и убедительно все нарисовано, как сильно, плотно и красиво все написано. В ранних вещах Караваджо, отсутствующих в Эрмитаже, он и прекрасный колорист, светлый и цветистый.
Испанец Рибейра был самым верным последователем Караваджо. Он поселился в Неаполе и сделал из этого города своего рода твердыню “натурализма”. О нем мы будем говорить ниже, когда обратимся к испанской школе.
“Болонцы”
Эрмитаж иллюстрирует все сказанное более полно, чем другие эпохи итальянской живописи. Линию типичных “болонцев” и “академиков” можно проследить на произведениях самого Аннибале Карраччи, на картинах Гвидо Рени, Доменикино, Альбани, Дольчи, Пьетро да Кортона, К. Маратти, Теста и на некоторых французах. [35] Линию “натуралистов” можно проследить на хорошем подборе произведений самого Караваджо и в творчестве таких художников, как Строцци, Сальватор Роза, как испанцы Рибейра, Сурбаран и Веласкез, как французы Валентэн и Ленэн, как голландец Гонтгорст и фламандец Ромбутс. Наконец, мастера вроде Гверчино, Фети, Фурини, Креспи, Мурильо, Лука Джорджано и Биливерти занимают среднее положение между двумя крайностями. [36] Они искали соединить жизненное брио и блеск колорита “натуралистов” с известными требованиями “законов изящного”.
Карраччи, братья
Сами Карраччи представлены в Эрмитаже менее полно, нежели их последователи. Старшему, Лодовико, приписывается “Положение во гроб” — несколько беспомощная попытка соединить венецианский тон с флорентийской композицией. Этому же мастеру без особых оснований приписывается ряд небольших картин с религиозными сюжетами.
Наиболее совершенная из картин Аннибале — “Явление Христа женам мироносицам”), но хороши также, несмотря на весь свой холод, и “Святые жены у гроба Господня”, “Отдых на пути в Египет”, “Св. Семейство” и совершенно венецианский по тону “Св. Карл Борромейский”.
Аннибале Карраччи. Святые жены у гроба Христа. Вторая половина 1590-х. Холст, масло. 121х145,5. Инв. 92. Из собр. Кузвельта, Лондон, 1836
Аннибале Карраччи. Оплакивание Христа. Середина 1580-х. Холст, масло. 191х156. Инв. 1489. Из собр. Уолпола, Хоутон холл, 1779
Аннибале Карраччи. Отдых святого семейства на пути в Египет. Ок. 1600. Холст, масло. 82,5 (диаметр). Инв. 138. Из собр. Кроза, Париж, 1772
К сожалению, настоящая сила Аннибале, завоевавшая всей школе общее признание, — его декоративный размах, отсутствует в этих произведениях. Об его реалистических исканиях говорит собственный портрет, изображенный в виде недоконченной картины на мольберте.
Аннибале Карраччи. Портрет на мольберте. 1590-е. Дерево, масло. 42,5х30. Инв. 148. Из собр. Кроза, Париж, 1772
Рени, Гвидо
Об ученике Карраччи Гвидо Рени (1575 — 1642) мы можем иметь в Эрмитаже исчерпывающее представление. Остаются не представленными лишь широкие декоративные композиции мастера на мифологические темы, вроде плафона “Аполлон и Музы” в палаццо Роспилиози в Риме. [37] О пышности религиозного искусства Рени свидетельствует большая, превосходно написанная картина “Отцы церкви, спорящие о бессеменном зачатии”, происходящая из Перуджии; другим интересным примером его композиционных задач является “Поклонение пастухов”, удачно вписанное в форму восьмиугольника. Любимое настроение Гвидо, наклонность к добродушной сентиментальности передают “Бегство в Египет” (“Св. Иосиф нянчится с младенцем Христом”) и “Юность Богородицы”, особенно последняя картина — очень привлекательная, но, в своем стремлении к изяществу, чуть приторная.
Гвидо Рени. Иосиф с младенцем Христом на руках. 1620-е. Холст, масло. 126х101. Инв. 58. Из собр. Короля Вильгельма II, Гаага, 1850
Гвидо Рени. Юность Девы Марии. 1610-е. Холст, масло. 146х205,5. Инв. 198. Из собр. Кроза, Париж, 1772
О виртуозной технике мастера можно иметь понятие по этюду “Раскаяние св. Петра”. Идеал женской красоты Гвидо передает обворожительный портрет девушки в тюрбане, считавшийся прежде изображением знаменитой отцеубийцы Беатриче Ченчи, казненной в 1599 году. Наконец, интересен подписной портрет пожилого мужчины, помеченный 1617 годом.
Доменикино
Об искусстве Д. Дзампиери, прозванном Доменикино (1581 — 1641), наиболее последовательном, добросовестном, но и скучном из болонцев, говорят: “Св. Иоанн”, прежняя слава которого объясняется полным соответствием картины формальным требованиям академизма, а также сухая, пестрая в красках картина “Магдалина, несомая ангелами” и копия “Переход через Красное море”).
Доменикино. Взятие Марии Магдалины на небо. Ок. 1620. Холст, масло. 129х110. Инв. 113. Из собр. Кроза, Париж, 1772
Картина же “Постройка ковчега”, хотя и носит старинную атрибуцию мастеру, однако исполнена “слишком хорошо” для Доменикино (замечателен нежный серый полутон нагой женщины, так красиво повернувшейся к юноше-плотнику).
Гвидо Рени (Ранее приписываемая Доменикино). Постройка Ноева Ковчега. Ок. 1608. Холст, масло. 193,5х154,5. Инв. 51. Из собр. Брюля, Дрезден, 1769
Альбани, Франческо
Кто бы ни был автор этой картины, но она, вместе с “Европой” Альбани, остается едва ли не лучшим произведением школы Карраччи в Эрмитаже. О чувственной прелести и своеобразной грации Альбани (1578 — 1660) можно судить лишь по его игривым мифологическим сюжетам, в которых главную роль играют амуры, писанные Альбани с его собственных ребятишек. Две картины Альбани в Эрмитаже “Крещение” и “Благовещение” принадлежат, несмотря на все свое мастерство, к скучнейшему из того, что создала академическая живопись.]
Кортона, Пьетро да; Дольчи, Карло
Мы не станем долго останавливаться на условных работах других академиков — болонцев и флорентийцев. Каждый из этих художников заслуживает некоторого внимания, но характеристика одного подошла бы и к другому. О выдающемся декораторе Пьетро да Кортона (1596 — 1669) Эрмитаж говорит, во всяком случае, недостаточно. [38]
Пьетро да Кортона. Мученичество святого Стефана. 1660. Холст, масло. 260,5х149. Инв. 184. Из собр. М. Годоя, Париж, 1831
О слащавом “фарфоровом” Карло Дольчи (1616 — 1686) получаешь, напротив того, необычайно выгодное представление по тонкой и даже красивой в красках картине “Св. Цецилия”, в которой особенно замечательны грустный взгляд красавицы-святой, а также превосходно написанное парчовое ее платье.
Карло Дольчи. Святая Цецилия. Ок. 1670. Холст, масло. 126х99,5. Инв. 44
Маратти, Карло
Многочисленные произведения Карло Маратти (1625 — 1713) и Сассоферрато, так же как картины Ланфранко, Мола, Теста и Лути, говорят лишь о тех пределах условности, до которых дошел академизм в своем преследовании изящного. Превосходный портрет папы Климента IX Маратти заставляет особенно жалеть о том, что этот даровитый художник отдал себя всего на удовлетворение вкусов “прециозных” [39], любителей своего времени.
Карло Маратти. Портрет папы Климента IX. 1669. Холст, масло. 170х123. Инв. 42. Из собр. Уолпола, Хоутон холл, 1779
