Кристофер Райт - ОКО ЗА ОКО Этика Ветхого Завета
Стоило бы отметить любопытный факт, что мы обычно не рассуждаем о справедливости или несправедливости в отношении Божьих благословений, хотя они распределяются столь же произвольно и «нечестно», как и наказания, в этой жизни. Мы не склонны видеть несправедливость, когда пользуемся дарами и благословениями, которых нет у других. С другой стороны, мы склонны протестовать, когда другие получают то, что нам кажется необоснованной щедростью руки Божьей, если мы получили только то, что является «справедливым». Подобное отношение метко обличил Иисус в притче о работниках в винограднике, говоря о «несправедливой» щедрости хозяина. В конечном итоге, мы могли бы быть мудрыми и осторожнее выражать свою оценку справедливого или несправедливого в отношениях Бога и человечества, признавая двусмысленность понятий и собственных достаточно извращенных и искаженных взглядов.
Предвосхищение судного дня
Подобно историям о Содоме и Гоморре, потопе, рассказ о завоевании Ханаана занимает в Библии место прообразного повествования. Библия заявляет, что в конечном итоге во время последнего суда нечестивые столкнутся с ужасной реальностью гнева Божьего в изгнании, наказании и уничтожении. Тогда Божья этическая справедливость окончательно восторжествует. Но в определенных точках истории, таких как захват, Бог демонстрировал силу своего суда. История Раав, помещенная в середину повествования о завоевании, также иллюстрирует силу «покаяния» и веры и Божью готовность пощадить своих врагов, когда они решают отождествиться с народом Божьим. Так, Раав входит в новозаветную галерею славы и веры (Евр. 11,31; Иак. 2, 25).
Я прекрасно понимаю, что эти размышления всего лишь скользят по поверхности чрезвычайно глубоких проблем в отношении повествований о захвате. Более того, захват Ханаана — только один из множества этических вопросов, которые современный читатель адресует Ветхому Завету. Существует много других историй о жестокости. Существуют жестокие формы речи, метафор и символов — некоторые из них особенно беспокоят женщин. Существуют проклятия и молитвы мщения. Библиография внизу поможет разобраться в этих сферах, но остается место для дальнейшего размышления о том, что можно назвать нравственной защитой Ветхого Завета (задача, которую некоторые считают крайне необходимой, а другие — невозможной и не этической в принципе). Если это хоть отчасти звучит как обещание (или угроза) написать новую книгу[417], то, наверное, потому, что я хочу этого.
Дополнительная литература
Craigie, Peter С, The Problem of War in the Old Testament (Grand Rapids: Eerdmans, 1978).
Goldingay, John, 'Justice and Salvation for Israel and Canaan', inWonil et al., Reading the Hebrew Bible for a New Millennium, pp. 169 — 187.
Cowles, C. S., Merrill, Е. H., Gard, D. L., Longman III, Т., and Gundry, S. (eds.), Show Them No Mercy: Four Views of God and Canaan Genocide (Grand Rapids: Zondervan, 2003).
Houston, Walter, 'War and the Old Testament', Modern Churchman, 28 (1985), pp. 14–21.
Kaiser Jr, Walter C, Hard Sayings of the Old Testament (Downers Grove: InterVarsity Press, 1988).
Kidner, Derek, Old Testament Perspectives on War', Evangelical Quarterly 57 (1985), pp. 99 — 112.
Knierim, Rolf P., 'On the Subject of War in Old Testament and Biblical Theology', in Wonil et al., Reading the Hebrew Bible for a New Millennium, pp. 73 — 88.
Lind, Millard C, Yahweh Is a Warrior: The Theology of Warfare in Ancient Israel (Scottdale: Herald, 1980).
Longman 111, Tremper, and Reid, Daniel G., God Is a Warrior (Grand Rapids: Zondervan; Carlisle: Paternoster, 1995).
Niditch, Susan, War in the Hebrew Bible: A Study in the Ethics of Violence (Oxford: Oxford University Press, 1993).
Thompson, Alden, Who's Afraid of Old Testament God? (Grand Rapids: Zondervan, 1989).
Waldow, З. E. von, 'The Concept of War in the Old Testament', Horizons of Biblical Theology 6 (1984), pp. 27 — 48.
Wenham, Joohn W, The Enigma of Evil: Can We Believe in the Goodness of God? (Leicester: 1VP, 1985; Carlisle: Paternoster, 1997).
Примечания
1
Rodd, Glimpses, p. ix.
2
С. J. H. Wright, Living, p. 9. Это не было моей докторской диссертацией. Последняя была опубликована в 1990 году под названием «Божий народ в Божьей земле» (God's People in God's Land).
3
Christopher J. H. Wright, 'Biblical Ethics Survey'.
4
Четыре «мировоззренческих вопроса» взяты из книги: J. Richard Middleton and Brian J. Walsh, Truth is Stranger. Более исчерпывающее обсуждение мировоззрения Израиля и его влияние не только на весь Ветхий Завет, но и но новозаветное понимание Иисуса (и, по сути, его понимание себя) см. в книге: N. Т. Wright, People of God.
5
См. главу 1, прим. 1 ниже.
6
Сирил Родд (Cyril Rodd) неплохо описывает мой подход, но сетует, что эта схема, как и прочие попытки представить этику в систематической схеме, искажает саму этику. Это модель, которую, как он утверждает, я навязал ветхозаветной этике (Rodd, Glimpses, p. 2, 316). Это верно, моя аналогия треугольника отношений нигде явно не представлена в текстах Ветхого Завета. Тем не менее, даже сам канон был попыткой представить огромное разнообразие документов в системе или модели, которая в некотором смысле навязана, чтобы привнести ясность и доступность в богословские убеждения, воодушевлявшие его создание. Моя очень субъективная защита такова: мне нравится представлять, что если бы мне удалось завязать разговор с одним из израильских пророков, псалмопевцев или историков и показать им предложенный мной треугольник отношений Господа, Израиля и земли, они бы узнали в нем образ их веры и традиций.
7
В большинстве английских переводов Библии еврейское имя Бога, отображенное на письме четырьмя согласными YHWH (Яхве), переводится «the Lord» (Господь). По причине святости имени тетраграмматон (как называются эти четыре буквы) в поздней еврейской традиции не произносили вслух, но стали заменять словом adonay (господин). Обозначая это на письме, огласовку adonay добавили к согласным YHWH. Так, благодаря этой комбинации, и появилась латинская форма Jehowah (Иегова), которая использовалась некоторыми ранними переводчиками. Авторы первого греческого перевода еврейского Писания, Септуагинты, появившейся на свет более чем за двести лет до рождения Христа, следовали этой традиции, переводя еврейское божественное имя Яхве греческим словом kyrios — Господь. В современной библеистике, по крайней мере, среди христианских ученых, божественное имя принято писать «Яхве» (хотя ни у кого нет абсолютной уверенности относительно его изначального произношения). И все же преобладающей тенденцией в переводах Библии остается ранняя традиция передачи божественного имени словом Господь. В настоящем труде там, где важно отметить имя Бога, будет использовано слово Яхве. В остальных случаях ради устоявшейся исторической традиции употребляется слово Господь, и здесь важно не забывать, что это не просто синоним слова Бог. Это слово передает его имя и характер, и когда мы говорим о Яхве, речь идет не о каком–то таинственном божестве древнего народа, а о живом Боге древнего Израиля и Боге Отце нашего Господа Иисуса Христа.
8
Birch, 'Moral Agency', p. 27. Роль характера в этике и роль повествования как главного средства формирования характера не раз подчеркивались Стэнли Хауэрвасом (Stanley Hauerwas): Community of Character и Peaceable Kingdom. Описывая подход к изучению ветхозаветной этики в своей работе «Этика» (Ethics), Вальдемар Янцен (Waldemar Janzen) также указывает на превосходство повествования над законом.
9
Обратите внимание, что личность и характер Бога связаны с описанными здесь событиями, которые произойдут только в будущем. «Я Господь» — это Яхве. Израильтяне не только получат освобождение благодаря грядущим событиям, не только должны будут ответить на них, но они также познают Яхве. На этом познании и зиждется вся ветхозаветная этика.
10
См. J. Gordon McConville, Law and Theology.
11
Вопрос мог иметь несколько нюансов. На иврите это просто: «Что есть все эти повеления?..» Это могло означать и: «Для чего они, что они значат, почему мы соблюдаем их, какова их цель и т. д.» Ответ отца, похоже, подразумевает последнее, ведь он отвечает: «Вот почему мы соблюдаем и должны соблюдать эти законы».
12
Здесь я избегаю фразы «миссионерская цель», поскольку она необратимо привязалась к идее отправки миссионеров. Израиль не был послан к народам, наподобие того, как и Великом поручении Иисус отправляет на служение своих апостолов. Но все же у Израиля была своя миссия — его исключительность и предназначение во всеобъемлющем плане Бога для человечества и творения. Эта миссия — быть благословением для всего человечества. Каким образом это могло осуществиться — вопрос, который не может быть рассмотрен на страницах этой книги. Стоит только сказать, что именно в смысле преднамеренности существования Израиля здесь используется понятие «миссионерский».
