Юрий Шилов - Космические тайны курганов
Курган у Пятигорска скрывал под своей земляной насыпью каменные ящики, соединенные между собой перемычками из камня, образуя в целом подобие кромлеха-спирали. К этому описанию надо добавить ряд обстоятельств. Ящиков было 9 (по числу месяцев беременности): 6 из них вместе с перемычками образовали серповидную фигуру, а 3 — цепочку на восток от этой фигуры. Получилось подобие "Луны-ладьи" Кишпекского кургана, но место деревянной гробницы заняло образованное тремя ящиками "древо жизни".
Строители соорудили внутри кромлеха S-образную фигуру — да так, что верх ее прошел вдоль северных ящиков, а низ охватил центральную гробницу, расположенную у основания "древа жизни", в "корнях" которого, таким образом, был поселен некий "змий". Важно, что в одном из ящиков найдена бронзовая булавка с рельефными фигурками змей: находка подтверждает предложенную реконструкцию обряда и стоящих за ним представлений.
Иной сюжет прослежен в трипольском кургане № 1—11 у села Усатово, неподалеку от курганов в виде черепахи и жабы. Сооружение в общих чертах напоминало змею, свернувшуюся вокруг яйцевидной конструкции. Она представляла собой яму, окруженную желтым выкидом, над которой сооружена черноземная насыпь, вымощенная сверху камнями. Можно полагать, что последующее ограбление могилы носило не корыстный, а ритуальный характер и означало "вылупливание" покойника из "яйца". Его кости могли похоронить затем в ином месте, таких перезахоронений немало. Интересна находка среди каменной вымостки двух антропоморфных стел. Очевидно, это какие-то божества, связанные с уже знакомым нам сюжетом раскалывания праяйца на две половины, из которых образуются земля и небо... А змий, выходит, охранял зародыш мироздания.
Змеевидные курганы бытовали на протяжении всего бронзового века. Но это особый разговор, и мы к нему еще возвратимся.
В этом разделе мы познакомились с символикой древнейших курганов, в основу конструкций которых закладывались представления о Праострове и Праяйце посреди Праокеана. Эти зачатки мироздания возникали из воды и способного плавать на ней изначального существа: птицы, змеи, черепахи... Помещая покойника в "лодку", на "остров" или "в яйцо", первобытные мудрецы приобщали его, таким образом, к "сотворению мира", способного заодно "воскресить" погребенного.
Такие представления были свойственны жителям приречных долин: охотникам, рыбакам, собирателям моллюсков и съедобных растений. Об исконной мифологии жителей свидетельствуют, в частности, изображения на Каменной Могиле, послужившей одним из прототипов курганов, которые возникли в среде уже скотоводов и земледельцев, с присущими им представлениями о годовых циклах и двойственной природе Вселенной. Отсюда — насыщение предшествующих мифологических сюжетов небесно-календарной символикой, отсюда — стремление преодолеть зиму-зло и воссоединиться с летом-добром, отсюда — идеи "воскрешения" посредством отторжения покойников от потустороннего Праокеана и приобщения к небесному Космосу.
И каким же представлялся сам Космос?
ХАОС И КОСМОС
Мир охотников и собирателей был тих и уютен. Общины не отделяли себя от природы и пользовались тем же, чем одаривала она и животных, которых люди искренне считали кровной родней — иногда менее, но иногда и более мудрой. Страдания были, но несли они не смерть, а обновление жизни. Царила убежденность в извечном торжестве бытия, ибо никто не отделял себя от народа, а народ был вечен, как мир.
И вот эта первобытная гармония дала первую трещину. Ее пропахали бычьи упряжки скотоводов и земледельцев. Природа-мать стала полем брани: сначала за тучность пастбищ и нив, затем за обладание ими. Землю принялись делить на худую и добрую, воды стали направлять в рукотворные русла, а к небу потянулись жертвенные дымы и молитвы о ниспосланиях тепла и дождей... Общество вкусило отраву разлада, земля людей стала рубежом преисподней и неба.
В предыдущем разделе мы познакомились с древнейшими курганами, воплотившими некоторые образы потустороннего и небесного миров. Познакомимся со строением и сущностью того и другого, исходя, как и прежде, из материалов конкретных курганов и придерживаясь (пока что) наиболее известных представлений о первобытной культуре.
Изначальный Хаос нам уже ведом: Праокеан, уподоблявшийся мутным разливам рек и болотистым поймам, населенный всевозможными гадами и бесприютными птицами. Такие картины, конечно же, были привычны охотникам и собирателям. Но лишь скотоводы и земледельцы стали драматизировать их как требующие огромного труда для превращения в поливные поля и безопасные пастбища.
В поймах рек Восточной Европы следы таких полей археологами пока не найдены. За одним исключением, с которым мы сейчас познакомимся. Но сначала вспомним изображения Каменной Могилы, в которых настойчиво повторяется сочетание "решетки" и лежащей на боку "елочки" (рис.21).
Во всех раннеземледельческих культурах Ближнего Востока и Европы "решетка" означала возделанное поле и обжитую местность, а поваленная "елочка" — потусторонний мир (неупорядоченный, пронзенный корнями-змеями и пропитанный влагой-облаками). Сравнивая изображения на входе в северную галерею Могилы и на ее тупиковой стене, нельзя не заметить небрежности, незавершенности в исполнении первого и тщательности в отделке второго. Во втором случае, возле "лодочника", "решетка" окружена подобием ограды, а "елочка" — в основе своей очень близка знакам каналов, которые встречаются в куро-араксской и последующих культурах Кавказа... Так что мы начинаем приближаться к разгадке северной галереи Каменной Могилы! Мы еще не в состоянии судить о сюжете запечатленного там мифа, но можем уже полагать, что в основу его были положены представления о преодолении Хаоса.
В культурах Кавказа и Балкан V — начала III тысячелетий до нашей эры оросительные каналы известны, хотя мелиорация и не достигла здесь такого размаха, как на Древнем Востоке. В трипольской культуре Восточной Европы господствовало, как можно считать установленным, так называемое переложное землепользование. Поля здесь не орошались, их возделывали, пока не упадет урожайность; затем поднимали целину, а прежние пашни на время или насовсем оставляли. В поймах, конечно, могли существовать небольшие поливные площади, но они стерлись разливами рек. Сохранился только участок у Новосельской переправы через Нижний Дунай, который местные жители доныне называют Каналы.
...Этот участок показал мне краевед В. М. Кожокару. Из собранных им материалов следовал вывод об остатках мостов, которые пересекали главное русло, протоки и заболоченную пойму Дуная; на длинном мысу, куда выходила римская дорога, существовало, по-видимому, городище одного из дакийских племен, разрушенное легионерами. В общем, сюжет известных исторических фильмов "Даки" и "Колонна"... Надо было разобраться на месте.
Вспоминая эпизоды из фильмов и воодушевляясь рассказом краеведа о том, как найден был обломок плиты с римской надписью, я ожидал увидеть нечто особое. И увидел. Но не то, что себе представлял...
Наша машина прыгала на кочках шоссе, разбитого снующими в оба конца самосвалами. Справа тянулось пыльное кукурузное поле, рассеченное траншеей строящегося газопровода. Слева, на паровом клину, в два ряда шагали опоры электропередачи умопомрачительной мощности, за ними ковыляли полузасохшие вербы. Но чем дальше, тем уже становился мыс, и плавни местами подступали к самой дороге; близость большой реки чувствовалась все ощутимей.
Приехали. Пейзаж стал намного живей. Плавни выжали из своих камышей и кустов полосы свободной воды, пыль улеглась, и на румынском берегу встали вдруг иссиня-серые отроги Добруджи.
Мы прошли на самый конец мыса. Осмотрели канавы и ямы поселка строителей, разместившегося на подворье бывшего монастыря. Остатки собора, обкладка винного подвала — все это было сооружено из камня римских руин. А затем и сами монастырские строения пошли на фундаменты современных сборных домишек. В обрыве, рядом с остатками римской дороги, обнаружилось пепелище древней полуземлянки и целая россыпь керамики. Жилище не раз обновляли и пользовались им, с перерывами, едва ли не сорок веков: со времен Триполья до нашествия Рима. Самих трипольцев, правда, здесь не было, а обитатели, судя по характерной керамике, — их соседи и отдаленные родственники: носители так называемой гумельницкой культуры.
Гумельницкое население и заложило, наверно, дренажные каналы, которые могли использовать и достраивать затем последующие племена, вплоть до даков. Древнее поле безнадежно заросло камышом и травой; о его границе можно было судить лишь по четкой планировке дренажа, веерообразно расчленявшего едва приметное возвышение в пойме Дуная.
