Константин Крылов - Нет времени
188
Вообще говоря, существует прямая связь между европейским неомистицизмом XIX–XX веков (к языку и образам которого прибегают до сих пор) и тогдашними же научными кунштюками, вроде тех же «X-лучей». Тогда был настоящий бум всяких «таинственных излучений», от которых ждали всяких чудес.
189
Полагаю, что вышедший из Сумрака должен чувствовать себя примерно как человек, который отсидел ногу.
190
В книге Лукьяненко «Ночной Дозор» есть сцена, когда главный герой «собирает энергию радости» со всех встретившихся ему людей, не пренебрегая и выпивающими алкашами.
191
В этом смысле финальная реплика Егора из «Ночного Дозора», брошенная, так сказать, в лицо Свету — «а зато вы врёте» — имеет не ситуативный, а онтологический смысл. Светлые и впрямь должны быть склонны ко лжи, разумеется — благой. «Честь безумцу, который навеет человечеству сон золотой» — это явно «светлая» идея.
192
Вполне реальные, кстати: колесо экономической катастрофы задавило многих. Начиная от «СБС-Агро» и кончая владельцами маленьких магазинчиков, которым как раз пришла фура с товаром, расплачиваться за который надо было зеленью или по курсу.
193
Есть даже термин JSF — Japanese Sciense Fiction, «японская научная фантастика». Русская (русскоязычная) научная фантастика, по идее, должна была бы назваться «рунфа» или типа того, но мы, по непонятной и глупой скромности, не любим и не умеем называть своё своими именами.
194
Надо сказать, что Хоси — первый японский фантаст вообще. Рассказ был написан в 1951 году и был одним из первых японских фантастических рассказов. Всего он написал за жизнь более тысячи крохотных, но совершенных миниатюр. Он же — первый президент Клуба японских писателей фантастов (впрочем, на этой должности он пробыл всего год).
195
Похоже, роман написан с сознательными аллюзиями на еврейскую историю: в частности, японское руководство, зная о грядущей гибели островов, осуществляет примерно то же, что евреи перед Исходом. Те, помнится, ограбили египтян, забрав у них «на малое время» ценные золотые украшения. Японцы же в романе поступают «зеркально наоборот»: продают уже обречённую территорию иностранцам. Иногда кажется, что «еврейство» как тема вообще как-то особенно близка японцам (я чуть было не написал — «и может стать их национальной идеей», но это было бы уже перебором). Высокий уровень антисемитизма в стране, где «своих» евреев практически нет, это только подтверждает.
196
Важно, конечно, «кому именно» он чего-то там такое даёт, а кому недодаёт, но мы сейчас не об этом.
197
«Мастер и Маргарита» играла в интеллигентском сознании роль, сравнимую с ролью Нового Завета для верующего христианина — а именно, источника морально-этических норм, духовного руководства в жизни, а зачастую и «духовного утешения» в скорбях. Несмотря на всю двусмысленность этой книги, она, скорее всего, останется столь же значимой и для будущих поколений интеллигентов — если уж не в качестве НЗ, то, по крайней мере, как значимый ориентир. Интересно отметить, что аббревиатуру НЗ сейчас присвоил себе элитный интеллигентский журнал «Неприкосновенный Запас». Не надо думать, что это случайно: журнал вполне осознанно претендует на роль «священной книги», своего рода «третьего завета» бывшей советской интеллигенции — той самой, воспитанной на Булгакове.
198
Помимо «говорящего» прозвища, «кошачья» природа Воробьянинова ненавязчиво подчёркивается на протяжении всего романа.
199
Отдельный интерес представляет инверсия отношений «бесов» (настоящих устроителей действа) и «хозяйки бала» у Достоевского и Булгакова.
200
По сути дела, «Мастера и Маргариту» можно понять как описание победы (пусть частной и временной) магического мира над советской доморощенной чертовщиной, дилогию о Бендере — как победу советского мира над традиционной магией авантюризма в стиле Калиостро (которая локально эффективна, но стратегически оказывается в проигрыше), а «Понедельник» — как изображение магии (вместе со своим шарлатанским двойником), добровольно пошедшей на службу соввласти в типичное советское учреждение (с абсолютно булгаковской аббревиатурой НИИЧАВО).
201
Мучительным, разумеется, именно для народа. Цитата из пьесы:
ЛАНЦЕЛОТ: Работа предстоит мелкая. Хуже вышивания. В каждом из них придется убить дракона.
МАЛЬЧИК. А нам будет больно?
ЛАНЦЕЛОТ: Тебе нет.
1-Й ГОРОЖАНИН. А нам?
ЛАНЦЕЛОТ: С вами придется повозиться.
Стоит сравнить этот текст с финалом сочинения Валерии Новодворской «Над пропастью во лжи»:
…Первое столетие, может быть, Россия будет ходить, как андерсеновская Русалочка, по лезвиям ножей. И делать вид, что ей не больно. На свете и впрямь счастья нет. Мы могли дать только свободу. Но кто нас поблагодарит за нее? Мы завели Россию, как Гензеля и Гретель из сказки братьев Гримм, в темный лес, где ей предстоит выжить или погибнуть. Правда, мы в том же лесу, с ней, но ей от этого не легче. Домой, в тоталитаризм, она уже не попадет. Мы сожгли лягушачью кожу Василисы Премудрой. А Россия, как брошенный ребенок, рыдает под сосной и зовет маму: царя, КГБ, СССР, ОМОН, власть. Мы изверги. Нам нельзя её жалеть. Исторический инфантилизм лечат именно там, в лесу, в котором бросают.
Мы должны привыкнуть к мысли, что люди будут стреляться, топиться, сходить с ума. Уже покончила с собой Юлия Друнина… Это только начало. Уже отреклись от свободы без справедливости (а это две вещи несовместные) Юрий Власов и Михаил Челноков. За ними последуют другие… Я благодарна Ельцину за то, что он не помешал Разрушению. Но он должен быть готов к проклятиям. Слепые будут проклинать. А зрячих у нас меньшинство…
202
В дальнейшем в тексте упоминаются (без расшифровки) образы, связанные с книгой Д. Андреева «Роза Мира». «Все читали».
203
Оксюморонная природа так называемых «магических предметов» — тема для отдельного рассмотрения. Можно сказать, что они представляют собой именно что овеществлённые «логические парадоксы» и имеют чисто словесное происхождение. Классическим примером объекта такого рода является цепь, на которую боги посадили пса Фенрира: она была скована из «кошачьих шагов, женской бороды» и т. п. Скорее всего, литература (в форме мифов, сказок и т. д). первоначально возникла как чисто лингвистическое, «левополушарное» явление, не предполагающее своей интерпретации в зрительных или слуховых образах. В этом смысле идея «реализма» (то есть описания, которое можно себе «вообразить») является очень поздней и очень далёкой от первоначальных форм литературы.
204
Этот нонсенс прочувствован и обыгран автором:
ШЛЯПНИК: Без всякой примерки, бросив один взгляд на заказчика, я делаю вещи, которые удивительно украшают людей, и в этом моя радость. Одну даму, например, муж любит, только пока она в шляпе моей работы. Она даже спит в шляпе и признается всюду, что мне она обязана счастьем всей своей жизни. Сегодня я всю ночь работал на вас, сударь, и плакал, как ребенок, с горя.
ЛАНЦЕЛОТ: Почему?
ШЛЯПНИК: Это такой трагический, особенный фасон. Это шапка-невидимка.
ЛАНЦЕЛОТ: Прелестно!
ШЛЯПНИК: Как только вы её наденете, так и исчезнете, и бедный мастер вовеки не узнает, идет она вам или нет. Берите, только не примеряйте при мне. Я этого не перенесу. Нет, не перенесу.
205
Для того, чтобы особо подчеркнуть этот момент, в текст, в частности, вводится «цыганская тема»:
ШАРЛЕМАНЬ: Он избавил нас от цыган.
ЛАНЦЕЛОТ: Но цыгане — очень милые люди.
ШАРЛЕМАНЬ: Что вы! Какой ужас! Я, правда, в жизни своей не видал ни одного цыгана. Но я еще в школе проходил, что это люди страшные.
ЛАНЦЕЛОТ: Но почему?
ШАРЛЕМАНЬ: Это бродяги по природе, по крови. Они — враги любой государственной системы, иначе они обосновались бы где-нибудь, а не бродили бы туда-сюда. Они воруют детей. Они проникают всюду. Теперь мы вовсе очистились от них, но еще сто лет назад любой брюнет обязан был доказать, что в нем нет цыганской крови.
ЛАНЦЕЛОТ: Кто вам рассказал все это о цыганах?
ШАРЛЕМАНЬ: Наш дракон. Цыгане нагло выступали против него в первые годы его власти.
ЛАНЦЕЛОТ: Славные, нетерпеливые люди.
Советские интеллигенты часто понимали это место как прозрачный намёк на советскую политику «государственного антисемитизма».
