А.А. Дельнов - БОЛЬШОЙ ИСТОРИЧЕСКИЙ ПУТЕВОДИТЕЛЬ
Появились племена с фактически монархической формой управления, где вожди превращались в ранних королей: они избирались из одной знатной семьи. Так, у маркоманнов такие вожди обязательно были из рода Маробода, у херусков - из того рода, к которому принадлежал знаменитый Арминий, истребивший в 9 году нашей эры три римских легиона в битве в Тевтобургском лесу. Тацит рассказывает, что однажды херуски оказались в большом затруднении: остался лишь один представитель начальственного рода, да и тот давно уже проживал в Риме и вполне там освоился. Делать нечего - избрали его.
Вокруг вождей складывается знать качественно нового типа. Те, кто стал дружинником вождя, заслужив полное его доверие. Они могли быть выходцами из любого племени - главное, что они смогли отличиться и дали своему предводителю клятву на верность. Они окружали его в бою: гибель вождя - позор для всей дружины. В мирное время это была его почетная свита.
Так появляются харизматические лидеры, так получает дальнейшее развитие индивидуальное начало в человеке: дружинник служит не роду-племени, а яркой личности. Здесь истоки западноевропейского рыцарства и богатырей Владимира Красного Солнышка, истоки богатейшей дружинной культуры, истоки понятия аристократической чести.
А пока эти гвардейцы, как и другие знатные германцы, свободные от войны дни и ночи проводят в попойках. «Обычные, как всегда среди пьяных, ссоры редко кончаются перебранкой, чаще ранами и убийством. Но зато и о примирении врагов, и о заключении родственных связей, и об избрании вождей, наконец, о войне и мире в большинстве случаев совещаются на пирах».
ПЕРВОЕ ЗАВОЕВАНИЕ ГАЛЛИИ
Главный герой следующих двух глав - все тот же Юлий Цезарь. Человек, на полтысячелетия накрепко пристегнувший судьбу Галлии к судьбе Рима - да и римскую судьбу повернувший очень круто.
К середине I века до нашей эры Вечный город уже несколько десятилетий кипел в гражданских смутах. В условиях всеобщего падения нравов, прогрессирующего развития эгоизма и цинизма правящей верхушки (тогдашние патриции все меньше походили на статуи прежних слуг народа) - республиканский порядок стал превращаться в олигархический беспредел.
Тон в начале столетия задали Марий и Сулла - два талантливых полководца. Первый в политике предпочитал нравиться плебеям, второй - аристократам. В этом они разнились, но сходились в другом - главной их опорой в схватке за диктаторскую власть были не плебеи, не аристократы, а собственные легионы. Кто на текущий момент брал верх - устраивал резню своих противников из числа столичной знати.
В конце концов победил Сулла (в 82 году до нашей эры). Перед тем, как он штурмом взял Рим, марианцы (ими предводительствовал сын недавно умершего Гая Мария) перебили большинство уцелевших сторонников победителя.
Сулла, разумеется, не мог не отплатить той же монетой (да он, думается, обошелся бы и без всякого предлога). Стали составляться проскрипционные списки - кого из недругов ликвидировать. И вот тут карьера Гая Юлия Цезаря, совсем еще молодого человека (ему было около двадцати) из старинной патрицианской фамилии (родословную которой возводили аж к троянцу Энею), могла прерваться в самом зародыше. Сулла потребовал, чтобы он развелся с горячо любимой им Клодией - дочерью заклятого врага диктатора. Юлий наотрез отказался - и сразу же оказался в страшном списке.
На свое счастье, он успел скрыться, а тем временем за него просили и влиятельная родня, и даже весталки. Сулла наконец смягчился, подумал - и вычеркнул одно из славнейших в мировой истории имен. Только слегка усмехнулся: «Вы еще об этом пожалеете».
А еще раньше Цезарю довелось попасть в плен к киликийским пиратам - когда он изучал ораторское искусство на Родосе. Те потребовали за него огромный выкуп. В ожидании вызволения Юлий вел себя с похитителями крайне надменно, читал им свои стихи и требовал восторгов. Обзывал невежественными варварами и обещал всех распять, как только освободится. Разбойники от души хохотали над потешным юнцом. Наконец, деньги получены, Юлий сразу нанимает боевые корабли, обидчики изловлены - и распяты.
***
Перейдем сразу к тому, что в 60 году до нашей эры в Риме образовался правящий триумвират пока еще не совсем формальных лидеров: Красса (в свое время сторонника Суллы, нажившегося на казнях и отличившегося подавлением восстания Спартака), Помпея (тоже начинал как сторонник Суллы и тоже приложил руку к разгрому Спартака) и Цезаря. Не будем пока заострять внимание на том, что в триумвиратах такого рода всегда двое лишних. Нам важнее то, что Гай Юлий Цезарь, отбыв срок на консульской должности, в 58 году до нашей эры по соглашению с коллегами стал проконсулом Провинции (Нарбоннской Галлии).
***
На месте его сразу же ждали серьезные проблемы. Неожиданно пришло в движение племя гельветов, обитавшее до того в западной части современной Швейцарии. Племя многочисленное и воинственное, поднаторевшее в непрерывной борьбе с зарейнскими германцами. Что их заставило подняться с обжитых мест - не ясно, но они сожгли вдруг свои дома и посевы, уничтожили все припасы, - кроме тех, что взяли с собой, - и отправились в дальний путь через всю Галлию, к приглянувшемуся им устью Гарумны (Гаронны), впадающей в Атлантический океан.
Гельветы направили к Цезарю послов, прося разрешения пройти через Провинцию. Тот сразу же проявил свои дипломатические способности. Попросил отсрочку, чтобы подумать, а думать долго не стал. В ускоренном темпе был сооружен 19-мильный вал со рвами, перегородивший гельветам путь. Явившиеся в оговоренный срок послы получили решительный отказ.
Пришельцы попытались было прорваться, но сразу поняли, что это дело пустое. У них оставался один путь - в обход Провинции, через земли племени секванов. Вроде бы непосредственно римские интересы это не затрагивало: секваны проживали в «косматой» Галлии, а потому все происходящее становилось делом сугубо внутригалльским.
Но Цезарь так не думал. Кто знает, куда повернет 300-тысячная косматая толпа, в которой, помимо женщин и детей, 90 тысяч способных носить оружие мужчин - способность эту доказавших не раз? И была довольно свежая историческая память: в 107 году до нашей эры гельветы, примкнув к нашествию германцев, разбили одну из римских армий.
Проконсул стал собирать наличные силы, организовал ускоренный набор еще двух легионов. Гельветы тем временем стали разорять область эдуев - племени, традиционно дружественного Риму, а затем и других окрестных племен. Обиженные отправили к Цезарю послов, прося о помощи и защите.
Цезарь застиг значительную часть гельветов, когда те переправлялись через реку. Сначала разгромил тех, кто успел перебраться, потом сам форсировал преграду и добил остальных. После победы собрал на совещание эдуев. Раскрыл измену в их рядах: оказалось, один из их вождей вел двойную игру. Цезарь его простил, но дал понять, что милость его не безгранична. Потребовал обеспечить армию продовольствием, и эдуи согласились.
Римляне направились к богатому городу Бибракте, где хранились большие запасы. Но гельветы приблизились вплотную, явно i эн " Иг ' готовя нападение. Перед римским полководцем оказалось войско, намного превосходящее его армию числом и не уступающее в вооружении. Но он принял вызов. Перед битвой Цезарь приказал увести своего коня и коней всех командиров - думать об отступлении, тем более о бегстве теперь не приходилось. И римляне, упорно сражаясь и умело маневрируя, одержали полную победу.
Уцелевшие гельветы прислали послов, изъявив полную покорность. Цезарь потребовал выдать ему заложников из числа знати (распространенная практика того времени), разоружиться и ускоренным маршем двигать восвояси - восстанавливать сожженные в помутнении рассудка собственные города и села. Поскольку он был наслышан, что они еще и уничтожили урожай, распорядился, чтобы племя аллоброгов, которых римляне тоже защитили от вторжения, поделилось с бедолагами.
Прослышав о такой славной победе, вожди многих галльских племен явились в ставку Цезаря с поздравлениями и благодарностью за то, что он спас от напасти всю Галлию (так уж и всю?). А потом галльские вожди, якобы по собственной инициативе посовещавшись, обратились с просьбой изгнать за Рейн обосновавшихся на левом берегу германцев Ариовиста. Вообще-то те оказались здесь еще до Цезаря, по соглашению с галльским племенем секванов, которому германцы помогли против эдуев, а сам Ариовист успел уладить все разногласия с Римом и заполучить статус его союзника и друга (между прочим, как раз во время консулата Цезаря). Но теперь прозвучал формальный общегалльский призыв - и Цезарь решил, что руки у него развязаны.
Опять безрезультатные переговоры - на этот раз с Ариовистом, и опять война. Германцев римские легионеры побаивались, немало наслышанные о их храбрости и воинском умении. Когда получили возможность присмотреться поближе - страха не убавилось. У Цезаря возникло даже опасение, что войско может зароптать. Но он умел говорить и умел воздействовать на солдат: «Я пойду на варваров хоть с одним только десятым легионом, ибо те, с кем мне предстоит сражаться, не сильнее кимвров, а сам я не считаю себя полководцем слабее Мария».
