Василий Потто - Кавказская война. Том 2. Ермоловское время
Шесть сотен линейных казаков, под командой майора Степановского, с пятью орудиями, первые переправились через Малый Зеленчук и понеслись на рысях вперед. Сам Вельяминов остался наблюдать за переправой пехоты. Брод здесь оказался еще неудобнее и глубже, чем на Кубани, и двое рядовых Навагинского полка при переправе утонули. Между тем роты, по мере того как они переправлялись, быстро двигались по следам казаков. Первый эшелон пошел с капитаном Ильинским, второй вел сам Вельяминов, третьим командовал подполковник Урнижевский. Все тяжести, обозы и арбы с пленными оставлены были на правом берегу Малого Зеленчука в наскоро укрепленном вагенбурге.
Но как ни быстро двигались войска, черкесы, предупрежденные ногайцами, успели удалиться в горы. Между тем, доскакав до Большого Зеленчука и не найдя переправы, линейцы пустились через реку вплавь и с налета захватили пять ногайских аулов со всем их скотом и имуществом. В числе пленных захвачен был цвет ногайской аристократии; здесь были взяты: князь Алакай Мансуров со всем своим семейством, состоявшим из восьми человек, малолетний князь Магомет Нургадынов со своей матерью, князь Измаил Киримгиреев, родной брат известного в горах Бай-Мурзы, лично находившегося при разграблении Круглолесской, наконец жена самого Бай-Мурзы и княгиня (Карачачь?) с двумя дочерьми.
Когда подошла пехота, казаки уже переправляли добычу на свою сторону. Преследуя кочевья по разным направлениям, они раздробились так, что под рукою у Степановского не осталось и двух полных сотен. Нападать на дальнейшие аулы было бы неблагоразумно, тем более что переправить пехоту чрез Большой Зеленчук не было никакой возможности, и казаком пришлось бы одним, на своих плечах, вынесть всю тяжесть боя, что оказалось бы нелегко, если бы из окрестных аулов подоспела помощь. Вельяминов приказал казакам начать отступление.
К вечеру почти вся баранта уже была переправлена, и лишь несколько сотен баранов на самой переправе были отхвачены внезапно появившейся сильной партией горцев. Вельяминов справедливо почел это последнее обстоятельство слишком маловажным, чтобы для него рисковать какими-либо потерями, не говоря уже о новой переправе казаков за реку, Но его не могло не беспокоить отсутствие капитана Якубовича, оставшегося с небольшим числом своих удальцов на том берегу, тем более что оттуда еще доносились глухие раскаты жаркой перестрелки. Там в действительности шло горячее дело, и сам Якубович был тяжко ранен. Он стоял за деревом, корда на него напали два горца; одного он положил на месте ударом шашки, но другой выстрелил в него почти в упор из ружья – и Якубович упал; пуля раздробила ему череп над правым глазом. К счастью, с Якубовичем были все люди, что называется, отпетые, бывавшие не раз во всяких переделках, которые умели найти выход из всякого положения. Отразив нападение горцев и не давая им опомниться, они кинулись в реку вплавь и благополучно, на глазах их, добрались до лагеря, перевезя с собой и любимого начальника.
В отряде немедленно разнеслась и всех встревожила преувеличенная весть, что Якубович убит. Она имела некоторое основание: Якубович хотя и пришел скоро в себя, но доктора, осмотревшие рану, признавали ее безусловно смертельной. Железная натура этого человека показала, что доктора ошибались,– через сутки Якубович, бледный, с завязанной головой, уже ехал на коне перед своей удалой ватагой. Черная повязка на лбу с тех пор сопровождала его повсюду – и в рудники, и в холодные снежные равнины Енисейска: рана не заживала до самой его смерти.
По случаю ненастной погоды два дня простояли войска на правом берегу Большого Зеленчука. А тем временем по горам распространилась тревога, и на помощь к ногайцам скакали со всех сторон беглые кабардинцы, башильбаевцы, бесленеевцы и абазины. Даже от абазехов успел приехать старшина Измаил Атуков с несколькими десятками всадников. Таким образом составилось сборище приблизительно в полторы тысячи человек, и Вельяминову было ясно, что горцы нападут на отряд при его отступлении.
Действительно, уже второго июля, когда весь отряд с пленными и стадами двигался обратно с Большого Зеленчука на Малый, в арьергарде и в боковых цепях на протяжении всего пути шла перестрелка, вырвавшая из русских рядов семь человек убитыми и ранеными. Переправа через Малый Зеленчук была совершена ночью. За отрядом, верстах в трех выше по реке, перешла и часть неприятеля.
От Малого Зеленчука к Кубани лежали теперь два пути: один на Баталпашинскую переправу, по которой пришел отряд, другой – на Усть-Тахтамышский пост. Горцы рассчитывали, очевидно, что отряд пойдет первым путем, но Вельяминов избрал последний, во-первых, потому что дорога на Баталпашинск шла самым берегом Малого Зеленчука, давая возможность черкесам стрелять через реку по отряду из-за кустов, не подвергаясь со своей стороны ни малейшей опасности, а во-вторых, потому что переход на Усть-Тахтамыш был значительно короче.
Закубанцы, которые оставались еще на левой стороне Малого Зеленчука, видя, что отряд обманул их предположения и ускользает от их огня, немедленно переправились также на правую сторону и соединились со своими. Между тем отряд успел пройти версты четыре. Начиналась обширная лощина, впереди которой виднелась вдали, справа, большая лесистая гора, как раз примыкавшая к самой дороге. Вельяминов послал майора Пирятинского с двумя Навагинскими ротами и четырьмя орудиями заранее занять и лес и высоту, чтобы прикрыть движение с этой стороны, и отряд двинулся в лощину, занимая лежавшую также вправо, ближайшую высоту сотней казаков, с двумя конными орудиями, под командой Якубовича. Несмотря на тяжелую рану, Якубович явился среди войск с повязкой, чрез которую просачивалась еще свежая кровь, и во все продолжение похода, по словам Вельяминова, “не переставал отправлять самую деятельную службу и в сей день сражался с отличной, то есть с обыкновенной своей храбростью и благоразумием”. Закубанцы, между тем, большими толпами двигались также к лощине, и Вельяминов увидел решительное намерение их атаковать отряд с правой стороны.
Войска остановились. К Якубовичу немедленно были двинуты еще две сотни казаков с одним конным орудием и полусотней стрелков, а майору Степановскому с кубанскими казаками, тремя конными орудиями и ротой пехоты приказано занять высоту впереди той, на которой стоял Якубович, и от которой она отделялась просторной долиной; на эту же долину наведены были с дороги три орудия пешей артиллерии. Но еще не выполнены были все эти распоряжения, как черкесы стремительно бросились на отряд Якубовича. Якубович отбился, но горцы все-таки прорвались до главного отряда и, по словам одного из участников, врезались в пехоту. Вельяминов ничего не говорит об этом эпизоде в своем донесении, но рассказывают, что навагинцы потеряли здесь более тридцати человек изрубленными, что большой опасности подвергся даже сам Вельяминов и что неприятель был отброшен только меткой картечью из орудий капитана Давыдова. В то же время толпы горцев появились и на высоте, на которую шел Степановский. Но здесь неприятеля встретили уже и цепью Навагинского полка и пушечными выстрелами, как с дороги, на которой стоял отряд, так и с высоты впереди, которую занимал Пирятинский. Горцы остановились. В эту минуту Степановский атаковал высоту со своими кубанцами, сбросил горцев вниз и медленно стал подаваться по горе навстречу к майору Пирятинскому. Главный отряд также тронулся, согласуя свои движения с движениями Степановского. Тогда горцы всеми силами снова обрушились на Якубовича и только отрядили небольшую толпу занять лес, находившийся впереди, возле самой дороги. В лесу стояли, однако же, стрелки Пирятинского, и партия, встреченная здесь неожиданно сильным огнем, быстро отступила, но нападение на отряд Якубовича было весьма упорно. Закубанцы, давшие слово сломить его во что бы то ни стало, дрались с большей решимостью, нежели обыкновенно, и несколько раз бросались под самые орудия. Наконец, после трехчасовой борьбы, потеряв много людей убитыми и ранеными, они отступили и с тех пор уже не показывались. В десять часов вечера отряд переправился через Кубань и подошел к Усть-Тахтамышскому посту.
Неприятель понес значительные потери; в числе раненых находились и главнейшие его вожди: Измаил Алуков, Карамурзин и Мамбетов.
В руках отряда было тысяча четыреста шестьдесят семь человек пленных. Меньшая часть их отправлена в Георгиевск на казенные работы; большая – старики, женщины и дети – роздана по станицам и селам.
Так кончился первый поход Вельяминова за Кубань.
Всю экспедицию вынесли на своих плечах главным образом молодцы линейцы, поддерживаемые несколькими конными орудиями; пехота почти не принимала участия в столкновениях, и там, где ей это приходилось, как в эпизоде прорыва черкесов мимо Якубовича, оказалась недостаточно знакомой с духом и боевыми приемами черкесов. Вельяминов даже писал Ермолову, что в войсках, расположенных по Кубани и долгое время не имевших действий с закубанцами, он заметил “чрезмерно большое к черкесам уважение, в котором участвуют и самые офицеры”.
