Иосиф Крашевский - Король холопов
- С какими известиями ты приехал? - спросил Боркович, встретив посла на пороге и приглядываясь к нему.
- Я возвратился ни с чем, - ответил Хвалек. - К старухе меня не допустили. Вход в ее комнаты охраняется стражей, которая не всякого туда пропускает.
- И ты испугался часового? - крикнул Боркович.
- Ничего подобного! - воскликнул юноша, обиженный подобным подозрением. - Мне было приказано поговорить со старухой и принести ее ответ, и я должен был это исполнить. Меня не пропустили через дверь, я влез на окно и до тех пор стучал в него, пока старуха не выглянула. Я ей сказал то, что мне было поручено, и в ответ на это она меня прогнала, а часовой объявил мне, что меня бросят в темницу, если я осмелюсь еще раз проникнуть туда.
Мацек, услышав этот рассказ, побледнел и от гнева заскрежетал зубами. Пригрозив юноше кулаком, он крикнул:
- Убирайся!
С этого дня в Борковиче произошла большая перемена. Гнев, кипевший в нем, заставил его забыть о всякой осторожности и довел до безумия. Он открыто стал поносить короля, и даже те, которые привыкли к его дерзкому самохвальству, находили, что он слишком много себе позволяет.
- Это король еврейский и мужицкий! Недаром его так называют, говорил он во всеуслышание. - Нас, дворян, он не любит. Ну посмотрим, защитят ли его жиды и хлопы, когда рыцарство поднимется против него.
Речи его выслушивались молча, и редко кто отваживался утвердительно кивнуть головой.
- Даже королеву он подобрал себе под стать, - говорил Боркович. - Я ее давно уже знаю и целовался с ней, раньше чем ее выдали за короля.
Подняв руку вверх и указывая на перстень, он продолжал:
- Вот видите этот перстень. Она мне подарила его на память о нашей любви. Она уже была тогда невестой короля, и этот перстень она получила от него.
Слушатели остолбенели. Они хотя и слышали какие-то намеки относительно его пребывания при силезском дворе, но такое громогласное самохвальство было для них неожиданно.
- О, королева! - продолжал Мацек, выпивая бокал до дна. - Пью за ее здоровье! Она даже и после свадьбы не брезгала мной, и я бывал в ее спальне, клянусь вам жизнью!
Несколько десятков человек слышало подобные рассказы; на следующий день они передавались из уст в уста и стали всем известны.
Время и обстоятельства меняют людей. Старая Конрадова, знавшая княжну Ядвигу, как веселую, кокетливую, легкомысленную девушку, не могла надивиться перемене, происшедшей в ней с тех пор, как она стала королевой.
Корона, возложенная на ее голову, наложила на нее отпечаток серьезности, сознание достоинства; она стала гораздо рассудительнее, и хотя жизнь ее не очень-то весело протекала, она этим не печалилась. Король относился к молодой жене совершенно равнодушно; она чувствовала, что сердце его принадлежит другой, но не жаловалась. Она смотрела на него с сочувствием, как бы с состраданием, так что Казимир часто смущался, встречаясь с ее устремленным на него взором; ему казалось, что она отгадывает все, что у него на душе.
Случалось, что он несколько дней подряд не посещал ее, потому что якобы находился на охоте; находились услужливые люди, которые ей рассказывали, что Казимир в это время отдыхал в Лобзове. Королева Ядвига не задавала ему никаких вопросов и никогда не жаловалась; она не хотела быть ему в тягость. Когда он приближался к ней, она не показывала вида, что обижена, но и не притворялась особенно нежной. Гордость ей не позволяла жаловаться на его холодное отношение; она была молода, хороша, чувствовала себя достойной любви и не хотела вымаливать ее, как милостыню. Ей казалось, что в конце концов любовь с его стороны сама собою явится.
Иногда король с любопытством приглядывался к ней, словно изучал ее, но оставался холодным и не высказывал никакой склонности сблизиться с ней. Он как будто чего-то боялся. Хотя они и жили в одном и том же замке, они иногда в течение нескольких дней не виделись друг с другом, так как Казимир часто ссылался на неотложные дела, поглощавшие все его время. В такие дни молодая королева оставалась в своих комнатах, занимаясь рукоделием или слушая капеллана, читавшего ей вслух книжку религиозного содержания.
- Откуда у нее такие привычки? - ворчала Конрадова. - Кто мог бы предположить, что она станет такой?
Однажды утром Казимир сильно удивился, когда Кохан доложил ему, что королева просит уделить ей несколько минут для разговора. Этого еще никогда не было, и Казимир был очень заинтересован, стараясь угадать, что нужно этой женщине, которая до сих пор никогда ни с чем не обращалась к нему. Он понимал, что у нее, вероятно, какая-нибудь просьба или жалоба. Как раз в этот момент он не был расположен к разговору, так как собирался поехать к Эсфири, которая еще не совсем оправилась после рождения второго сына, и Казимир спешил повидать ее.
Поэтому король послал вместо себя Кохана, чтобы королева передала ему свои пожелания. Когда Рава пришел к молодой королеве, она вышла к нему весьма тщательно и кокетливо одетая, смерила посла глазами и холодно и с достоинством произнесла:
- Если у короля нет для меня свободной минуты, то доложите ему, что я могу подождать; я не желаю ему мешать, но я должна говорить с ним лично. Передайте ему дословно мое желание и просьбу.
Молодая женщина проговорила эти слова весьма спокойно и сдержанно; она была одета к лицу и изящно, и по ее наряду заметно было, что она готовилась лично увидеться с королем. Королева Ядвига всегда очень заботилась о своей наружности и любила наряжаться, а в особенности в те дни, когда она рассчитывала на свидание с королем, она тщательно обдумывала все мелочи туалета и являлась в полном блеске красоты и роскоши.
После ухода Кохана Ядвига глубоко и тяжело вздохнула; затем она медленно начала снимать с себя драгоценности, но в этот момент ей доложили, что король идет в ее апартаменты.
Королева быстро надела опять снятые кольца и другие украшения и, оглядев себя в зеркале, вошла в гостиную, где увидела Казимира в охотничьем костюме, быстрыми шагами вошедшего через противоположную дверь.
Ядвига отвесила низкий реверанс королю.
- Вы желаете говорить со мной? - спросил король.
- Да, - ответила молодая женщина немного дрожащим голосом, - мне необходимо с вами поговорить. Вы слушайте меня, и если я права, то защитите меня.
Краска покрыла ее красивое лицо. Казимир смотрел на нее с любопытством и вниманием.
- Я молча терпела, пока могла, - медленно продолжала Ядвига, - но дольше молчать считаю оскорбительным для достоинства вашего и моего.
Казимир, слушавший с напряженным вниманием, взглянул на жену с тревогой и удивлением.
- Несколько дней тому назад, - проговорила королева, сделав над собой усилие, - человек, которому вы даровали жизнь и спасли от позорной казни, громогласно в многолюдном собрании хвастался тем, что знал меня девушкой и любил меня... бессовестный лжец уверял, что я отвечала ему тем же, мало того, этот нахал осмелился сказать, что после свадьбы я его принимала здесь, в замке в своих апартаментах...
Казимир вздрогнул, побледнел, сделал шаг назад. Он совершенно преобразился, и перед Ядвигой стоял не прежний равнодушно ко всему относящийся человек, а грозный монарх, оскорбленный в своем достоинстве.
- Выслушайте меня до конца, - говорила ободренная несколько королева. - Боркович часто бывал в доме моего отца; я была рада ему, как гостю, он льстил мне, подкупил прислугу, чтобы видеться со мной наедине. Я была молода, неопытна, а слуги мои были продажны... Проникнув с помощью подкупа в мою комнату, он во время беседы стянул насильно с моей руки подаренный мне вами перстень, Я виновата, что не подняла тогда крика и не потребовала, чтобы его наказали. Теперь же он показывает всем этот украденный перстень как якобы полученный от меня подарок.
- Бог мне свидетель, - прибавила королева, - что Боркович никогда не слышал от меня ни одного ласкового слова и не видел какого-либо внимания. Я его презираю. Этот дерзкий человек во время свадебных пиршеств проник в комнаты моей старой воспитательницы и осмелился перешагнуть порог моей комнаты. Я его тотчас же прогнала вон.
Ядвига замолкла, силы ей изменили. После некоторой паузы она продолжала слабым голосом:
- Говорю вам только одну правду, как перед Богом, и могу в этом поклясться. Я требую, чтобы вы заступились за меня и наказали этого человека, тем более... что...
Она запнулась и лицо ее снова ярко вспыхнуло.
- Я надеюсь быть матерью, и на мне, ни на ребенке нашем не должно лежать ни малейшей тени подозрения!
Во время нескольких пауз, вызванных слабостью Ядвиги и отсутствием сил, король не проронил ни слова; он был бледен, и глаза его сверкали. Но трудно было определить, относится ли его гнев к обвиняемому или к мужественной неповинной женщине.
Королева робко на него взглянула и после короткой паузы произнесла:
