С. Ярославцева - Девять веков юга Москвы. Между Филями и Братеевом
На карте расположения памятников археологии (автор археолог Н.А. Кренке; опубликована в т. 3 «Культуры средневековой Москвы») изображена Теплостанская возвышенность к северо-востоку от села Ясенева в районе Дубинкина леса[733]. Именно в том месте проходила дорога из села Зюзина в село Ясенево. И вдоль нее расположены большинство местных памятников археологии. Сельцо Марково и сельцо Кленино, курганная группа Зюзино-5 (4 кургана), селище Зюзино-2 (западный и восточный объекты), курганная группа Зюзино-6 (9 курганов), селище Зюзино-3 (западный и восточный объекты), селище Коньково-1, курганная группа Коньково-5, селище Дубинкин лес-3, курганные группы Узкое-5, Узкое-4, Узкое-3, Узкое-2, селище Дубинкин лес-2, курганная группа Ясенево-1, селище Дубинкин лес-1, курганная группа Ясенево-2. А отдельные селища существовали вплоть до XVII–XVIII вв., и если исчезли, то лишь из-за переселения жителей к более крупным Калужской и Серпуховской дорогам. А значит, и Земля вятичей не растворилась во времени.
Живы вятичи Заварзины. О многом говорят прозвища жителей села, из которых появлялись новые фамилии. Собранные воедино, они позволяют услышать, представить тот лексический пласт, который стал незаметен в нивелированной речи сегодняшнего времени.
Заварза (у Даля, заварза́ть – запроказить, задурить).
Пархай (у Даля, парха́й – нечоса, неумывака, оборванец).
Зирин (у Даля, зи́реть – глядеть зорко; зире́н – ротозей, зевака).
Морев (у Даля мо́ра – мрак, тьма, сумрак, потемки).
Горшок – несомненно, общеизвестное понятие: округлый глиняный сосуд; возможно, Федор Антонов был специалистом по изготовлению горшков, глину ведь можно было добыть в окрестных оврагах.
Бебнев, Бибнев (у Даля, бебе́ня – род кулаги, заварихи; бебень – человек). Бебнев был записан как Бибнев, и как Бибиньков, Бибишков, Бибашков. Последние формы можно выводить от слова бибика; у Даля – всякая дурная, бедная пища.
Папков (у Даля, папо́к – биток в игре в бабки, большая бабка, которою сбивают бабки с кону).
Лудилкин – смысл этого понятия у Даля различен. Здесь и общеизвестное лудить – покрывать расплавленным оловом, и лудя́ – неотвязчивый, докучный человек; лудила – забияка, драчун; от последних, вероятнее всего, могло образоваться бытовое прозвище, а затем и фамилия.
Мотора (у Даля, мото́ра – мот, расточитель).
Бурцов (у Даля, буре́ц – бурый, серый мужичок, сермяжник).
Корчашкин, а позже Корчагин (у Даля, корча́жка – калека со сведенными членами).
Касаточкин (у Даля, каса́тка, каса́точка – ласточка).
Бурлаков (у Даля, бурла́к – вообще крестьянин, идущий в чужбину на заработки, особенно на речные суда; зюзинские крестьяне постоянно занимались извозом на барских работах, колесили по Московской и окрестным губерниям).
Казачок (у Даля, казачо́к – так называли иногда гонцов, конных рассыльных; думаю, именно это понятие скрыто в данном прозвании, так как зюзинских крестьян нередко посылали с вестями на конях и в Москву, и в другие имения барина).
Мурашов (у Даля, мура́ш – мелкий муравей, который водится в домах и на кухнях).
Корнев, в метрических книгах ее писали в другом варианте: Коренев. Впрочем, оба варианта производятся от однокоренных слов – корень, корни, коренеть, кореневатый – коренастый.
Симага, могло быть два варианта понятия (у Даля, сымака́ – густые сливки, верхи на молоке; сма́га – сила, мощь; второе вероятнее по отношению к человеку).
Журин. Толковать фамилию можно двояко (у Даля, жу́ра – журавль; журить – бранить; скорее, последнее).
Чучин (у Даля, чу́ча – чудь, чучело).
Ребов (ребой – искаженное произношением слово «рябой»; возможно, отец был рябым, и прозвание перешло на детей).
Гайдук. Прозвание человека высокого роста, который до крестьянствования служил у господ гайдуком – прислугой при езде, что стоял на запятках кареты.
Тюрин (у Даля, тюря – самая простая еда: хлебные корки, покрошенные в воде с солью; а также в переносном смысле – рохля, ротозей, разиня).
Шарик, Шариков (общеизвестное понятие; у Даля, шар, шарик – круглое тело).
Городила (у Даля, городила – кто городит, строит, громоздит; кто городит чушь, врет, пустословит).
Жендарев (у Даля, жандо́биться – пещись, заботиться, стараться).
Сковородов (у Даля, сква́ра – огонь, пламя, горение и смрад, скверна; сковорода́ – посуда для жаренья; ско́вородень – плотницкая скрепа бревен).
Комраков (возможно, это от искаженного диалектного слова комора, коморка – комната, комнатка).
Солепонова – эту фамилию можно произвести от слова солпа́ (у Даля калоша, штанина, одна половина брюк, на одну ногу). Видно, полураздет был человек, коли на нем лишь солпа, а он, значит, Солпонов или для плавности Солепонов.
Сачок (у Даля, сак, сачок – род черпака из сети на обруче для достачи рыбы из садка).
Альленой (у Даля, льляно́й, альляно́й – изо льна сделанный).
Прозвища в основном произведены от старинных просторечных слов, мало употребимых в обычной речи, но понятных сельскому жителю тех лет. И хотя Даль относил эти слова к понятиям, обнаруженным им в различных областях, но здесь прозвища возникли в одном месте, среди людей, живущих в селе компактно и постоянно. Это говорит лишь о том, что исходный лексический слой этих понятий един и более древен, чем события, разделившие единый словарный запас на различные российские областные говоры. Для этих мест таким единым глубинным словарным морем был вятический говор, зафиксировать который необычайно трудно из-за отсутствия вятических словарей XII–XIII вв.
История прихода
На Землю вятичей христианство пришло много позже, чем состоялась христианизация в русских княжествах. Церковные приходы, основной источник гражданской статистики вплоть до начала XX в., формировались в основном, судя по отдельным замечаниям в переписных книгах, уже в середине XVII в., по мере строительства храмов.
Церкви воздвигались сначала на дворцовых и монастырских землях. Они являлись дворцовыми или приходскими, т. е. это были, как правило, отдельные церкви. Много позже на владельческих дачах стали возникать церкви, которые могли оставаться усадебными, если во владении не было крестьянских дворов, либо становились приходскими: в приход, как правило, входили крестьянские и бобыльские дворы села, а также крестьянские дворы соседних деревень.
Церковь Cвятых великорусских князей Бориса и Глеба в Зюзине. Фото автора, 2003 г.
Чтобы представить место Зюзинского прихода среди других окрестных, дам краткий обзор их появления.
В Замосковном крае самой ранней приходской была, пожалуй, церковь Вознесения Господня в государевом дворцовом селе Коломенском. Как сообщает И.Е. Забелин, ее построил в 1532 г. еще отец Ивана Грозного великий князь Московский Василий Иванович[734]. Эта церковь многие годы с тех пор была приходской для всех селений, входивших в Коломенскую дворцовую волость. Это касалось даже тех дворцовых раздаточных селений, которые находились далеко от Коломенского и могли бы пользоваться более близкими храмами для исполнения приходских нужд. Так, в отдельные периоды в Вознесенский приход входили и Зюзино, и даже Ясенево. При переписи 1710 г. в Коломенском отмечено два храма: «церковь Вознесения Господня соборная каменная, да на государевом дворе церковь Казанской Божией Матери с приделом великомученика Дмитрея Селунского да Аверкия епископа Югорского каменная». В тот период к селу Коломенскому относились 4 приселка (со своими храмами): Дьяково, Сабурово, Борисово, Братеево, – и 7 деревень: Ногатина, Новинки, Котлы, Заборье, Чертанова, Шипилова, Беляева Ближняя (на Каширской дороге)[735].
В селе Дьякове, расположенном в непосредственной близости с Коломенским и уже в XVI в. ставшем приселком села Коломенского, исстари была церковь Усекновения Честные Главы Иоанна Предтечи. Как предполагают многие историки, этот храм также был построен до рождения Ивана Грозного и освящен в 1529–1530 гг.[736] Царь Иван Грозный каждый год приезжал в Дьяково праздновать свои именины 29 августа (по старому стилю): слушал обедню в Предтеченском храме, а потом пировал с духовенством и боярами в коломенских хоромах. В конце XVII в. отмечено, что в селе Дьякове нет своего прихода, а в селе Коломенском нет кладбища для усопших Вознесенского прихода – их хоронят при Предтеченской церкви. В 1700 г. в приход с. Дьякова добавили 19 крестьянских и бобыльских дворов. В 1779 г. в приход этого храма входили Садовая слобода, деревни Чертанова и Беляева Ближняя. Этот состав Предтеченского прихода сохранился на все последующие годы.
