Владимир Трут - Дорогой славы и утрат. Казачьи войска в период войн и революций
Рассматривая вопрос о продолжении вооруженного сопротивления, делегаты круга с досадой и горечью констатировали, что сил в их распоряжении крайне мало. Причина этого всем хорошо была известна. По словам выступившего на круге М.П. Богаевского, «казаки защитить свою область отказались, отказались безнадежно» [359]. Поэтому круг принял постановление о начале формирования «боевых дружин всеобщего ополчения» [360]. Также были приняты решения об аресте и предании суду по законам военного времени лиц, ведущих агитацию против защиты Дона и об учреждении военных судов [361]. Однако все эти решения остались только на бумаге. По свидетельству полковника Добрынина, «круг отдал ряд решительных приказов, но никто их исполнять не желал» [362]. Полностью провалилась объявленная кругом всеобщая мобилизация казаков. Они, даже несмотря на угрозы применения суровых репрессивных мер, отказывались выполнять приказ о мобилизации. Так, например, общее собрание станицы Генерал-Ефремовской прямо постановило считать его недействительным [363]. Такие же решения принимались и во многих других станицах. Большинство же станичных обществ попросту проигнорировало данный приказ. По свидетельствам очевидцев, «попытка привлечь к обороне казачьи дружины близлежащих к Новочеркасску станиц успеха не имела» [364]. Этот же факт отмечало и советское командование. В частности, Антонов-Овсеенко в очередном докладе в СНК констатировал, что «мобилизация, объявленная атаманом Назаровым, мало успешна» [365]. В таком положении казачьи власти стали пытаться привлекать в свои отряды буквально кого угодно. Участники тех событий позже отмечали, что «объявленная кругом мобилизация дала единицы бойцов, и тогда для защиты Дона пришлось вербовать и китайцев – разносчиков шелка, и семинаристов» [366]. Из китайцев был сформирован отряд численностью около 50 чел. под командованием есаула Хоперского [367].
Никаких приказов круга и атамана не исполняли и «остатки еще не разошедшихся по домам строевых частей» [368]. Примечательный в этой связи случай произошел с 6-м Донским полком. Он пришел с фронта в Новочеркасск походным порядком и был, по словам генерала А.С. Лукомского, «в блестящем виде» [369]. В нем царила полная дисциплина, все офицеры находились на своих местах. И самое главное, что казаки полка заявили, что они хотят сейчас же идти на фронт и бороться против большевиков [370]. Для того времени это был достаточно редкий случай. Но вплотную соприкоснувшись с политической действительностью, испытав действие большевистской пропаганды, казаки стали менять свои позиции. По словам того же генерала Лукомского, «19 февраля полк был отправлен на фронт, а 21 февраля под влиянием агитаторов отказался сражаться» [371].
В это время колонны советских войск продолжали продвигаться к Новочеркасску и Ростову. 19 февраля после длительных колебаний и переговоров произошло объединение Донского казачьего ВРК с большевистским Донским областным ВРК. Об образовании единого комитета Донской области сразу же было сообщено в Совнарком и всем Советам и революционным комитетам области [372]. Ударной силой объединенного ВРК стал так называемый Североказачий революционный отряд под командованием войскового старшины Н.М. Голубова, наступавший на донскую столицу. Положение высших органов казачьего управления стало критическим. 23 февраля круг «во избежание кровопролития и сохранения государственной независимости Дона» принял решение направить свою делегацию к советскому командованию для переговоров. До получения известий об их результатах руководство круга решило отложить запланированный переезд в ст. Константиновскую и остаться в Новочеркасске до вечера 25 февраля [373].
Вечером 23 февраля советская колонна Сиверса, с одной стороны, и отдельные подразделения 153-го Бакинского полка 39-й дивизии, с другой, со стороны Батайска, вступили в Ростов. На новочеркасском направлении отряд Голубова, заняв станицы Раздорскую, Мелеховскую, Бессергеневскую, двинулся непосредственно на Новочеркасск [374]. Советское командование высоко оценивало действия этого отряда, характеризуя поведение входивших в его состав казаков из 27-го и 44-го Донских полков и некоторых батарей «...выше похвал» [375].
По приказу атамана Назарова сводный правительственный отряд, в который вошли все 16 небольших донских партизанских отрядов и часть юнкеров Новочеркасского училища под общим командованием походного атамана генерала П.Х. Попова, днем 25 февраля оставил Новочеркасск и через ст. Аксайскую двинулся в направлении Сальских степей [376]. (Позже этот поход был назван Степным.) Общая численность отряда генерала Попова составляла 1100 чел. пехоты, 617 кавалеристов при 5 орудиях и 39 пулеметах [377]. (Наиболее распространенные в советской и белоэмигрантской литературе сведения о том, что данный отряд насчитывал около 1,5 тыс. чел. при 10 орудиях и 28 пулеметах [378], являются неточными.)
В белоэмигрантских изданиях существовала версия, согласно которой, опасаясь за судьбу жителей Новочеркасска и желая оградить их от возможных грабежей и насилий в условиях безвластия и отсутствия каких-либо вооруженных сил, атаман Назаров не хотел оставлять город без вооруженной защиты даже на короткое время и сознательно оставался в нем, поджидая подхода Североказачьего революционного отряда Голубова с целью передачи ему донской столицы. В подтверждение этого в белоэмигрантских изданиях даже приводились выдержки из приказа атамана Назарова, отданного в 12 часов дня 25 февраля генералу Попову, в котором последнему предписывалось «начать отход с таким расчетом, чтобы закончить его к приходу отряда Голубова» [379]. Данное утверждение, по нашему мнению, вполне правомерно и фактически подтверждается ходом событий. Буквально через несколько часов после ухода из города отряда генерала Попова вечером 25 февраля в него вступил отряд Голубова, который грубо разогнал заседавших депутатов Малого круга, приказал арестовать его председателя Волошинова и атамана Назарова. (3 марта 1918 года они были расстреляны [380].) На следующий день, 26 февраля, в Новочеркасск вступили и советские отряды Медведева и Петрова из колонны Саблина. В опубликованном через несколько дней воззвании комиссара по борьбе с контрреволюцией на юге России Антонова-Овсеенко отмечалось: «В братском союзе с фронтовым казачеством советские войска сломили главную опору буржуазной контрреволюции в России» [381].
В это же время наблюдалось постоянное увеличение числа донских станиц, жители которых, по донесениям советского командования, «...доброжелательно встречали представителей областного Военно-революционного комитета», а в ряде случаев даже принимали решения о присоединении к нему [382]. В некоторых станицах казачье население добровольно выносило постановление об организации Советов [383]. Процесс установления советской власти на территории Донской области хотя и имел целый ряд особенностей и зачастую носил чисто формальный характер, значительно расширялся.
В феврале 1918 года в свою завершающую стадию вступила политическая борьба в Терской области. В это время во Владикавказе проходили заседания войскового круга VI созыва, на которых обсуждался вопрос о власти в крае. Войсковой атаман есаул Л.Е. Медяник[50] и члены войскового правительства подали в отставку, поскольку, как заявил атаман, «от нашей работы сейчас, благодаря отрицательному отношению к нам населения, нет никакой пользы» [384]. Круг принял отставки и решил вместо правительства избрать временный исполнительный комитет в составе 12 человек [385]. Его председателем стал М.И. Гужеев. На круге также были избраны новые начальники войскового штаба, Пятигорского, Гребенского, Моздокского и Сунженского отделов войска и 1-го Сунженско-Владикавказского полка. Примечательно, что в специальном постановлении круга объявлялось об образовании вместо прежних органов местного казачьего управления отдельских, станичных и хуторских Советов казачьих депутатов [386].
16 февраля, спустя всего несколько дней после начала работы войскового круга, в г. Пятигорске открылся II съезд народов Терека. Его делегаты потребовали немедленного закрытия и роспуска круга. Во Владикавказ на круг от имени съезда была послана телеграмма, в которой в категоричной форме говорилось: «Делегатам круга, имеющим полномочия работать с нами, немедленно прибыть в Пятигорск, делегатам, не имеющим таких полномочий, немедленно разъехаться по домам; бывшему войсковому правительству быть на своих местах до принятия от него власти и войскового имущества законным избранникам от терского казачества» [387]. Характерно, что представители казачьей фракции на съезде одними из первых заявили о признании власти Советов. Выступивший по этому поводу казак Поморцев заявил: «Фракция казаков признает власть авторитетную, покоящуюся не на штыках и грохоте пушек, а на общем доверии, уважении и подчинении. Власть должна быть советской... Но раз у нас будут Советы, то мы должны признать и власть Народных Комиссаров» [388]. В пользу признания СНК и провозглашения советской власти в Терской области высказалось и подавляющее большинство делегатов от горцев, включая прибывших на съезд представителей чеченцев и ингушей. На заседании съезда 4 марта основная масса его участников, отвергнув предложение эсеров и меньшевиков о созыве в области местного Учредительного собрания, 220 голосами против 22 при 44 воздержавшихся проголосовала за признание Совнаркома [389]. Об этом важном политическом решении было телеграфно сообщено в СНК [390].
