Пантелеймон Кулиш - ОТПАДЕНИЕ МАЛОРОССИИ ОТ ПОЛЬШИ (ТОМ 2)
„А долго ли быть у вас войне с Поляками" (спросил Унковский), „и на чем вы
хотите порешить?"
„Ну, нашей войне с Ляхами и Литвою конец одпп Бог ведаетъ" (отвечал
Хмельницкий). „Много они нам бед и разорений причинили: святые Божии церкви
сквернили, нас хотели неволить в свою проклятую веру; но милосердный Бог призрел
па паши слезы и терпение, не допустил их в конец нас разорить, подавши нам победу
на них за их злодейство, а мне, последнему в человецех, повелел над Войском
Запорожским в войне сей начальником быть и над Ляхами победы иметь. После этих
побед Ляхи и Литва присылали к нам послов и много раз писали, чтоб нам по-
прежнему быть под их властью на том условии, что они будут почитать святые Божии
церкви и православную христианскую веру, не будут держать ллцких духовных и дадут
нам во всем повольность, а мне, гетману, дают город Чигирии да еще четыре города,
где я хочу, и кроме того киевское воеводство: в этом они готовы присягнуть. Однако,
мы знаем, какова их присяга. И прежде гни не раз присягали, да присяга не удерживала
их от притеснений и кровопролитья. А теперь, как слытпо, за нынешнюю войну грозят
не оставить в живых ниодиого козацкого младенца. Я с своей стороны предлагал им
помириться на том, чтобы им, Ляхам и Литве, до нас, Войска Запорожского, и до Белой
Руси дела не было, а границы наши и Белой Руси были бы те же, как владели
благочестивые великие князья. Если они не пойдут на предложенные мною условия, то
война затянется Бог знает до коих пор; а если согласятся помириться, то после мира к
кому нам обратиться, как не к великому московскому государю? Не турского царя и не
немецких королей призывать".
.
345
Как ни бравурствовал, как пи лгал татарский побратим перед царским посланником,
тот молча смекал, что у него на уме, и не пошел дальше уверений, выслушанных
Мужиловским в Москве, что великий государь, его царское величество, гетмана и все
Запорожское Войско жалует и милостиво похваляет.
Не зная, чем импонировать видавшему виды Москалю, Хмельницкий принялся
снова хвастать и лгать: „Если, Бог даст, эту войну кончим благополучно, тогда и царь
(то-есть хан) со всем Крымом хочет освобождаться из неволи от турского султана, и
меня с Войском Запорожским позовет на помощь, а за помощь уступает нам весь
турецкий полон и животы, как мы поступились ему польским полоном и животами... (в
обоих полонах православные составляли огромное большинство). Да хан же говорил
мне, что у них мудрые люди в книгах своих нашли, что пришло время православным
христианам освободиться от всех вер. В то время, как паши послы были у хапа,
пришли к нему послы и от польского короля и папов рады, и предлагали ему получить
большую казну, с условием отступиться от Войска Запорожского. Хан прислал
королевский лист ко мне и спрашивал, как ему поступить. Я посоветовал сму взять ту
казну, которую ему дают, и йотом идти с нами воевать. Он так и сделал. Да в прошлом
году, после польской войны, хан предложил мне идти с ним воевать Московское
Государство, но я его унял, пригрозивши тем, что если он пошлет свое войско под
государевы украинные города, то мьт, Войско Запорожское, отступимся от него и
пойдем воевать Крым, потому что у нас с Московским Государством единственно
православная христианская вера"...
Так ораторствовал Хмельницкий перед царским дворянином. Но тот был себе на
уме, и пе пошел дальше милостивой похвалы Запорожскому Войску.
Слухи о сношениях Козацкого Народа с московским царем давпо уже тревожили
правителей Народа Пляхтского. Еще в „Дискурсе" Конецпольского было высказано
опасение, что Москали, владея Крымом, оторвут Козаков от Польши и верою, и
надеждою добычи, а потом оторвут и всю Русь. Опасная межень в составе Польского
государства постоянно давала себя чувствовать его составителям. Не постигая духа
великой нации, воспитанной православием, католики верили коварным стачкам
русских государственников с русскими антигосударственшиками, и не находили ничего
противоестественного в том, что козаки поступились Москалям Украиной
т. ии«
44
846
.
по Днепр, а те тайком обязались помогать козакам разорять Польшу. Им грезились
царские посольства в Украину, предательские договоры атамана разбойников с
преемником Иоаннов; а Хмельницкий, пользуясь этим, пускал в ход выдумки, по
давнишнему козацкому обычаю. Верили тайным договорам его с царем и козаки, так
как, не смотря на все их злодейства в Московщине, последним убежищем
представлялась им всё-таки Царская Земля. Поэтому-то полученная от царя грамота,
дважды поцелованная публично гетманом, была сообщена одному Выговскому, и
переговоры с Унковским велись таинственно, только в присутствии гетманского
канцлера.
Правда факта проникала и в панские головы; но голов, способных отличать истину
от вымысла, в оиезуиченном обществе было немного. Так, по современным польским
письменам, царь, осаждаемый просьбами днепровских Козаков о наступлении на его
супостатов, уклонялся от разрыва с Польшею, и желал успеха козакам лишь в таком
случае, вели причиною т бунта одна только вера. Но большинство панов, с иезуитской
факцией и королем во главе, относилось к царской и к гетманской политике
безразлично.
Королевские сановники знали, что Хмель вошел в сношения и с другими соседями.
Относительно политических разведок они были деятельнее, чем в добывании вестей о
неприятеле посредством боевых пбдъездов. Ояи знали, что трансильвапский князь
Ракочий заискивает расположенности Козаков в виду своей борьбы с Габсбургским
домом, и что он питает падежду, с помощью Хмельницкого, овладеть польским
престолом, па который метил его отец, и который, по смерти отца, некоторые паны во
время элекциоиного сейма, были готовы предоставить сыну. Знали королевские люди и
то, что оба придунайские князьки опасались, как бы Хмельницкий, за татарскую
помощь, не отдал Волохов и Мултан Туркам в полное подданство У пих носился слух,
что, еще до похода па Волып, козацкое посольство было в Константинополе п обещало
султану всю Русскую Землю от Днестра до Люблина, с тем чтобы козаки находились
под покровительством Турции, как данники. Наконец, они узпали, что турецкий
посланник отправлен к Хмельницкому для заключения торгового и оборонительного
договора. Венецианская война склонялась в пользу Турок. Республика Св. Марка
предлагала уже султапу денежную сделку. Еслибы Турция удосужилась на море, тогда
силы её должны были
ОТПАДЕНИЕ МАЛОРОССКИ ОТ ПОЛЫНИ.
347
обратиться к войне сухопутной, и всего скорее—к войне с Лехистаном, который
пугал Турок перемирием с козаками, готовыми сражаться из-за добычи под каким
угодно знаменем.
Все это заставляло правительствующих панов торопиться с отправкою к
Хмельницкому обещанных королем коммиесаров. Но произошла остановка за
деньгами. Поляки, предлагавшие хану, по уверению Хмельницкого, „большую казну*,
которую будто бы хан и получил от них, не имели в Коронном Скарбе и такой казны,
чтобы дать на дорогу коммиссарам!.,. На эту ногу вечно хромала олигархическая
республика, дававшая частным лицам скоплять в своих скарбовнях миллионы, и не
умевшая пополнять недочеты государственного казначейства.
Королевские коммиссары были набраны из остатков старорусской знати,
растворившейся уже в полыцизне, хотя некоторые почему-то, или для чего-то,
сохраняли еще на себе образ древвего русского благочестия, отвёргшись его духа, духа
национальности. Первым а главным членом новой коммиссии был назначен
необходимый до конца панскому большинству Адам Свентольдпч Кисел; вторымъ—его
племянник; третьимъ—князь Четвертинскии, четвертымъ—Березовский; пятымъ—
Зеленский. Шевтого, Войцеха Мясковского, по крестному имени католика,
следовательно полного Ляха, и только по-фальшивому—Русипа-Недолягака *),
придали к ним в виде надзирателя, яко папского прозелита. Вместе с коммиссарами
отправилось в Козацкую Украину более двадцати человек приоров, гвардианов и
других ксендзов, как бы для того, чтобы представители римской проповеди в
польскорусеких областях видели соб* етвенными глазами результаты стараний братии
своей разрушить в Малороссии греческую церковь руками её недавних отступников, и
навязать римскую веру потомкам её исконных отрицателей.
Отступник русской веры и национальности, Войцех Мясковский, как и все
