Георгий Куманев - Рассекреченные страницы истории Второй мировой войны
Согласно донесению командира 4-го артиллерийского Краснознаменного корпуса прорыва РГК гвардии генерал-лейтенанта артиллерии Игнатова командующему артиллерией 1-го Белорусского фронта, группой капитана В. Н. Макова «Знамя установлено в 22.40 30.4.45 года».
Об этом событии В. Н. Маков прямо из рейхстага доложил по своей рации (документ сохранился) командиру 79-го стрелкового корпуса генерал-майору С. Н. Переверткину. Во время этого доклада на КП генерала Переверткина находился начальник политотдела 3-й ударной армии полковник Ф. Я. Лисицын. Он спросил тогда Макова, на каком месте установлено знамя. Разволнованный успехом своей группы, Маков ответил, что знамя вставлено в корону какой-то немецкой скульптуры…
В своей книге «В те грозные годы» генерал-лейтенант Ф. Я. Лисицын так оценивает подвиг этой штурмовой группы:
«С самого начала боев за рейхстаг с воинами штурмового батальона капитана Неустроева действовала и группа капитана В. Макова, которая имела задание водрузить над поверженным зданием так называемого фашистского “парламента” красный флаг. В этой группе были бесстрашные разведчики-добровольцы коммунисты и комсомольцы из 136-й артиллерийской бригады старшие сержанты Г. Загитов и А. Лисименко, сержанты М. Минин и А. Бобров. Наперекор всем трудностям они пронесли в рейхстаг исправную рацию…»
Затем, как свидетельствуют боевые донесения, эта группа пробилась на крышу здания рейхстага и установила там поздно вечером 30 апреля красный флаг командования и политотдела корпуса, закрепив его древко в одной из пробоин бронзовой скульптуры «Германия».
Через два-три часа в ночь на 1 мая на крыше рейхстага было установлено знамя Военного совета 3-й ударной армии, известное под № 5. После непосредственного приказа Ф. М. Зинченко его водрузили разведчики 756-го полка М. А. Егоров и М. В. Кантария, которых сопровождал лейтенант А. П. Берест — заместитель Неустроева по политической части и группа автоматчиков из роты И. Я. Съянова.
«Свое» знамя, по свидетельству Егорова и Кантария, они прикрепили к скульптуре конного рыцаря — кайзера Вильгельма II, которая находилась с восточной стороны здания над депутатским входом. Перенесенное ими позднее, 2 мая, на купол рейхстага Красное знамя № 5 и стало считаться Знаменем Победы советского народа в Великой Отечественной войне.
В 14 часов 3 мая командир корпуса С. Н. Переверткин доложил Военному совету 3-й ударной армии: «Моим личным приказом Красное знамя, водруженное 30 апреля 1945 г. 150-й стрелковой дивизией над зданием рейхстага, сейчас снято. Вместо знамени я приказал поставить большой алый стяг». Далее он просил снятое с купола знамя вместе с делегацией от фронта, армии и корпуса направить в Кремль Верховному Главнокомандующему. Ответ Военного совета армии найти не удалось. Скорее всего его не было. Но установлено, что после того, как знамя было снято с купола, на нем была сделана надпись. Во второй половине дня 20 июня знамя доставили на центральный аэродром Москвы, где оно из рук И. Я. Съянова было передано знаменосцу Герою Советского Союза старшему сержанту Ф. А. Шкиреву и двум его ассистентам — Героям Советского Союза гвардии старшине И. И. Паньшеву и сержанту И. С. Маштакову.
23 июня была генеральная репетиция Парада Победы. К этому времени знаменосцев переодели в новую парадную форму. На последней тренировке знамя нес С. А. Неустроев, а ассистировали М. А. Егоров, М. В. Кантария и И. Я. Съянов. Но на Парад Победы было решено это знамя не выносить. Неустроев это объясняет тем, что знаменосцы из-за отсутствия предварительных тренировок действовали не лучшим образом. Прямо с генеральной репетиции Знамя Победы было отправлено в Центральный музей Вооруженных сил, где оно хранится и сегодня как святая реликвия, политая кровью миллионов граждан нашего Отечества.
Вопрос: Как были отмечены те, кто водружал знамя над рейхстагом?
В. Сеоев: После капитуляции берлинского гарнизона командиры всех степеней приступили к подготовке наградных материалов. 756-й и 674-й стрелковые полки были представлены командиром дивизии к орденам Красного Знамени за водружение на здании рейхстага Знамени Победы.
Большая группа солдат и офицеров из различных полков и батальонов была представлена к званию Героя Советского Союза. В наградных листах отмечалось, что именно данный товарищ водрузил первое знамя над рейхстагом.
К этому званию 1 мая 1945 г. за совершенный подвиг командованием 79-го корпуса и 3-й ударной армии были представлены четверо воинов из группы капитана В. Н. Макова — Г. К. Загитов, М. П. Минин, А. Ф. Лисименко и А. П. Бобров. Однако приказом командования 1-го Белорусского фронта от 18 мая 1945 г. они получили ордена Красного Знамени. Очевидно, определяющее влияние на это решение оказала путаница в установлении времени водружения знамени (в представленных наградных материалах указывалось реальное время водружения Красного знамени — 22 часа 40 минут, а не 14 часов 25 минут, как говорилось в упомянутом выше приказе № 06 Военного совета 1-го Белорусского фронта).
Орденами Красного Знамени были также награждены М. А. Егоров и М. В. Кантария. 8 мая 1946 г., к годовщине Победы, они удостоились за тот же подвиг и звания Героя Советского Союза. В соответствии с этим же Указом Президиума Верховного Совета СССР это звание получили командиры батальонов, штурмовавших рейхстаг, капитаны В. И. Давыдов и С. А. Неустроев, старший лейтенант К. Я. Самсонов. Представлялась к званию Героя большая группа из 674-го полка: С. Е. Сорокин. И. Н. Лысенко, П. А. Греченков, Г. П. Булатов, В. Н. Правоторов, С. Г. Орешко, Р. Кошкарбаев, М. С. Габидуллин, И. Т. Кулаков и многие другие, как наиболее отличившиеся при штурме рейхстага и водрузившие над ним Красное знамя. Почти все они получили ордена Красного Знамени, а П. А. Греченков и И. Н. Лысенко в мае 1946 г. были удостоены звания Героя Советского Союза.
Трудно объяснить, чем руководствовался Военный совет 3-й ударной армии, когда отклонил представление к званию Героя на А. П. Береста. Что же касается отличившихся воинов из штурмовой группы капитана В. Н. Макова, то и они во главе со своим командиром, безусловно, заслужили право на высшую награду Родины и допущенную ошибку давно бы следовало исправить.
Приложение 2
Из письма участника штурма рейхстага командира 380-го стрелкового полка 171-й стрелковой дивизии подполковника В. Д. Шаталина авторам интервью (Личный архив Г. А. Куманева)
Дорогие товарищи!
Я, Шаталин Виктор Дмитриевич, подполковник в отставке, участник штурма рейхстага в роли командира 380 стрелкового полка 171 стрелковой дивизии и участник Парада Победы 24.06.45 г. в качестве знаменосца своего полка, полностью согласен и одобряю материал «Знаменосцы Победы», опубликованный в «Правде» 30 апреля 1990 г.
30.04.45 г., находясь на своем НП в здании швейцарского посольства, примерно в 14.30 по телефону меня спросил командир 79 стрелкового корпуса генерал Переверткин — вижу ли я Красное знамя (флаг) на крыше рейхстага? Я доложил, что на рейхстаге его нет и быть не может, потому что там немцы, а мои солдаты и соседние справа ведут бой еще на подступах к рейхстагу.
Помолчав 2–3 секунды, генерал Переверткин сказал мне несколько «крепких слов»… Он мне не поверил. Я понял, что кто-то доложил ему преждевременно о водружении знамени.
Продолжая держать трубку телефона у своего уха, я отчетливо слышал, как генерал, кому-то докладывая, говорило том, что в рейхстаге наши ведут бой и на рейхстаге водружено Красное знамя. Я был, конечно, удивлен и озадачен всем услышанным. Еще раз внимательно осмотрев рейхстаг, который я видел от фундамента до макушки, убедился в правоте своего доклада и дополнительно звонить не стал.
Дождавшись наступления полной темноты, я перенес свой КП в рейхстаг в ночь с 30.04.45 г. на 1.05.45 г. Там в это время уже были подразделения ст. л-та Самсонова (комбат 1/380) и подразделения полка полковника Зинченко (150 сд). Не вдаваясь в подробности обстановки и боя, скажу лишь, что до утра 2.05.45 г. я, зам. командира полка по политчасти майор Килькеев Ш.X., командир штурмового отряда (комбат 1/380) ст. л-т Самсонов, командир минометной роты к-н Сахаров и другие командиры подразделений 380 находились в южной части рейхстага, отражая контратаки, ведя бой.
Обо всем этом и о разговоре с генералом Переверткиным я рассказал на совещании в ноябре 1961 г. в Москве. Возражений и замечаний по моему выступлению не было. Велась стенографическая запись, можно прочитать.
До вашего интервью в «Правде» от 30.04.90 г. я не знал, кто же преждевременно доложил о якобы захвате рейхстага. Теперь я и все мы знаем, что это генерал Шатилов В. М. Он и в своей книге «Знамя над рейхстагом», мягко говоря, неточен в свою пользу, занимается самовосхвалением.