Георгий Куманев - Рассекреченные страницы истории Второй мировой войны
Вопрос: Как же появилось в истории время — 14 часов 25 минут, когда будто бы штурмом был взят рейхстаг и над ним водружено Знамя Победы?
Г. Куманев: Ознакомление со многими источниками приводит к выводу, что первое сообщение об этом исходило от командира 150-й стрелковой дивизии генерал-майора В. М. Шатилова, который, как мы полагаем, преждевременно доложил командованию 79-го стрелкового корпуса о захвате рейхстага и водружении над ним Знамени Победы в 14 часов 25 минут. На самом деле это произошло значительно позже.
Судя по всему, донесение сначала было передано им по телефону или по радио, а затем продублировано письменно штабом 150-й дивизии. В письменном донесении в штаб корпуса говорилось:
«Совершенно секретно экз. № 1
Штакору 79
Доношу, в 14.25 30.4.45, сломив сопротивление противника в кварталах северо-западнее здания рейхстага, 1/756 сп и 1/674 сп штурмом овладели зданием рейхстага и водрузили на южной его части Красное знамя.
Знамя водрузили командиры батальонов капитан Неустроев и майор Давыдов.
Очистка здания рейхстага от оставшихся в нем и его подвалах групп противника продолжается.
30.4.45 18.00
Штадив 150
Полковник Дьячков
Верно: Командир 15 °CД генерал-майор — Шатилов».
Через штаб корпуса радостная весть сразу же пошла в штаб 3-й ударной армии, а оттуда — в штаб фронта.
Вскоре командование 3-й ударной армии издает приказ по войскам армии, в котором, в частности, говорилось:
«Сегодня в 14 часов 25 минут части… штурмом овладели зданием рейхстага в Берлине и водрузили над ним гордый флаг Советского Союза».
Примерно за час до подписания этого приказа командарм 3-й ударной армии генерал-полковник В. И. Кузнецов сообщил о взятии рейхстага лично командующему 1-м Белорусским фронтом Маршалу Советского Союза Г. К. Жукову.
Вопрос: А как относится к преждевременному донесению своего штаба бывший командир 150-й дивизии?
В. Сеоев: Василий Митрофанович Шатилов в своих мемуарах и сегодня продолжает утверждать об успешном штурме рейхстага в середине дня 30 апреля. Но это не подтверждается многими источниками, которые убедительно свидетельствуют, что днем 30 апреля, в частности, в 14 часов 25 минут, ни одного советского солдата в рейхстаге еще не было.
Утверждение генерала опровергается и свидетельствами тех, на кого он ссылается в подтверждение своей концепции.
Вот что вспоминает об этих событиях бывший командир 756-го стрелкового полка полковник Ф. М. Зинченко: «15 часов, а подразделения не продвинулись ни на метр… Снова зовут к телефону. Звонит комдив:
— В чем дело? Почему задерживаетесь с рейхстагом?
— Противник атакует, товарищ генерал. И рейхстаг сопротивляется отчаянно…
— Отбить контратаку, и, не мешкая, — вперед!..»
Через некоторое время вновь состоялся разговор Зинченко с Шатиловым:
— Почему ничего не докладываете? Ваши люди уже в рейхстаге?
— Наших людей в рейхстаге пока еще нет, — несколько озадаченный вопросом генерала, отвечаю я. — Батальоны лежат в ста пятидесяти метрах от него. И мой полк, и полк Плеходанова все это время отражали контратаки…
— А если все-таки в рейхстаге действительно наши люди?
— Их там нет, товарищ генерал.
— Хорошо, десятиминутный артналет разрешаю. Начало в семнадцать пятьдесят. Готовьтесь к штурму».
Вопрос: Итак, бывший командир дивизии утверждает в своих мемуарах, что командир 756-го стрелкового полка Зинченко доложил о том, что рота Съянова в рейхстаге, а сам полковник Зинченко пишет, что в рейхстаге его людей не было. Кто же все-таки прав?
В. Сеоев: Прав Зинченко. Дело в том, что в 14.25 роты Съянова вообще не существовало, она была сформирована вечером из прибывшего пополнения, а сам Съянов в батальон Неустроева прибыл из медсанбата не ранее 16 часов 30 апреля. Кроме того, трудно понять, для чего необходим был штурм рейхстага с наступлением темноты, если там, по утверждению В. М. Шатилова, более двух рот уже водрузили Знамя Победы у скульптурной группы, а по некоторым материалам, даже на куполе рейхстага. Получается, что гарнизон рейхстага отсек эти две роты и взвод разведчиков от главных сил батальонов, позволил им забраться со Знаменем Победы вплоть до купола и дождаться своих в целости и сохранности. А что же делали главные силы? Лежали на Королевской площади, простреливаемые с рейхстага губительным огнем, а перед тем, как атаковать рейхстаг, открыли сильный артиллерийский огонь по своим двум ротам и взводу разведчиков? Здесь многое лишено не только смысла, но и элементарной логики. Немало из участников это поняли и все более склоняются к объективности, другие же упорно придерживаются «ранее согласованной» точки зрения.
Ф. М. Зинченко так объясняет подобное положение:
«Всему виной поспешные, непроверенные донесения. Возможность их появления была не исключена. Бойцы подразделений, залегших перед рейхстагом, несколько раз поднимались в атаку в одиночку и группами. Вокруг все ревело и грохотало. Кому-то из командиров и могло показаться, что его бойцы если еще не достигли, то вот-вот достигнут заветной цели. Особенно твердым было такое убеждение у каждого из нас в самом начале штурма, когда еще не вполне представлялось, какое сопротивление способен оказать противник. Вот и полетели по команде донесения. Ведь всем так хотелось быть первыми!..»
Вопрос: А как же дальше развивались события? Ведь скрыть такой факт, наверное, трудно было?
Г. Куманев: Практически невозможно. Последствия преждевременного доклада были следующие: издается приказ Военного совета 1-го Белорусского фронта № 06, в котором отмечалось:
«Войска 3-й ударной армии генерал-полковника Кузнецова… сломили сопротивление врага, заняли главное здание рейхстага и сегодня, 30.4.45 г. в 14.25 подняли на нем Советский флаг. В боях за район и главное здание рейхстага отличился 79-й стрелковый корпус генерал-майора Переверткина, его 171-я стрелковая дивизия полковника Негоды и 150-я стрелковая дивизия генерал-майора Шатилова». Приказ № 06 как бы узаконил преждевременное сообщение о штурме и взятии рейхстага. В результате вся последующая документация 3-й ударной армии и штаба фронта по этому вопросу (в том числе наградные документы) «подгонялись» ко времени 14 часов 25 минут.
Аналогичное сообщение прозвучало по радио не только в Советском Союзе, но и за рубежом. К рейхстагу потянулись кинооператоры, корреспонденты газет, писатели, в числе которых был и Борис Горбатов. Но подойти к нему не было ни малейшей возможности, так как вражеский гарнизон прочно удерживал здание и простреливал все подступы к нему, а над самим зданием не было никакого Красного знамени.
Виновные в преждевременном докладе командиры и политработники вынуждены были как-то объяснить это положение. И тогда родилась новая версия: небольшая группа, выросшая впоследствии до двух рот и взвода разведчиков, ворвалась, мол, в рейхстаг и была отсечена от остальных сил, но знамя водрузить успела, а теперь ведет ожесточенный бой с гарнизоном рейхстага. Но где же знамя, которое, если верить приказу № 06, «развевается над главным зданием рейхстага»?
И тогда, по свидетельству Неустроева, командир 150-й стрелковой дивизии потребовал от Зинченко: «Если нет наших людей в рейхстаге и не установлено там знамя, то прими все меры, любой ценой, водрузить там флаг или флажок хотя бы на колонне парадного подъезда. Любой ценой!» — повторил генерал.
Многие тогда пытались выполнить этот приказ. Пытался его выполнить и Неустроев, посылавший дважды к рейхстагу П. Н. Пятницкого на выполнение этого приказа. Никто из них до рейхстага не дошел, погиб и П. Н. Пятницкий в 100–150 метрах от рейхстага. Более двух лет, с августа 1942 г., он находился в плену, был освобожден, считался долгое время пропавшим без вести, затем принял участие в освобождении Польши, отличился под Шнейдемюлем и вот в Берлине погиб героем, прикрывая грехи старших начальников, поторопившихся с победными донесениями. В 150 метрах от рейхстага в это же время получил тяжелое ранение начальник политотдела 171-й стрелковой дивизии А. Т. Сотников.
Вопрос: А что же предпринималось историками для установления истины?
В. Сеоев: Исследование обстоятельств водружения Знамени Победы над рейхстагом по архивным документам оказалось сложным делом. Одни материалы противоречили другим, за подписью одного и того же должностного лица можно найти и сегодня документы, в которых одни и те же события подавались в нескольких вариантах.
