А. Оппенхейм - Древняя Месопотамия: Портрет погибшей цивилизации
Эпилог
Хотя эта книга никак не претендует на то, чтобы всеобъемлюще и полно отобразить месопотамскую цивилизацию, я считаю, что в конце обязан признать наиболее значительные упущения.
Я допустил несправедливость, рассматривая языки Месопотамии, шумерский и аккадский, просто как орудия, а не как выражение этой цивилизации, которое позволяет непосредственно подойти к ней. Но это можно оправдать тем, что противоположный подход не только переполнил бы книгу филологическими рассуждениями, но дал бы столь же искаженную картину, как, например, изложения, которые пользуются только археологическими и иконографическими данными.
Более серьезным является искажение, вызванное тем, что при характеристике месопотамского законодательства я ограничился рассмотрением руководств, а не углублялся в источники первичной информации, предлагаемой теми табличками, которые освещают действительную юридическую практику. Своей близостью к событиям и разнообразием, отражающим различные периоды, районы и темы, эти таблички многое добавили бы к координатам нашего ''портрета''. Основная трудность, присущая всем клинописным источникам, - расхождение данных, основанных на традиции руководств, с многообразными и изменчивыми сведениями, почерпнутыми из других материалов, - заставила меня при изложении месопотамской юриспруденции обратиться к руководствам как к ближайшему убежищу от чрезмерного обилия детальной информации. Если бы я стал следовать моим личным склонностям и сконцентрировал все внимание на юридической практике, я бы уничтожил и без того сомнительную корреляцию между главами этой книги.
Рассматривая месопотамскую религию, я не скрывал полемической направленности этой главы и умышленно отказался от благожелательного, сентиментального и покровительственного интереса, с которым ее обычно рассматривают. Я не стремился ''выгодно'' подать эту тему - если действительно можно назвать ''выгодной подачей'' подборку параллелей к Ветхому и Новому завету. Основной целью был отказ от понимания, свойственного западному человеку, хотя я вполне сознаю, что эта цель довольно утопична и работать в этом направлении может только поколение ученых - ассириологов, свободных от эмоционального и рассчитанного на рекламу интереса к религиям древнего Ближнего Востока.
По тем же причинам я не полностью использовал тексты, чтобы изложить различные месопотамские концепции божественности, начиная от великих богов неба и кончая падшими богами, демонами и злыми духами.
Было бы желательно посвятить специальный раздел месопотамской концепции смерти, не столько потому, что наши собственные религиозные и социальные системы придают ей сознательно или бессознательно такое значение, но потому, что смерти придавали подозрительно малое значение в Месопотамии. Однако монографическое исследование будет, видимо, лучшим путем для анализа и изучения этих противоречивых концепций. Тем более что археологии предстоит, возможно, сказать свое слово относительно обрядов погребения.
Если степень абстрагирования и перенесение материала в моей попытке согласовать некоторые общественные системы, существовавшие в Месопотамии в конкретный период в том или ином районе, покажется чрезмерной, то потому, что такие построения нельзя еще подкрепить достаточным и неоспоримым материалом текстов. Все же, хотя месопотамская цивилизация прошла в своем развитии несколько разобщенных фаз и видоизменений - и как бы ни уточнялось это заявление, - предварительное членение, так, как оно сделано в моем воспроизведении, кажется мне оправданным.
Возможно, требуется также объяснение моего общего подхода к исследованию месопотамской цивилизации. Даже рискуя, что меня обвинят в новом виде панвавилонизма, я поместил Месопотамию в центре картины. Термины, определяющие ее соседей, такие, как ''цивилизации-спутники'', ''варварский Запад'', подчеркивают этот подход, который является столь же оправданным, как и подход, при котором сведения о Месопотамии используются только как контрастирующий фон для других исследований или для иллюстрации различных теорий, относящихся к религиозному, этическому или экономическому развитию. У меня было твердое намерение - возможно и неразумное - поддержать выдвинутую более тридцати лет назад Б. Ландсбергером теорию Eigenbegrifflichkeit, которая нашла очень мало сторонников.
В одном смысле я заканчиваю эту книгу с острым чувством неудовлетворенности. Можно выбрать много участков во взаимопереплетенных сферах месопотамской цивилизации, для которых сохранилась доступная для исследования информация, рассказывающая о специфических научных и технических достижениях, об искусных социальных адаптациях и о четко выраженных художественных направлениях. Этот материал обычно охватывает только ограниченный район или период, позволяя бросить случайный взгляд на, возможно, уникальную ситуацию, значение которой для общей картины вполне можно сравнить со скоплением неправильных пятен и коротких линий, блуждающих из ниоткуда и в никуда, внезапно исчезающих и оставляющих ''белые'' пятна на карте, координатами которой являются пространство и время.
Однако выбор этих тем определялся бы чисто субъективным подходом и обязательно должен был бы закончиться изложением, сравнимым с истолкованием чернильных пятен, как это делают в психологических тестах, где только творческие ассоциации зрителя придают этим пятнам значение и выразительность, воссоздавая картину, существующую только в уме зрителя. Кроме того, пойдя этим путем, я бы написал книгу гораздо большую.
СЛОВАРЬ ИМЕН, ГЕОГРАФИЧЕСКИХ НАЗВАНИЙ, ТЕРМИНОВ
Задача настоящего словаря - облегчить чтение книги. Он но претендует на то, чтобы материал в нем был исчерпывающим.
Ахемениды. С середины VI в. и до 331 г. до н. э. в Иране правила династия Ахеменидов. При Кире 11, в 539 г. до н. э. отвоевавшем Вавилон у Набонида, они создали империю, простирающуюся до Анатолии и Сирии. Его сын Камбиз TI покорил Кипр и Египет, а Дарий 1 (522-486 гг. до н. э.) расширил империю (па востоке - включив в нес Индию, а на западе - Ливию), воевал с греками и скифами, жившими вдоль побережья Черного моря.
Адаб (холм Бисмайа). Находился на полпути между Лагашем и Нин-пуром. Э. Дж, Венке в 1903-1904 гг. недолго и не совсем успешно проводил на месте древнего города раскопки. Выли обнаружены таблички, относящиеся к до-саргоповскому и нововавилонскому периодам, многие из которых не опубликованы до сих пор. Упоминание в ''царских списках'', источниках аккадского периода и периода (11 династии Ура, царя из Адаба как одного из древнейших правителей доказывает, что город постепенно терял свое значение, хотя Хаммурапи и говорит о нем еще по вступлении к кодексу своих заколов. См.: Bank.1! E. J. Bismaya or the Lost City of Adab. N. Y. - L., 1912.
Аккад (Агаде) - город в Северной Вавилонии, который основал Саргоп (2316-2261 гг. до н. э). Оттуда он управлял своей империей. До сих пор его местонахождение не установлено, хотя тексты, датируемые VI в. до н. э., еще упоминают этот город и рассказывают о разрушенных зданиях. Лингвистическое различие юга и севера, отразившееся в терминах ''Шумер'' и ''Аккад'', приобрело при царях III династии Ура и политическое значение. Начиная с этого времени термин ''Аккад'' стал обозначать по принципу ''часть вместо целого'' всю Вавилопию.
Аккадский язык - это тесно связанные между собой семитские диалекты, которые также называют ассирийскими и вавилонскими языками (ассиро-вавилонским). Слово произошло от прилагательного akkadu, что означает ''язык города Аккада''. Термин вошел в употребление при обозначениях семитских версий шумерских текстов, начиная со старовавилонского периода.
Алалах (Толь-Лтшана) - город в Антиохийской долине в Турции. В 1936-1949 гг. сэр Леонард Вулли проводил там раскопки. Город подарил миру собрание письменных источников, которое занимает среди находок Сирии и Палестины место, уступающее только Угариту (см. Угарит, Катна, Нейраб, Хацор). Если исключить публикацию Сиднеем Смитом надписи на статуе Ид-рими (см. ниже), то основная часть договоров, а также юридических и административных документов,-опубликована Д. Дж. Уаизманом (The Alalakh Tablcls. L., 1953, с дополнениями'того же автора в JCS. 8, 1954, с. 1-30; JCS 12, 1958, с. 214-229). Кроме аккадского материала, восходящего к двум пластам, разделенным примерно тремя столетиями, в Алалахо было найдено еще письмо и текст с гаданиями, написанные по-хеттски. Среди аккадского материала, не связанного с экономикой, имеются списки слов, фрагменты астрологических предсказаний, двуязычные заклинания и другие сочинения, а также лишенная надписей модель печени.
Алеппо - важный центр Северной Сирии на пути между Оронтом и долиной Евфрата. Здесь еще но проводилось археологических работ. Ия хеттских, египетских и ассирийских источников мы знаем, что Алеппо подвергался нападениям со стороны империй II тысячелетия до н. э. Город упоминается также в уга-ритских и алалахских текстах.
