Дмитрий Волкогонов - Триумф и трагедия, Политический портрет И В Сталина (Книга 2)
Однако стараниями Сталина и Зиновьева условия приема в партию еще более облегчались, она стремительно росла и, как докладывал генсек на XIV съезде в 1925 году, ее численность перевалила рубеж одного миллиона. Уже к 1928 году 2/3 членов партии вступили в нее после 1921, года, в период нэпа, а коммунистов с дореволюционным стажем осталось чуть больше одного процента. Революционный авангард растворился.
В партию пришло немало людей без должной политической закалки, с низкой культурой и образованием, которые увидели в партийности способ поднять свой социальный статус. Одновременно был ужесточен подход к приему "спецов" бывших инженеров, учителей, военных. Компетентность партийцев, их социальная и политическая зрелость заметно снизились. У новых членов партии особенно ценилась готовность исполнять "директивы" Центра, одобрять "установки" ЦК и его Генерального секретаря. После смерти Ленина за пять-шесть лет партия по своему составу существенно изменилась, превратилась в более послушную, начала приобретать черты огромного специфического аппарата, похожего, как я уже отмечал, на идеологический орден. Сталин стал еще больше подходить на роль лидера этой сильно изменившейся партии.
Кроме того, к началу 30-х годов значительная часть из ленинского руководящего звена партии, по выражению Сталина и с его помощью, успела "выпасть из тележки". Новый партийный лидер, об этом мы как-то мало говорим, не мог стать единодержцем, цезарем, диктатором в государстве и партии без глубокого изменения состава, структуры и функций партийных органов и организаций. И это ему удалось. Когда последние представители "ленинской гвардии" наконец забеспокоились, спохватились, все было кончено. Практически на всех постах стояли личные выдвиженцы генсека. Поэтому на вопрос: "Был ли Сталин большевистским партийным лидером?"-отвечу однозначно:
он был вождем сталинизированной партии, очень многое утратившей из ленинского арсенала. Остался централизм без демократии, дисциплина без творчества, нетерпимость к инакомыслию, недопустимость свободы мнений.
Центральный партийный аппарат уже в середине 20-х годов полностью контролировал назначения партийцев на самые различные должности. Сталин держал под особым контролем эту сферу деятельности. Так, например, в 40-е годы Маленков, ведая кадрами, пред-, решая выдвижения, назначения, смещения партийных функционеров, регулярно докладывал "вождю" об изменениях в среднем и высшем слое "сталинской гвардии". Ознакомление с фондом Маленкова, его перепиской, донесениями Сталину показывает, что через этот канал непрерывно поступал материал для цементирования огромной бюрократической системы, синтезировавшей в одно целое партию, государственные органы, советы, органы безопасности, другие организации. В фонде Маленкова бесконечные списки выдвиженцев: Н. В. Штанько, И. Л. Мазурин, П. И. Панфилов, А. И. Иванов, В. А. Парфенов, И. И. Олюнин, Л. С. Буянов, Н. М. Иванов, множество других фамилий. Отныне эти люди осчастливлены выдвижением благодаря воле "вождя".
Сталин мог стать "вождем" партии, потому что сделал общество одномерным. Это давно заметили наши недруги. Так, некий эмигрант Р. Н. .Куденхове-Калерги в книжке "Большевизм и Европа"" отмечал в 1932 году, что Сталин создал свой порядок: "...там господствует одна воля, одно миросозерцание, одна партия, одна система. Весь Советский Союз - это одна-единственная плантация, все население - единственная рабочая армия". Сказано зло, так говорят обычно побежденные; но подмеченная одномерность общества, которая выглядела в те годы как олицетворение силы, позднее подверглась эрозии. История, вынося свой вердикт, сегодня это подтверждает. Многообразие и плюрализм более способствуют социальному, интеллектуальному и нравственному творчеству, нежели унылое и холодное однообразие, которое так любил Сталин.
Сталин Никогда не был пророком, хотя верил в утопии. Он смотрел только прямо перед собой, как через амбразуру дота. Одна из тайн его триумфа (как и трагедии народа) заключается в том, что он смог постепенно заменить кагорту революционеров армией чиновников. Неверно говорить, что только Сталин создавал бюрократию. Они были нужны друг другу. Тотальная бюрократия не могла бы процветать без такого лидера, каким был Сталин. Он односторонне понимал и прошлое, иначе бы ему стала ясна еще одна тайна его вознесений. Любая революция рождает контрреволюцию. Сильную или слабую. Октябрьская революция тоже родила контрреволюционную реакцию. Для ее гашения понадобилась ответная, вторая волна революции. Она была затяжной и подняла на свой Гребень много новых людей. Выше всех эта волна вознесла Сталина. Генсек смог удержаться на этом гребне, одновременно подталкивая в бездну одного за другим своих потенциальных соперников. Когда наконец революционный отлив произошел, выше других на берегу оказался Сталин в окружении сонма бюрократов, прочно занявших все ключевые узлы создающейся Системы. Как заметил Троцкий, "свинцовый зад бюрократии перевесил голову революции". Отныне строительство социализма стало рассматриваться не как социальная, а как административная задача.
Я еще раз привлек внимание читателя к чертам Сталина как революционера, государственного деятеля, партийного лидера. Ранее я пытался высветить грани этого человека как теоретика, полководца, дипломата. Все в совокупности они помогают, как я надеюсь, набросать хотя бы эскиз портрета личности, о которой не утихают споры, сопровождаемые яростным осуждением, горестным Недоумением, попытками спасти хотя бы осколки величия бывшего кумира. Придет время, и в соответствии с вердиктом истории политический портрет этого человека будет написан общими усилиями.
В результате проведенного анализа сегодня можно сделать вывод, что Сталин насквозь политическая фигура. Этот человек на весь окружающий мир смотрел через призму своих политических заблуждений. Сталин считал возможным достижение утопического "земного рая" ценой неимоверных страданий и жертв миллионов людей. По сути, политика Сталина исходила из того, что вся предыдущая история - лишь подготовка к "подлинной" истории. Мол, блаженство тех далеких будущих поколений, которые достигнут земли обетованной, оправдывает муки и горечь бытия всех людей, прошедших по земле ранее и живущих сегодня. Сталин готов был жертвовать прошлым, и настоящим народа во имя эфемерного будущего. Но, как справедливо говорил Бердяев, прошлое призрачно потому, что его уже нет, а будущее призрачно потому, что его еще нет. Сталин никогда не мог преодолеть в политике разрыв между прошлым и будущим, полагая, что сегодня - это только "предыстория".
Сталин, безрассудно торопя время ("мы отстали на сто лет, должны их пробежать за десять лет"), был готов уничтожать миллионы людей, чтобы "выполнить досрочно" план коллективизации, считал естественным повергнуть в небытие тысячи своих товарищей-партийцев, чтобы достигнуть в "кратчайшие сроки" полного единодушия. Сталин, похоже, верил в абсолюты, в свою способность "осчастливить" миллионы будущих сограждан путем бесчисленных преступлений сегодня. Его политика "творения будущего", какими бы благими намерениями она ни камуфлировалась, глубоко ущербна. Для ее реализации Сталин считал допустимым уже сегодня распоряжаться будущим миллионов своих сограждан. Вот выдержки из одного документа, посвященного реализации решений, принятых Сталиным ранее.
"МВД докладывает, что по состоянию на 1 января 1950 года на учете состоит 2572829 выселенцев и спецпереселенцев (вместе с членами семей). В Казахстане 894432 человека, остальные, примерно поровну, распределены и размещены в Средней Азии, на Урале, и в Сибири. 278636 семей имеют собственные дома; 625 407 семей имеют свои огороды и домашний скот. В 1949 году 1932 выселенца осуждены Особым Совещанием за побеги с мест размещения на 20 лет каторги каждый. В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета от 26 ноября 1948 года все эти люди расселены в местах поселения навечно..." Расселены "навечно"... Такая фатальная обреченность и... социализм? Словно в далекие царские времена: ссылка, каторга, безвестье. Правда, масштабы несравнимы. Видимо, прав Бердяев (вернусь еще раз к нему), заявивший в своей работе "Духи русской революции", что "нет народа, в котором соединялись бы столь разные возрасты, который совмещал бы XX век с XIV веком, как русский народ". Но средневековую жестокость привнес в XX век не народ, а Сталин. Печальному опыту истории, который мы олицетворяем со Сталиным, противостоят деяния и дух народа, пытавшегося отторгнуть сталинизм. Более всего эта тенденция просматривается при внимательном анализе жизни всех слоев советского общества.
И сейчас есть люди, которые продолжают говорить: "Мы шли в бой со словами: "За Родину, за Сталина!", "Разве можно отрицать, что люди его любили?". Нет, отрицать нельзя. Люди действительно его любили. Но он не любил их! Более того, он коварно обманул миллионы, отождествив себя с социализмом. Вера в социализм была автоматически перенесена и нужно признать, что недруги Сталина и сталинизма заметили и сказали об этом раньше, чем большевики. Еще в 1932 году в Париже вышла книжка Александрова "Диктатор ли Сталин?", в которой делалась попытка ответить на вопрос о природе сталинизма и характере государственной власти деспота. Сталин, писал автор, "не захватил в свои руки власть, а корону-лидерство-преподнес ему созданный им железный, преданный ему аппарат во главе группы видных новых вождей партии, во всем согласных с ним". В этой связи подчеркну: партия не может снять с себя ответственности за прошлое, связанное со Сталиным. Догматизм . и бюрократию породили не только государство и общество, но и их институты.
