Владимир Суходеев - «За Сталина!» Стратег Великой Победы
Советский дипломат и политик Андрей Андреевич Громыко, по словам сына Анатолия Громыко, члена-корреспондента РАН, говорил ему: «ООН может быть эффективной только в том случае, если при принятии решений будет соблюдаться принцип единогласия великих держав — постоянных членов Совета Безопасности. Любая попытка обойти это — якобы для улучшения Устава — приведет к кризису организации. Идея согласия в Совете Безопасности была нашей. Советское руководство отдавало себе отчет, что если решения будут приниматься простым большинством, то группа капиталистических государств Москве постоянно будет навязывать неприемлемые решения, стремление к компромиссу будет отсутствовать. Правило единогласия — это принуждение к компромиссу». Тогда я, помнится, задал отцу вопрос, являются ли правила единогласия и вето в Совете Безопасности «золотыми правилами» по отношению к ООН. «Вот именно! — воскликнул отец. — Сейчас многие идеализируют международные отношения, не понимают всех гибельных для ООН последствий изменения этих правил. В стенах ООН должно господствовать согласие, а не принудиловка. Кстати, президент Рузвельт, хотя и не сразу, но понял это. Я с ним в 1944 году беседовал по этой проблеме. Рузвельт убедил в справедливости принципа единогласия Черчилля, а затем, в Ялте, сам внес это советское предложение на утверждение «тройки». Сталин, Рузвельт и Черчилль в то время олицетворяли волю народов-победителей. Когда сегодня бросают камни в принцип единогласия, то они летят в их адрес, а не только в сторону одной «упрямой Москвы» [125).
«В Ялте, — пишет сын президента США Ф. Рузвельта Эллиот Рузвельт, — участники конференции обсудили проблему единства «Большой тройки» с полной откровенностью и на должном уровне. Отец поддержал этот принцип, учитывая бесспорную необходимость сохранения единства «тройки» в будущем… Отец и Сталин одобрили идею предоставления членам «Большой тройки» право вето, основывая свою аргументацию на том простом и предельно ясном факте, что мир может быть сохранен только при условии единодушия всех крупнейших держав» [156, с. 180, 235].
На протяжении нескольких десятилетий мир, хотя и хрупкий, сохранялся. В последнее время военщина США игнорирует Совет Безопасности, навязывает свою волю другим, совершает варварские бомбардировки суверенных государств (Ирак, Судан, Афганистан, Югославия и др.). Расширяется возглавляемый США военно-агрессивный блок НАТО на Восток, прежде всего к границам России. В этих условиях прогрессивная международная общественность требует поднимать роль ООН и особенно Совета Безопасности ООН.
По мнению авторитетных западных аналитиков, мировые события последних лет показывают, что нарушение принципа единогласия ведущих государств ведет к пересмотру итогов Второй мировой войны.
Сталин вскрыл безосновательность плана Черчилля нанести поражение Германии серией военных операций с южного направления — в северной части Италии, на Балканах, в Румынии, других странах — союзниках Гитлера. Кроме оттяжки открытия второго фронта, тайный замысел Англии и США он видел в том, чтобы помешать продвижению Красной Армии на Запад и прежде всего к Берлину. Сталин понимал, что с занятием Юго-Восточной Европы англо-американские войска вышли бы к западным рубежам СССР.
Поскольку уже не было сомнений в ближайшей победе, союзники обсуждали послевоенную судьбу Германии. Англо-американская сторона выступала за расчленение Германии на несколько государств — Пруссию, Баварию, Саксонию и др. Сталин не согласился с этим. «По-моему, — говорил он, — решение германской проблемы надо искать не на путях уничтожения германского государства, ибо невозможно уничтожить Германию, как невозможно уничтожить Россию, а на путях ее демилитаризации и демократизации, с непременной ликвидацией фашизма, вермахта и передачей преступных руководителей Третьего рейха под суд народов» (цит. по: [62, т. 1, с. 215]).
Сталин был неприступен, как гранит, когда речь шла о принципиальных вопросах, затрагивающих интересы СССР и достоинство советского народа. Он жестко руководствовался интересами государственной безопасности страны при решении территориальных проблем. Именно при нем русские земли, захваченные враждебными соседями в прошлые или недавние времена — Западная Белоруссия и Западная Украина, Бессарабия и Прибалтика — вновь стали неотъемлемой частью России. Сталин после войны укрепил западные и восточные рубежи страны, не шел ни на какие территориальные уступки и не поддавался никаким давлениям.
Уже в наши дни один из архитекторов «холодной войны» и ядерной дипломатии бывший государственный секретарь США Г. Киссинджер пишет: «Как ни один из лидеров демократических стран, Сталин был готов в любую минуту заняться скрупулезным изучением соотношения сил. И именно в силу своей убежденности, что он — носитель исторической правды, отражением которой служит его идеология, он твердо и решительно отстаивал советские национальные интересы, не отягощая себя бременем лицемерной, как он считал, морали или личными привязанностями» [102, с. 287].
Иностранные дипломаты о И. В. СталинеВ воспоминаниях, изданных в 1962 году, министр иностранных дел Великобритании А. Иден, пожалуй, наиболее часто из западных политиков встречавшийся со Сталиным, писал: «Сталин изначально произвел на меня впечатление своим дарованием, и мое мнение не изменилось. Его личность говорила сама за себя, и ее оценка не требовала преувеличений. Ему были присущи хорошие естественные манеры, видимо, грузинского происхождения. Я знаю, что он был безжалостен, но уважаю его ум и даже отношусь к нему с симпатией, истоки которой так и не смог до конца себе объяснить. Вероятно, это было следствием прагматизма Сталина. Быстро забывалось, что ты разговариваешь с партийным деятелем… Я всегда встречал в нем собеседника интересного, мрачноватого и строгого, чему часто обязывали обсуждавшиеся вопросы. Я не знал человека, который бы так владел собой на совещаниях. Сталин был прекрасно осведомлен по всем его касающимся вопросам, предусмотрителен и оперативен… За всем этим, без сомнения, стояла сила».
Джордж Кеннан во время войны работавший в посольстве США в Москве, писал о Сталине: «Смелый, но осторожный, легко впадающий в гнев и подозрительный, но терпеливый и настойчивый в достижении своих целей. Способный действовать с большой решительностью или выжидательно и скрытно — в зависимости от обстоятельств, внешне скромный и простой, но ревниво относящийся к престижу и достоинству государства… Принципиальный и беспощадно реалистичный, решительный в своих требованиях в отношении лояльности, уважения и подчинения. Остро и несентиментально изучающий людей, Сталин мог быть, как настоящий грузинский герой, большим и хорошим другом или непримиримым, опасным врагом. Для него трудно было быть где-то посередине между тем и другим» [67, с. 74].
Бывший во время войны послом США в Москве А. Гарриман писал о И. В. Сталине: «Я нашел, что он лучше информирован, чем Рузвельт, более реалистичен, чем Черчилль, и в определенном смысле наиболее эффективный из военных лидеров».
Корделл Хэлл, государственный секретарь США в годы войны, отмечал: «Сталин — удивительная личность. Он наделен необыкновенными способностями и разумом, а также умением схватывать суть практических вопросов. Он один из тех лидеров, наряду с Рузвельтом и Черчиллем, на плечи которых ложится такая ответственность, какой не будет знать ни один человек в ближайшие 500 лет».
Известный английский общественный деятель, ученый и писатель Чарльз Сноу опубликовал в 1967 году девять портретов-эссе о самых великих личностях XX века. Свою портретную галерею он завершил эссе о И. В. Сталине. Отдавая должное его историческому величию, Ч. Сноу поставил И. В. Сталина выше своего соотечественника У. Черчилля.
Сейчас изданы стенографические записи откровенных высказываний Гитлера в узком кругу своих приближенных. Вот запись в самый разгар фашистского наступления на Сталинград 22 июля 1942 года (вечер): «После ужина шеф в беседе исходил из того положения, что Советы представляли бы для нас страшную опасность, если бы им удалось с помощью выдвинутого КПГ (Коммунистической партией Германии. — В.С.) лозунга «Не бывать больше войне!» убить в немецком народе солдатский дух…
И чем больше мы узнаем о том, что происходит в России при Советах, тем больше радуемся тому, что вовремя нанесли решающий удар. Ведь за ближайшие десять лет в СССР возникло бы множество промышленных центров, которые постепенно становились бы все более неприступными, и даже представить себе невозможно, каким вооружением обладали бы Советы, а Европа в то же самое время окончательно бы деградировала…
И было бы глупо высмеивать стахановское движение. Вооружение Красной Армии — наилучшее доказательство того, что с помощью этого движения удалось добиться необычайно больших успехов в деле воспитания русских рабочих с их особым складом ума и души.
