Игорь Стодеревский - Автобиография. Записки офицера спецназа ГРУ
Радиостанции были изъяты, и на этом всё закончилось. Кому сделали плохо? Опять боевой готовности. Куда прокурор дел радиостанции не знаю, но расписка об изъятии у меня до сих пор хранится.
Кстати уезжая в Москву, господин Чугунов забрал с собой двух солдат близнецов, незаконно оформив им отпуск. Как я потом выяснил, ему надо было, чтобы кто-то таскал его чемоданы. Ну и в результате солдаты в часть не вернулись, они были с Западной Украины. Командир дивизии отправил в академию запрос с требованием вернуть в часть Чугунова, но ответа мы так и не получили.
Наша размеренная жизнь внезапно прервалась, сейчас уже точно не помню, толи в конце ноября, толи в начале декабря. Командир одного из полков нашей дивизии, подполковник Колесников, забрал свою семью и вместе с командиром роты материального обеспечения сбежал к немцам. Его полк стоял отдельно от нас на бывшей границе ГДР — ФРГ. Эти выродки сбежали на грузовой машине прихватив с собой секретный снаряд для стрельбы из танка — «Кобра».
Наша дивизия, по плану, должна была выходить из Германии одной из последних, в 1993 году. После такого громкого ЧП, командованием было принято решение, убрать нас в первую очередь.
Командира дивизии, генерал-майора Журова А.А, отстранили от исполнения служебных обязанностей и вместе с семьёй вывезли в Союз. Именно вывезли. Ещё только два месяца назад он был поощрён Командующим Западной группой войск, за первое место по итогам боевой подготовки. И тут, заслуженного генерала, задерживают особисты, и в течении, как мне помнится, двух суток, самолётом вывозят в Союз. Не дали даже вещи собрать, адъютант грузил и отправлял контейнеры. Детей сорвали со школы. Отправляли как преступника. Нам, командирам частей дивизии, не дали возможности попрощаться с ним. Мы находились на совещании в штабе дивизии, а комдив в гостинице, 150 метров от штаба, и прощался с нами по телефону. Но и из Союза генерал проявил заботу о своих подчиненных. Он позвонил нам и передал, чтобы мы остерегались нового комдива, так как тот способен на подлость. Спасибо комдиву, но мы и так уже видели, что приехал барин и хам с лампасами.
Был снят с должности и Командующий западной группы войск.
Незаметно мы приблизились к Новому 1991 году. Праздновать решили всем коллективом офицеров и прапорщиков в Доме офицеров. Были предложения, всё это устроить, как, и положено, в ночь с 31 декабря на 1 января, но я настоял на том, чтобы коллективное мероприятие прошло 30 декабря. Ведь Новый год это семейный праздник и встречать его надо в кругу семьи. Кстати, часть наших солдат, была приглашена встречать Новый год в немецких семьях. Ну а я, как в воду глядел. Если бы мы не встретили Новый год 30 декабря, то мы его вообще бы не встретили.
31 числа около 23.00 звонок, мы только выпили по первому бокалу шампанского за старый год, дежурный по полку докладывает, что в полку отсутствует пять солдат. Я приказал организовать поиск и вызвал в полк командиров подразделений. Проверили территорию полка все окрестности, но солдат ни где не было. Стало ясно, что они дезертировали.
После объединения Германии это стало довольно частым явлением в Группе войск. Перепрыгнул через забор, явился в полицейский участок, попросил политического убежища, и тебя уже не отдают. Так сволочи хотя бы сообщали, что люди у них, а то человек ушёл и пропал.
В том, что это дезертирство, а не просто самоволка, мы были убеждены, потому, что из пяти солдат, четверо были армяне, именно они покидали части. Недели две назад у нас уже сбежало двое армян. Месяца через два, из одного из военкоматов Армении, в полк пришёл запрос на отправку личного дела одного из дезертиров. Я приказал начальнику штаба уничтожить личное дело.
О чрезвычайном происшествии я доложил в дивизию. Комдив приказал построить полк на плацу и не отпускать ни кого, пока выделенные поисковые команды не найдут беглецов. За этих сволочей он решил наказать весь полк. Полк стоял на плацу до 6 часов утра, так мы встретили Новый 1991 год.
Говорят, что есть примета: «Как встретишь Новый год, так он у тебя и пройдёт». У нас она полностью подтвердилась. Перед самым выводом из Германии с полка, вместе с семьями, сбежали, секретарь комсомольской организации полка старший лейтенант Белов и секретарь комсомольской организации танкового батальона прапорщик Крук. Они были освобождёнными секретарями, то есть политработниками. К слову сказать, отец Белова в то время служил в политуправлении Прибалтийского военного округа. Приехавший разбираться по этому делу, член военного совета Армии, с металлом в голосе спросил меня, как я воспитал их, что они сбежали, на что я ответил, что это он их воспитал. На этом прения сторон были закончены.
Началась интенсивная подготовка к выводу полка в союз. Боевая подготовка была отброшена в сторону. Полк поднимался в 6.00, никаких физзарядок сразу завтрак и в 7.00 уже развод полка на работы.
При нормальном ходе боевой подготовки, я построение полка производил только три раза в неделю. В понедельник, где коротко подводились итоги прошедшей недели, и ставилась задача на следующую. Офицерам всё это подробно доводилось в пятницу на совещании. В субботу при разводе на ПХД (парково-хозяйственный день), в этот день проводились работы на боевой технике, приводилось в порядок вооружение, и выполнялись необходимые хозяйственные работы. И в воскресение, построение на военно-спортивный праздник.
Люди работали на износ. Было такое впечатление, что командование взяло социалистические обязательства по скорейшему бегству, вот только с кем соревновались непонятно. Американцы, в это время, также выводили несколько своих частей, и время на вывод у них было, чуть ли не в три раза больше.
В полк прибыли всякие помогающие, человек пять генералов. Был генерал, отвечающий за вывод дивизиона ПВО, другой за вывод артиллерийского дивизиона, а один даже, за вывоз мусора. Возникает вопрос, а если бы полк пошёл в бой, мне тоже прислали бы генералов? Каждый должен сам нести свой чемодан, а если это делать не в состоянии, снимите с должности. Подобная практика появилась лет пятнадцать назад, и она разъедала армейский организм.
Каждую третью ночь, из полка на станцию погрузки, уходила колона техники. Согласно приказа, руководить передвижением колоны должен командир полка. Здесь уже я был вынужден подменять командиров батальонов и дивизионов, хотя полностью им доверял. Днём техника грузилась на платформы, крепилась, и уходила в Союз.
Ещё до отправки первого эшелона нас, командиров частей дивизии, возили в г. Тоцк Оренбургской области на рекогносцировку. Туда мы должны были вывезти свои части.
Как-то к нам в полк явилась комиссия местной власти, для осмотра территории, которую мы освобождаем. В составе комиссии было два офицера бундесвера. Часа два мы ходили по учебным полям расположенным рядом с полком. Они требовали провести рекультивацию земли. Засыпать все капониры. Сравнять с землёй все не большие постройки. То есть уничтожить всё, что было сделано на этой земле за последние 45 лет. Это было просто физически не возможно, в те сроки, что у меня оставались до вывода полка. Дай то бог в городке всё подготовить к сдаче. Я ходил, кивал головой, терпел, терпел, а потом предложил им сделать рекультивацию от Бреста и до Волги. На этом работа комиссии закончилась.
В марте месяце в Вюнсдорфе прошла партийная конференция Западной группы войск, где было победно доложено, что войска выводятся согласно графика, и что каждый офицер знает, куда он идёт служить после вывода войск. Я был делегатом на этой конференции и хотел выступить как раз по этому вопросу. Часть офицеров полка, в том числе и я, не знали свой дальнейшую судьбу. Я послал записку в президиум, но слова мне так и не дали.
Дело в том, что согласно приказа, офицеры выводимых частей, прослужившие в Германии менее года и участники боевых действий переводились в другие части. Но у меня не сложились отношения с новым командиром дивизии, и о моём переводе вопрос даже не стоял, а я его и не поднимал. Что-то мне не везло на комдивов, или им на меня.
Служба за границей всегда была материально выгодна для офицеров, а после объединения Германии, когда стали платить дойче марками, стала выгодна в двойне. Но я там прослужил только семь месяцев, 22 апреля 1991 года самолётом, с последним батальоном, убыл в г. Тоцк.
Глава 8. Тоцк
«Есть переходы трудные, есть переходы лёгкие,
а жизнь между ними -
лишь временная остановка в караван — сарае».
СамаркандиТоцк, и городом назвать нельзя, кроме дислоцирующейся здесь дивизии и военного аэродрома, здесь ни чего больше нет. Гражданская часть городка представляет собой не большой посёлок. Знаменито это место тем, что в 1954 году, на местном полигоне, во время учений, впервые было применено ядерное оружие. После взрыва бомбы войска пошли в наступление и много людей получили повышенную дозу радиации, по сути, испытывали действия ядерного оружия на живых людях.
