Александр Бадак - Всемирная история. Том 1. Каменный век
Необходимо отметить, что эта поэма впервые была записана почти четыре тысячи лет назад, уже тогда она, видимо, была достаточно древней.
Особенно примечателен тот факт, что государство, которое в письменной истории шумеров и вавилонян выступает как иностранное, играло такую важную роль в их мифологии.
Возможно, это объясняется тем, что Энки первоначально был дильмунским богом и пересказанный нами миф из Дильмуна перекочевал в Месопотамию.
Интересные сведения об этой стране можно обнаружить и в поэме «Энки и мироздание»:
Страны… Маган и Дильмун взирали на меня (Энки),
Суда Дильмуна привозили (?) лес,
Суда Магана нагружены до неба,
Барки «магилум» из Мелуххи
Везут золото и серебро,
Привозят все в Ниппур для Энлиля, царя всех земель.
Кстати, об упоминаемом в этом отрывке Магане — главном поставщике меди для древней Месопотамии, сведения до сих пор очень скудны и неизвестно точное его местонахождение. Если одни считают, что Маган находился в Северной Африке, то, например, Дж. Бибби предполагает, что он должен был быть в Омане.
При раскопках в Омане, недалеко от оазиса Бурайми, в 60-х годах археологи нашли два глиняных расписных сосуда, сделанных на гончарном круге, которые были очень похожи на керамические изделия культуры Джемдет-Наср (протописьменный период) в Южной Месопотамии (рубеж IV–III тысячелетий до н, э.).
То есть, пришли к выводу ученые, начало торговли местных жителей с Двуречьем относится к самому раннему этапу развития шумерской цивилизации.
Мало того, в районах Омана, прилегающих к Бурайми, были обнаружены следы древних медных разработок — в Джебель Ахдаре и Джебель-Мадане. Как предполагают археологи, эти медные рудники вполне могут относиться и к III тысячелетию до н. э. Об этом, например, свидетельствует анализ медных предметов III тысячелетия до н. э. из Южной Месопотамии в целом и из царского некрополя в Уре в частности, который показал близкий состав их металла — отсутствие мышьяка и примесь никеля — и медной руды, добывавшейся в Омане.
Кроме того, в Омане находятся огромные залежи мыльного камня — стеатита, который очень широко применяли в древней Месопотамии, а также в соседних с ней областях для изготовления печатей, статуэток и сосудов.
Небезынтересен и еще один факт. В государствах Шумера и Аккада во второй половине и конце III тысячелетия до н. э. в большом количестве использовался диорит. Но дело в том, что в самом Двуречье этого камня никогда не было. Как раньше предполагали ученые, его возможно доставляли даже из Индии (Мелуххи) — через Персидский залив и Индийский океан. Но теперь совершенно очевидно, что большие запасы диорита, как и близких к нему пород камня, есть в Омане-Макане, который на протяжении всего III тысячелетия до н. э. имел тесные связи с Месопотамией — ведь он являлся одним из главных поставщиков заморских товаров и сырья для городов Шумера.
Вместе с тем, сегодня еще очень трудно ответить на вопросы: почему для шумеров, судя по их мифам и эпическим поэмам, Дильмут являлся какой-то сказочной страной «светлой», не знающей ни смерти, ни болезней, «раем» для богов? Почему в глазах древних жителей двуречья Дильмун был окружен каким-то священным ореолом?
Трудно согласиться, что причина этого заключается только в большом экономическом значении для Двуречья торговли с Дильмуном. Да ведь и древнейшие торговые контакты между этими странами, как предполагают археологи, относятся только к началу III тысячелетия до н. э., а истоки поэм и особенно мифов несомненно надо искать в более глубокой исторической эпохе.
Многие ученые высказывают мысль, что некоторое объяснение этому феномену дает сам остров Бахрейн, где когда-то находилась легендарная страна. Дело в том, что действительно на фоне окружающей пустыни его природа смотрится довольно впечатляюще: огромные рощи финиковых пальм, цветущие сады, многочисленные источники пресной воды, иногда появляющиеся прямо со дна моря.
Вполне возможно, что на протяжении тысячелетий люди не могли понять, откуда же берется эта вода, которая питает местные оазисы. Точнее, они считали это даром богов.
А что же на самом деле?
Вот что пишут российские исследователи Б. Бодянский, О. Герасимов и Л. Медведко в своей книге «Княжества Персидского залива»: «Сравнительно недавно геологи наконец решили загадку оазисов Бахрейнского архипелага. Выяснилось, что истоки подземных вод удалены на 500–700 километров к западу от мест их выхода. Они расположены на Аравийском полуострове в районе возвышенностей Хиджаза, Асира, Неджда и Йемена, которые обильно омываются дождями в период муссонов. Оттуда, следуя наклону горных пород, вода устремляется под землей по водоносным слоям на юго-восток и восток к пустынным берегам Персидского и Оманского заливов. Горизонт подземных вод, естественно, является напорным. Этого горизонта достигают сравнительно неглубокие колодцы в Кувейте и в Договорном Омане. Он снабжает водой пресноводные источники, находящие выход на дне моря вдоль аравийского побережья и далее, источники прибрежных островов, в том числе Бахрейнского архипелага».
Однако это, надо полагать, не единственная причина такого отношения к Дильмуну со стороны его соседей.
Как поведали археологические исследования последних десятилетий, в конце V — начале IV тысячелетий до н. э. на восточном побережье Аравии, которое включает в себя и Бахрейн-Дильмун, и на юге Месопотамии проживали родственные племена раннеземледельческой Убейдской культуры. Об этом хотя бы свидетельствует их керамика — чаши, кувшины, кубки, изготовленные из зеленовато-желтой глины и расписанные красновато-коричневыми и черными геометрическими узорами.
Но, по мнению многих археологов, Убейдская культура была прямой предшественницей и родоначальницей цивилизации шумеров. Если согласиться с мнением археологов, то тогда получается, что родина самой Убейдской культуры была где-то на юге — вполне вероятно, на аравийском побережье Персидского залива.
В этом случае становится совершенно понятно, почему так восхваляли в своих мифах и поэмах шумеры Дильмун — ведь это их далекая южная прародина!
Кстати, это предположение еще в 1946 г. высказал П. Корнуолл.
Но, чтобы со всей серьезностью подойти к решению этой проблемы, нужны не просто предположения, а археологические раскопки. Мало того, они должны доказать, что убейдскис памятники Дильмуна-Бахрейна древнее убейдских памятников Месопотамии.
Действительно, такие раскопки в последние годы проводились не один раз, но… Доказательств привести пока так и не удалось. Мало того, нейтронный анализ убейдской керамики Аравии показал, что эта керамика была доставлена из Южного Двуречья и возраст ее несколько моложе самых ранних образцов глиняной посуды Убейдской культуры в долине Тигра и Евфрата.
Другими словами, можно скорее говорить о колонизации не с юга на север, а наоборот с севера на юг.
Что же дальше?
А дальше поиски продолжаются. И пока еще есть все основания считать, что именно в этой близости убейдских памятников двух вышеназванных областей находится решение загадки тесных взаимосвязей Дильмуна и Шумера в III–II тысячелетиях до н. э.
Путь к Дильмуну через открытие Ассирии и Вавилонии
Выше уже вскользь упоминалось, что открытию Дильмуна в немалой степени способствовало изучение Ассирии и Вавилонии, в частности расшифровка клинописных текстов Западной Азии.
Поскольку этот вопрос является очень важным для исторической науки, остановимся на нем более подробно. В этом нам поможет книга самого открывателя древневосточной цивилизации Дж. Бибби «В поисках Дильмуна», вышедшая в Нью-Йорке в 1969 г.
В частности, известный датский археолог пишет: «Путь к Дильмуну проложило повторное открытие цивилизаций Ассирии и Вавилонии, где первые систематические исследования начались в 1842 г., когда Поль Эмиль Ботта был назначен французским консулом в Мосул (север Ирака).
Отом, как Ботта, пораженный видом огромных холмов Наби Юнус и Куюнджик на противоположном от Мосула берегу Тигра, начал раскапывать сперва Наби Юнус, потом, когда ему запретили, — Куюнджик, писалось неоднократно. Три месяца работы на Куюнджике не принесли особых плодов, однако вызвали живой интерес местных жителей. Один крестьянин из селения Хорсабад (оно расположено километрах в двадцати к северо-востоку от Куюнджика), приметив, как тщательно собираются все обломки камня и кирпича с надписями, посоветовал Ботте, если его уж так занимают подобные вещи, копать в Хорсабаде — там тысячи обломков с надписями. Ботта отнесся к его словам недоверчиво, однако послал в Хорсабад двух трех рабочих. Те почти сразу наткнулись на стену, облицованную скульптурными алебастровыми плитами…
