Роман Ключник - От Петра I до катастрофы 1917 г.
После Александра Первого власть не могла перейти к Великому князю Константину, ибо он женился на польской графине Грудзин-ской, и власть таким образом переходила по наследству к третьему сыну Павла - Николаю. Но не все этот простой нюанс понимали, зато заговорщики понимали хорошо.
В результате произошла сумятица, путаница и целенаправленная запутка.
Когда в Таганроге скоропостижно скончался Александр Первый, то Константин поступил правильно и, находясь в Варшаве, объявил императором Николая, ведь он ещё в 1822 году официально отказался от престола ради своей любви. А в Петербурге в это время императором «почему-то» был объявлен Константин, и даже несколько полков 27 ноября 1825 года поспешили дать ему присягу верности. Ситуация, с учётом подготавливаемого декабристами восстания, была опасная. Эту ситуацию усугубил своим загадочным непониманием и колебаниями, задержкой и удлинением промежутка междувластия Государственный Совет, который после вскрытия конверта с завещанием (манифестом) Александра Первого, в котором было ясно указано, что царский трон переходит к Николаю, сделал вид, что не понял «как поступить в данном случае», и после паузы в полном составе отправился к Николаю, чтобы он взял на себя всю ответственность решения. И Николай оказался достойным в этой не простой ситуации, и взял на себя ответственность власти.
Этим коротким периодом неразберихи и прояснения позиций решили воспользоваться масоны-декабристы. И если с масонским сознанием офицеров декабристов понятно, то в этот момент мы получаем ответ на вопросы: «Как декабристы подняли на восстание «низы» - солдат?», «Как они пропитали своей «революционностью» умы, сознание солдат, которых они подняли на восстание, ведь они, в отличие от большевиков, не пропитывали многими годами своими агитками и пропагандой?».
Декабристы поступили проще и легче: воспользовавшись запутанной ситуацией престолонаследия, они решили использовать ложь, обман.
«В 1825 году было невозможно двинуть русского солдата иначе, как взывая к его преданности царю: лишь подлогом удалось поднять войска утром 14 декабря. Капитан А. Бестужев сказал гренадерам гвардии: «Нас обманывают. Константин меня к вам прислал. Если вы верите в Бога, вы откажетесь присягать другому царю, нежели тому, которому вы поклялись в верности двадцать дней тому назад», - отметил в своём исследовании Б. Башилов.
Многие солдаты, когда декабристы кричали «Да здравствует Конституция!», думали что они кричат хвалу жене нового императора Константина. А заговорщик лейтенант Арбузов догадался ещё использовать обман-страх-принуждение и объявил гвардейским морякам:
«Целая армия стоит в окрестностях столицы, и нас уничтожат, если мы присягнем Николаю».
Даже симпатизирующий декабристам еврейский историк Мойша Цейтлин в своём исследовании написал:
«Взял Рылеев грех обмана почти что детей - солдат».
Таким образом, небольшая заминка была превращена в большую, опасную для России сумятицу и смуту. Как видим - «отец Лжи» здорово «намудрил» в России, но к счастью, благодаря новому императору Николаю Первому, заговор завершился полным фиаско, и гильотины на площадях российских городов не стали работать по французскому примеру, и не катились по мостовой русские головы, и пошли в деревню революционные продотряды.
Заговорщики планировали воспользоваться временным промежутком безвластия и сорвать церемонию присяги войск Николаю Первому на Сенатской площади, назначенную на 14 декабря 1825 года. Затем они с помощью обманутых войск планировали захватить Зимний дворец и арестовать всю царскую семью Романовых, после чего должны были угрозой заставить Сенат объявить о свержении монархии и создании республики, придав таким образом некую легитимность переменам; и затем создать Временное правительство и начать подготовку к созыву Учредительного собрания.
Руководить мятежными войсками во время восстания был назначен полковник Генерального штаба князь С. П. Трубецкой, руководящую должность которого назвали устрашающим словом - Диктатор, то есть Россию ждала революционная военная диктатура.
Но когда наступил запланированный день захвата власти - «час икс» - утро 14 декабря, момент перехода от теории к решающим радикальным действиям, «момент истины», то этот утренний момент показал позорную для масонов-декабристов истину - они дрогнули, струсили - С. П. Трубецкой не появился перед полками на Сенатской площади и не возглавил восстание, а жалко выглядывал в утреннем тумане из-за угла. Возникла неприятная для заговорщиков заминка - стали ждать главного Диктатора, а он всё не появлялся, послали за ним - не проспал ли…
Время шло, прошло несколько часов, в 11 часов пришла новость, что Сенат уже присягнул, и сенаторы с чувством исполненного долга разъехались по домам отмечать историческое событие.
План мятежников стал рушиться, они глупо стояли на площади и всё ждали появления Трубецкого, который сыграл, пожалуй, решающую роль и внес своим трусливым поступком смятение и нерешительность в души других «русских якобинцев».
Уже прошло полдня и слух о чём-то необыкновенном на Сенатской площади разнесся по столице, толпы петербургских зевак стали собираться на историческое «шоу». Не отыскав Трубецкого, заговорщики вместо него назначили Диктатором князя Е. П. Оболенского.
Главная утренняя новость дошла и до нового императора Николая Первого, который собрал верные ему полки и двинулся на площадь. И при попытке решительного ареста мятежников началась перестрелка, фактически бой, в результате которого погибло примерно 270 человек, большинство из толпы зевак. После перестрелки наступила пауза, передышка, и обе стороны стали усиливаться, подтягивать военные части, в результате чего у императора оказалось в несколько раз больше войск - и исход мятежа стал прогнозируемым.
В этой ситуации Николай I решил поступить благородно и человечно - предупредить большое бессмысленное кровопролитие и послал к восставшим на переговоры своего парламентера - героя Отечественной войны генерал-губернатора М. А. Милорадовича, очень уважаемого среди солдат и офицеров, который по-отечески призвал солдат мятежных полков образумиться и разойтись по казармам, дав им гарантии безопасности. Чтобы прервать опасную речь князь Оболенский штыком ранил лошадь Милорадовича, а отставной поручик П. Г. Каховский выстрелил ему в спину. Был убит им и парламентарий командир гренадеров Н. К. Штюрлер и ранен ещё один офицер. Масоны-офицеры боялись, что они разъяснят правду солдатам. Мирный исход был сорван.
По какому-то закону в английских и французских революционных событиях и в России в 1825 году и в начале 20-го века Ложь не может обойтись без пролития крови, без убийств.
Только вступивший на царский престол 28-летний Николай Первый мужественно и хладнокровно выехал на коне перед восставшими войсками и этим поступком, своим мужественным духом переломил во многом ситуацию. Свидетель этого напряжённого события немецкий посланник Дернберг писал: «В эти ужасные минуты он показал хладнокровие и присутствие духа, которые приводили в восхищение зрителей».
А ненавидевший Николая, да и всех монархов, якобинец Кюстин писал: «Очевидцы видели, как Николай духовно рос перед ними… Он был настолько спокоен, что ни разу не поднял коня в галоп.… А смерть ходила около него» (Б.Б.). Совсем близко к императору были два вооружённых пистолетами декабриста: Якубович и Булатов, но они дрогнули и не посмели выстрелить, не решился на цареубийство и самый свирепый и решительный из декабристов - Каховский.
Восставшие офицеры и солдаты дрогнули, но не сдавались. И тогда Николай I дал приказ дать предупредительный залп из пушек поверх мятежников, на который те ответили оружейным огнем. Второй залп из пушек картечью был прицельным… и оставшиеся в живых мятежники бросились убегать через Неву по льду, но лёд от артиллерийских снарядов растрескался на льдины и мятежники стали тонуть, оставшихся уничтожили и пленили правительственные войска. Так неудачно и трагично, кроваво, с большим количеством смертей закончился очередной заговор масонов.
В результате следствия пятерых зачинщиков заговора казнили, остальных сослали в ссылку.
Этот исторический случай оказался для многих хорошей проверкой - кто есть кто. После неудавшегося восстания Пестель написал покаянное письмо генералу Левашову. Трубецкой мало того, что струсил и не явился на площадь, но и на коленях вымолил себе помилование. Другие в разной степени достоинства встретили казнь.
Для большевиков, советских историков и идеологов декабристы стали героями, а Николай Первый - «кровопийцей», который якобы должен был благородно даровать главарям заговора жизнь. При этом, конечно, они «забывали» сказать, что в их любимом Париже тысячи людей лишались жизни вплоть до 1880 года, а в их любимом Лондоне - этом всемирном светоче цивилизации, в эту же четверть 19-го века казнили полковника Деспарди и его друзей только за то, что они вели либеральные разговоры о желательном изменении государственного строя, но никаких солдат против монархии не поднимали. Но Деспарди и его разговорчивых друзей не повесили, как это сделали в России с некоторыми декабристами, а по решению суда:
