Елена Прудникова - Берия. Преступления, которых не было
Нет и ни одного доказательства того, что после 26 июня Берия был жив. Ни одного! А внезапное, без какого бы то ни было повода убийство одного из первых лиц государства — это, знаете ли, вызывает слишком уж много ненужных вопросов. Первый: за что? Второй: почему? Третий: с какой целью?
Все, что до сих пор было написано на эту тему, — не точное знание, а версии. Они не имеют прямых доказательств (если конечно, не считать таковым писания Хрущева), только косвенные и очень косвенные. И, как мы уже убедились, ни одна не объясняет все факты, а главное, не отвечает сколь-нибудь убедительно на заданные выше три вопроса. Потому и пытаются теперь уже современные исследователи отрицать его убийство, ввести расправу с этим человеком хотя бы в рамки стандартных процессов «врагов народа», что нет на них ответа.
Впрочем, ведь и на вопрос — с какого перепугу вдруг Берия сделали героем такого процесса, тоже нет ответа. Да и сценарий в этом случае должен был быть совсем другой. По классическому варианту 30-х годов, его сначала следовало снять со всех постов, и уже потом арестовать и заклеймить, и возможности сделать все это были. А так, чтобы арестовывали члена Политбюро, находящегося в полной силе и при полной власти, фактически второе лицо в государстве… да какая ядовитая муха их вдруг укусила? А уж тем более как поверить, что в качестве одного из организаторов выступил безынициативный Маленков…
Да и не было необходимости ни арестовывать Берия, ни, тем более, убивать — ну не было, и все! Так за что же его убили? За что, почему, с какой целью?
Борьба за власть. Кто и с кем?
Вернемся в первую половину 1953 года, когда еще все было неясно. Кто только не делал расклады сил на ту весну. И все делали их одинаково.
«К концу 1952-го самый сильный тандем Маленков — Берия, казалось бы, прочно овладел инициативой, прежде всего потому, что опирался на спецслужбы, плюс к этому Маленков держал в руках весь партийный и советский аппарат… Их союз был скорее вынужденным, чем добровольным. Действуя совместно, каждый мечтал править единолично…
…Теперь власть уже делили в открытую… Вперед, как и ожидалось, вырвалась связка Маленков — Берия. Маленков по предложению Берия становится председателем Совета Министров, Берия и Молотов — его первыми заместителями…
В первые же дни после смерти Сталина дружба Маленкова и Берия переросла в тайное соперничество. Но к открытому противостоянию они еще не были готовы. В этих условиях Хрущев вдруг оказался полезным для обоих. Он стал своего рода посредником между Маленковым и Берия и, ловко используя ситуацию, сохранял хорошие отношения и с тем, и с другим…»
А. Сухомлинов. «Кто вы, Лаврентий Берия?»Эта цитата взята из первой книжки, что была под рукой, навскидку. Авторы тут несущественны, ибо все пишут одно и то же. Версия о таком раскладе «наверху» очень стара, кочует из издания в издание и утверждает, что после смерти Сталина его бывшие соратники вступили в спор за личную власть. «Связки» правда, несколько варьируются: кто-то называет в качестве дружественной пары Берия с Хрущевым, кто-то объединяет «ястребов» Булганина с Берия против «голубя» Маленкова <«Ястребы» и «голуби» — термины, определяющие отношение политического деятеля к военно-промышленному комплексу. Первые — те, кто отстаивает интересы ВПК, вторые — сторонники возможно более мирного развития страны.>. Доказательств этому нет, все это — не более чем обычный так называемый «политологический анализ», когда, основываясь на оценках современников и косвенных доказательствах, пытаются каким-то образом реконструировать события и делают иной раз такие выводы, что просто слов нет. Да вы что, смеетесь — какой в конце 1952 года может быть тандем Маленков — Берия, овладевший инициативой? Сталина-то, Сталина куда дели, господа политологи? Это не тот человек, которого можно, как старый пыльный чемодан, задвинуть под диван и забыть…
Но вот что тут странно… О «тандемах» мы еще поговорим, но почему решили, что Маленков предал Берия в порядке борьбы за власть, потому что желал править единолично?
Почему-то все априори считают, что в верхах не существует людей, которые не рвутся к власти. Милые мои, да кто же вам это сказал? В верхах полно таких людей! Как раз там-то они и группируются, ибо сильный лидер всегда окружает себя исполнительными подчиненными, а не потенциальными конкурентами. Очень надо Сталину, чтобы рядом с ним на Политбюро сидел Троцкий! И это надо еще очень подумать: а кто из членов тогдашнего Политбюро реально мог хотеть править страной?
Ведь это только дураки думают, что власть — это радость. На самом деле даже в обычный школьный турпоход часто бывает не найти руководителя. Потому что власть — это в первую очередь ответственность, и не понимать этого может только дурак. А не оправдаешь возложенных надежд, история снесет тебя, как сносит танк придорожный куст. Временное правительство этого не понимало. Гитлер понимал, но не справился. А сталинское Политбюро, члены которого полжизни пробыли рядом с одним из величайших правителей? Вот уж у кого и власти было, как ни у кого, и ответственность он чувствовал сообразно власти.
Кроме того, чтобы хотеть власти, надо быть, выражаясь современным языком, пассионарием. Кто из них был пассионарен?
Молотов. Тень Сталина, вечно второй, идеальный исполнитель и никудышный руководитель (вспомним хотя бы историю с танками — когда Берия его «подсидел»). Умный, непроницаемый, прекрасный аппаратчик и дипломат. Власть? Едва ли он мог даже подумать о власти. Совершенно не его амплуа. Он — достойный «второй номер» при Сталине, но никогда — первый! А в сложном послевоенном мире и вовсе не тянул, не зря Сталин под конец убрал его из самого высшего круга.
Каганович. Руководитель так себе. Хорошо справлялся в мирное время и плохо — в чрезвычайных ситуациях.
Не очень умный — по крайней мере, по сравнению со Сталиным и Молотовым, и достаточно осторожный. Власть? А оно ему надо?
Маленков. По выражению Сталина — «писарь». «Резолюцию он напишет быстро, не всегда сам, но сорганизует людей… На какие-нибудь самостоятельные мысли и самостоятельную инициативу он не способен», — так характеризовал его вождь. Бессменный секретарь на заседаниях Политбюро, составитель протоколов и резолюций. В этом качестве едва ли даже подумать мог о том, чтобы стать «первым». И вообще у него лицо на всех фотографиях какое-то растерянное, как у ребенка, заблудившегося в лесу. Если и был тандем Маленков — Берия, то, скорее всего, тот просто прислонился к Берия, как к наиболее сильной личности тогдашней верхушки. Маленков — и власть? И это серьезно?
Но если, при отсутствии президента или иного первого лица, премьером делают заведомо слабую фигуру, это наводит на о-очень большие размышления. Молотов одно время был председателем Совнаркома — за ним стоял Сталин. А кто стоял за Маленковым?
Микоян. Тот, который «от Ильича до Ильича». Или, по другому анекдоту, которому в дождь не надо зонтика, потому что он пройдет меж дождевых струй. Опять же: оно ему надо? Ему и так неплохо.
Булганин. Тот который, по выражению Сталина, «сидит на коне, как начальник Военторга». Он и в министрах тоже начальник Военторга — чего стоит идея о бомбежке Москвы. Если бы ему предложили стать Первым, наверное, перепугался бы до полусмерти.
Хрущев. Надеюсь, нет таких, кто станет утверждать, что он умен. Серьезных дел ему не доверяют. Перед войной слетел с секретарей Московского Комитета на должность Первого на Украине, в войну был всего-навсего членом Военного совета фронта. Поэтому, несомненно, ущемлен и хочет реванша. Злопамятен. Чрезвычайно амбициозен, авантюрист. Хитер и умеет взвешивать возможности, и понимает, что серьезное дело, скорее всего, запорет. Но… но время от времени его «несет», и тогда уже он дороги не разбирает — а, чего там, однова живем!
В этой фигуре заложена определенная двойственность, как у динозавра, у которого передней половиной тела управляет головной мозг, а задней — спинной. С одной стороны, как уже говорилось, Хрущев хитер… даже не хитер, а есть другое слово, созвучное, но не идентичное. Но возможности он взвешивает головным мозгом, а спинным он слепо и страстно хочет власти, пробивается к ней, наступая на упавших. У динозавра головной мозг меньше, чем спинной. У Хрущева, судя по его мемуарам, наблюдается нечто подобное, и к власти он идет с хитростью лисы и упорством носорога.
И, наконец, еще один, восьмой персонаж (седьмой — Берия). Серая тень за спинами вождей, точнее, тень защитного цвета. Военные — их нельзя не учитывать в раскладе сил, хотя бы потому, что большинство переворотов в мире происходит с участием армии.
Об этой силе мы знаем очень мало, но она ощущается. Во всем этом деле что-то слишком много военных. 26 июня они поднимают танки и самолеты, они же «арестовывают» Берия, держат его у себя в бункере, и даже председателем Специального Судебного присутствия назначен не юрист, а генерал. Чем дальше знакомишься с этим делом, тем больше вырастает за спиной чекиста тень генерала. Партийная верхушка и военные все время идут рука об руку. В деле Берия напрямую замешано, как минимум, три генерала. Это во всеуслышание хва-. стающиеся своим палаческим подвигом генералы Москаленко и Батицкий, и это также признающийся в соучастии, хотя и не хвастающий им, маршал Жуков, которого надо добавить к списку. Можно прибавить еще маршала Конева, председателя Судебного присутствия. Партийные дирижируют, но генералы все время рядом, ничто не проходит мимо них, так, словно они и вправду присматривают за соратниками.
