Сергей Соловьев - Учебная книга по Русской истории
Пугачев почти ежедневно учил свое войско, ежедневно происходили казни, ежедневно отправлялась церковная служба в стане, но самозванец один только раз был в церкви. Шайки разбойников его ходили во все стороны, пьянствуя по селениям, грабя казну и дворянское добро. Пугачев не был самовластен среди казаков: при других они оказывали ему наружное уважение, без посторонних обходились как с товарищем. "Улица моя тесна",- говорил Пугачев; те, к кому привязывался он, были немедленно умерщвляемы.
Правительство выслало против мятежников войско под начальством генерала Кара, но, приблизясь к войскам Пугачева, Кар струсил, начал отступать, самовольно покинул войско и под предлогом болезни ускакал в Москву. Императрица писала: "Бог весть, чем это все кончится. Я зачинаю походить приключениями моего века на Петра Великого; но что Бог ни даст, а, по примеру дедушки, унывать не стану". Для поправления дела, испорченного Каром, государыня назначила Александра Ильича Бибикова. Приехавши в Москву, Бибиков нашел дела в дурном положении: жители были в страхе; множество дворян съехалось в Москву из губерний, уже разоряемых Пугачевым или угрожаемых возмущением; холопи, ими навезенные, распускали по площадям вести о вольности, об истреблении господ. Чернь, пьянствуя и шатаясь по улицам, с явным нетерпением ждала Пугачева, как во времена Шуйского ждала тушинского вора. 25 декабря приехал Бибиков в Казань; он не нашел здесь ни губернатора, ни главных чинов; большая часть дворян и купцов также бежали в безопасные губернии.
Приезд Бибикова оживил город; выехавшие жители стали возвращаться. Бибиков собрал дворянство, представил ему, как выгоды сословия требуют мер решительных, пожертвований. Дворянство положило вооружить на свой счет войско. Бибиков для ободрения других казался веселым, довольным, а между тем писал к жене:
"Зло велико, преужасно! Ух, дурно!"
В самом деле было очень дурно: общее восстание башкирцев, калмыков и других подобных народов пресекало повсюду сообщение. Войско было малочисленно и ненадежно, начальники покидали место и бежали, завидя башкирца или заводского мужика с дубиной. Зима умножила затруднения; селения были пусты, города в осаде, другие заняты пугачевскими войсками, заводы выжжены, чернь везде волновалась и злодействовала. Войска правительства двигались медленно, и тем быстрее распространялся бунт, обхвативший Казанскую, Астраханскую, Нижегородскую губернии, проникнувший в Пермскую.
Но с февраля 1774 года дела стали принимать благоприятный оборот: войска правительства взяли Самару, двигались к Оренбургу на выручку, Пугачев готовился уже к побегу, а казаки думали предать его в руки правительства и тем заслужить прощение. Бибиков писал: "Пугачев не иное что, как чучело, которым играют воры казаки: не Пугачев важен, важно общее негодование". Князь Голицын нанес сильное поражение Пугачеву, который стал уже выбираться из-под Оренбурга.
Пораженный в другой раз Голицыным, потерявши все пушки и множество народу, Пугачев только с четырьмя заводскими мужиками успел убежать в Уральские заводы. Михельсон взял Уфу и восстановил спокойствие в большой части бунтовавших деревень; приближение Мансурова спасло Илецкий городок, геройски выдержавший страшную осаду: 14 дней осажденные питались одной глиною.
Но когда дело казалось уже оконченным, Бибиков умер от страшного напряжения сил. Пугачев опять появился на сцену, окруженный яицкими казаками, башкирцы опять взбунтовались. Преследовать самозванца стало нельзя вследствие распутицы.
Пугачев успел перейти Уральские горы, взял несколько крепостей. Четыре раза, пораженный Михельсоном, он переправился через Каму и пошел прямо на Казань, перед которою явился 11 июля; 12-го город был взят и сожжен, но крепость была спасена прибытием Михельсона, который поразил самозванца в семи верстах от Казани. Пугачев отступил, но 18 июля вдруг переправился за Волгу с 500 человек войска: вся западная сторона Волги возмутилась и передалась самозванцу, воеводы бежали из городов, дворяне - из поместий; чернь ловила тех и других и приводила к Пугачеву, который взял Цивильск и пресек сообщение между Нижним и Казанью.
Императрица назначила главнокомандующим графа Петра Ивановича Панина; она думала, что самозванец прямо пойдет к Москве. 27 июля он вошел в Саранск, повесил здесь 300 человек дворян; потом занял Пензу, посадил здесь воеводою господского мужика и пошел к Саратову; взял изменою и этот город и пустился вниз по Волге. 21 августа он подступил к Царицыну, но был два раза отбит и, слыша о приближении войска правительства, спешил далее вниз, но 25 числа в 150 верстах от Царицына он был настигнут Михельсоном и потерпел решительное поражение.
Между тем в Царицын приехал Суворов, принял начальство над Михельсоновым отрядом и пустился в степь, где скитался Пугачев. Самозванец был отовсюду окружен войсками правительства; сообщники решились выдать его, связали и привезли в Яицкий городок, откуда отправили его в Москву, где и казнили.
8. Вооруженный нейтралитет. Первым замечательным событием после Кучук-Кайнарджийского мира был вооруженный нейтралитет. Испанцы, находившиеся в войне с Англиею, объявили Гибралтарскую гавань в блокадном состоянии прежде еще, чем действительно начали осаду, и захватили два русских корабля с хлебом, хотевших войти в гавань. Императрица сильно рассердилась за это на испанское правительство, и английский министр в Петербурге Гаррис поддерживал ее неудовольствие, не говоря, однако, что такое поведение у других держав было исключением, у Англии же было постоянною системою.
Императрица, к большому удовольствию Гарриса, приказала вооружить 15 военных кораблей для защиты русского флага; тогда Панин убедил ее явиться покровительницею всех мелких морских держав и получил поручение составить план для определения прав нейтральных государств. 28 февраля 1780 года явился знаменитый акт, противопоставленный праву сильного, которым до сих пор преимущественно пользовались англичане. План Панина состоял в том, чтоб нейтральные державы вступали в союз с Россиею для защиты оружием морского права, существенные статьи которого были следующие пять: 1) нейтральные корабли могут производить торговлю в гаванях воюющих держав; 2) нейтральный корабль сообщает нейтральность и товарам, которыми нагружен, кроме того случая, когда эти товары суть собственно контрабанда; 3) контрабандою в тесном смысле считается только оружие и военные снаряды; 4) гавань тогда только считается в блокаде, когда она так заперта, что без опасности нельзя кораблю пройти в нее; 5) никакой приговор призового суда не признается действительным, при котором на означенные положения не было обращено внимания.
Объявлением этого акта и требованием русского правительства признать высказанные в нем начала Гаррис приведен был в очень затруднительное положение:
английскому министерству предстояло на выбор или отказаться торжественно от своего прежнего образа действий, или вступить в борьбу с нейтральными державами, ибо Испания и Франция признали обнародованные Россиею положения и определили приводить их в исполнение; Англия начала уклоняться, выжидать время; впрочем, следствием вооруженного нейтралитета была война ее с Голландиею; с Россиею не было явного разрыва, но Англия не упускала случая идти наперекор планам императрицы, возбуждать неприязнь к России в соседних державах.
9. Присоединение Крыма. Между тем Россия должна была готовиться к новой войне с Турциею, которая никак не могла свыкнуться с мыслью, что Крым уже больше не принадлежит ей. По условиям Кайнарджийского мира за султаном оставалось в Крыму религиозное значение как за преемником калифов, но он упорно домогался верховных прав в области гражданской и политической.
Россия, разумеется, не могла уступить этим домогательствам, ибо тогда где же была бы независимость Крыма? Вследствие враждебных друг другу влияний с двух сторон - русской и турецкой образовались партии на полуострове и вступили в борьбу друг с другом.
Ханы сменялись вследствие движения партий. Уже в 1775 году свергнут был преданный России хан Сагиб-Гирей и возведен на престол преданный Турции Девлет-Гирей; Россия свергла последнего и возвела на его место Шагин-Гирея.
Шагин хотел быть действительно независимым и произвести необходимые для усиления своего государства преобразования, стал вводить при этом новые, европейские обычаи, но этим он возбудил против себя сильную староверческую, турецкую партию, и началась опять усобица, в которой Россия должна была поддерживать Шагина. Такое положение дел становилось час от часу несноснее для России. Война с Турциею продолжалась в Крыму, ежечасно готова была вспыхнуть и непосредственно.
Тем сильнее становилось желание покончить с Крымом, который не мог оставаться независимым, тем охотнее должны были выслушиваться предложения Потемкина, который настаивал на необходимость присоединения Крыма, указывая на легкость и законность этого дела.
