Александр Тюрин - Война и мир Ивана Грозного
На самом деле атаман Ермак отправился в поход еще летом 1582, получив вооружение и амуницию из государственных арсеналов (включая семипяденные пищали и испанские аркебузы), а также людские подкрепления из числа пленных литовцев и ливонцев.
26 октября 1582 г. атаман Ермак со своим отрядом был уже в покоренной столице сибирского ханства, городе Искер.
Не имея информации от Строгановых, царь предполагает, что казаки ушли грабить ближайшие вогульские поселения и требует, чтобы отряд выполнили свою основную задачу по разгрому сибирских племен. «Чтоб вперёд воинские люди, Пелыгцы и Отяки и Вогуличи, с Сибирскими людми на наши земли войною не приходили».
С Иртыша атаман Ермак направляет Ивана Кольцо с посланием непосредственно к царю (минуя Строгановых), что означает высокий уровень взаимодействия казачьего атамана с московской властью.
Атаман Кольцо, которому еще недавно угрожала виселица, принят Иваном Васильевичем и действия волжских казаков в Сибири удостоены высочайшего царского благословения. На помощь силам Ермака, в Сибирь, направляются отряды воевод князя Болховского и Ивана Глухова.
Из царской грамоты от 7 января 1584 г. явствует, что отряд князя Болховского, вышедшего из Москвы летом 1583 г., в это время уже достиг Урала.
В походе Ермака можно усмотреть параллели с походами Писарро и Кортеса. Русские, которые сами могут разделить участь индейцев Нового Света, осваивают свой «Новый Свет», расположенный за Уралом. Впрочем, поход Ермака от походов Писарро и Кортеса отличает то, что в данном случае европейский завоеватель проявляет честность и ведет борьбу открыто, а его противник действует хитростью и коварством.
После разгрома сибирского ханства, вплоть до столкновения с китайско-манчжурской империей Цин через 80 лет, русские будут двигаться на восток, к Тихому океану, не встречая серьезной военной силы на своем пути. Однако и природные трудности сделают это движение чем-то особенным в мировой истории.
Внутренние районы Австралии и северные регионы Канады, и в середине XIX века, будут белым пятном для технически хорошо оснащенных британских путешественников. Русские же первопроходцы, еще в XVI–XVII веках, на кочах, дощаниках и лыжах будут покрывать тысячи километров в бескрайней северной Евразии.
Чтобы доплыть от Лондона до Австралии на парусном судне требуется пара месяцев, да еще можно взять на борт приличный груз. Чтобы добраться от Москвы до Даурии (Приамурья) потребуется до 3–5 лет (одни участки пути можно пройти только зимой, другие лишь летом), да и с собой можно взять лишь минимальную поклажу. Освоение Сибири далее Оби практически уже ничего не давало экономике Московского государства, ввиду невозможности грузоперевозок между центром и этими краями. Русские первопроходцы словно бы работали на будущее, на нас.
И в основе могучего продвижении русских на юго-восток и восток (что могло бы стать темой для сотен истернов, если бы у нас были бы другие сценаристы и режиссеры) мы видим ясный стратегический ум Ивана IV.
В царствование Ивана Грозного происходит и освоение северного берега кольского полуострова, Мурманского края. Об этом, в частности, свидетельствует письмо царского агента Ганса Шлитте датскому королю от 1556 г.: «Всем хорошо известно, сколь искренно наше стремление склонить к истинному пониманию и исповеданию веры грубый, более чем варварский народ, называемый дикими лопарями».
Несмотря на то, что Датская корона считала эти земли норвежскими, а следовательно своими, никаких активных военных мер по отстаивания датских интересов в этих далеких и, очевидно, ненужных ей землях, она предпринимать не стала. России же незамерзающий северный берег кольского полуострова был остро необходим, в первую очередь, для коммуникаций с Западной Европой. К пристаням Кольского полуострова ходили нидерландские купцы, например, часто упоминаемый в царских грамотах «Иван Белобород» из Антверпена, а также французские гости.
Иван Грозный и будущее России
История, написанная его врагами
18 марта 1584 года царь, игравший в шашки с боярином Бельским, внезапно упал на пол и вскоре, не приходя в сознание, скончался. Уже в то время ходили слухи об отравлении царя. В наше время официальная экспертиза подвердила, что Иван IV был отравлен ртутью. Как его мать и первая жена. Впрочем, принимать в рассмотрение фактор отравления – это и сегодня табу для российских историков.
Запад всегда люто ненавидел первого русского царя, посмевшего вторгнуться в Европу (ну, это как вторжение в Европу инки Атахульпы). Однако, первые два с половиной века после смерти царя Ивана, русские люди вспоминали его как великого и справедливого правителя.
Но прошло время и в российском обществе появятся люди, которые решат подогнать образ грозного царя к сказочному персонажу «Иван Ужасный», придуманному Западом. Правитель, сделавший огромный вклад в Будущее России, в этом Будущем будет подвергаться бесконечному шельмованию.
После того, как была отравлен он и его семья, будет отравлена память о нем. Псевдорики даже пустят в оборот гнусненькую «гипотезу» о том, что Иван IV болел сифилисом. Мол, лечился от скверной болезни ртутью. Однако, М. М. Герасимов в отчете о вскрытии царской успальницы писал: «…Был обнаружен очень большой процент ртути. В связи с этим напомним, что нередко говорят, опираясь на неясные сведения, о болезни царя Ивана, намекая на то, что у него был люэс (сифилис). Исследование скелета дает нам право говорить, что это не так. Ни в костях скелета, ни на черепе нет следов этого заболевания».
И, тем не менее, любители сифилиса до сих пор «трут» эту тему.
Выдумкой оказалась и «история» о том, что царь убил своего сына Ивана Ивановича. В останках царевича, также как и в останках его отца, было обнаружено крайне высокое содержание всё той же ртути, до 1,3 мг на 100 грамм навески (естественный фон – сотые доли милиграмма). Значительно был превышен и естественный фон по мышьяку.
Как проинформировал московский НИИ судебной медицины: «При исследовании волос, извлеченных из саркофага Ивана Ивановича, крови не обнаружено». Не убивал жезлом царь своего сына, сбрехнул художник Репин, начитавшись Карамзина. А еще судмедэксперты зафиксировали разрушенную берцовую кость у царевича Ивана. Это, похоже, след несчастного случая, который произошел на охоте или войне.
Диву даешься «изобретательности» некоторых историков. Вот они читают отчеты официальных комиссий по вскрытию кремлевских усыпальниц. «Ага, у царя и царевича обнаружено повышенное содержание ртути. Значит, оба они болели сифилисом». Тут с совершенно необъективным дореформенным автором В. Кобриным смыкается тянущийся к объективности постреформенный автор С. Цветков.
А почему бы, господа-товарищи, рядом с отчетами по Ивану Васильевичу и Ивану Ивановичу, не положить вам вдобавок официальные отчеты по Елене Васильевне и Анастасии Романовне? В их останках тоже ртуть, ее еще больше – неужели мама и жена царя также отличались половой неразборчивостью и лечились от сифилиса?
Правитель такого уровня, как Иван Грозный, стал бы объектом почитания в любой стране – как у англичан почитается Кромвель, у монголов Чингисхан, у французов Наполеон, у шведов Карл XII (последних двух лидеров уважают, несмотря на их полный крах) – но только не в нашей. Историю его царствования мы изучаем по измышлениям его врагов. Миф о «московском тиране» создавали представители государств, вовлеченных в противостояние с Московской Русью. Если точнее пропагандистская обслуга наглой и жадной олигархии этих государств. Взять хотя бы польского придворного писателя Гейденштейна, столь порицавшего Московию во время ливонской войны за отсутствие «приятностей свободы». Гейденштейн, естественно, не замечал, что в современной ему Польше большая часть населения находится в тяжелой крепостной практически рабской зависимости (и господин имеет право убить своего крестьянина «как собаку»), в то время как в якобы «рабской Московии» крестьянство лично свободно и, более того, имеет собственные выборные власти на местном уровне. С иезуитским совершенством оправдывал он и любые зверства западных армий по отношению к русскому населению, которое для него сплошь состояло из «рабов».
Как легко наши политические писатели переняли ярлычок «московская тирания» из лексикона лицемерных польских крепостников. На самом-то деле, данный термин адекватен условиям правления древнегреческих городов-государств, средневековых европейских городских республик, где властвовали Малатеста, Медичи, Борджиа, Цвингли, способные контролировать на небольшом пространстве своего государства жизнь каждого своего подданного, заглядывая ему в кастрюлю, в штаны и под одеяло.
Тирания даже теоретически невозможна в обширной малонаселенной стране, где до некоторых областей нельзя было добраться месяцами (а уже в начале 17 века и годами), где значительная часть мужского населения была постоянно вооружена и более того организована на низовом уровне для ведения вооруженной борьбы.
