Г. Штоль - История Древнего Рима в биографиях
В 72 г. был положен конец Серторианской войне. Большая часть испанцев разбежалась, отправила послов к Помпею и Метеллу и предлагала покорность; оставшихся же привлек на свою сторону Перперна, который теперь принял главное начальство и продолжал вести войну. Но он стяжал только стыд и позор и показал, что не умеет ни повелевать, ни подчиняться. При нападении на Помпея войско Перперны было полностью уничтожено, и он сам попал в плен. Для того чтобы спасти себя, несчастный предложил Помпею найденные в бумагах Сертория письма бывших консулов и других знатных лиц в Риме, вызывавших Сертория в Италию, чтобы вместе с ними ниспровергнуть существующий порядок. Но Помпей отказался видеть Перперну и велел его казнить; письма же он бросил в огонь, не читая их.
Сообщники Перперны были частью выданы Помпею и умерщвлены, частью бежали в Африку и погибли от рук мавританцев. Только один из них, по имени Ауфидий, уцелел; он жил до глубокой старости, в нищете и всеми презираемый, в испанском селении.
32. Луций Лициний Лукулл
Подобно тому как Серторий у марианцев, так Л. Лукулл на стороне Сулловой партии был самым выдающимся по таланту полководцем; но счастье не благоприятствовало ему в такой степени, как сопернику его Помпею, который был несколько моложе его. Он принадлежал к знатному роду, дед его был в 151 г. консулом и счастливо вел войну в Испании, а отец его был женат на сестре Метелла Нумидийского. Первым общественным делом Лукулла, которое он совершил в самой ранней молодости вместе со своим младшим братом Марком, было привлечение к суду авгура Сервилия за то, что он, обвинив отца их в сокрытии общественных денег, подверг его изгнанию. Этот процесс вызвал вражду партий и повлек за собой кровавые схватки, во время которых многие были ранены и убиты. Сервилий был оправдан; но оба брата заслужили всеобщую похвалу за этот подвиг сыновней любви. Храбрым солдатом выказал себя Лукулл впервые в Марсийской войне 90 г.
Вскоре после того Лукулл в качестве проквестора сопровождал Суллу в первой Митридатской войне. Сулла Любил благонравного, образованного юношу и питал большое доверие к его способностям и усердию. Когда осада Афин стала для него затруднительной по причине недостатка в кораблях, то он возложил на своего квестора поручение собрать для него флот, задачу трудную и опасную, так как море находилось во власти понтийского флота и кораблей пиратов, состоявших в союзе с Митридатом. Он отправился с шестью кораблями на остров Крит, а оттуда, с полученным там подкреплением, в Кирену, где учреждением свободного управления восстановил на короткое время порядок в расшатавшемся государстве. По дороге в Египет пираты лишили его большей части кораблей. Египетский царь принял его с почетом и дружелюбно, но не дал кораблей, так как и сам состоял в союзе с Митридатом. Под прикрытием царских кораблей он отправился в Кипр, а оттуда в Родос. В Родосе, Косе и Книдосе его эскадра получила некоторое подкрепление, так что ему удалось изгнать царское войско из Хиоса и взять в плен колофонского тирана Эпигона, которому покровительствовал Митридат. Однако он не пожелал прийти на помощь Фимбрию, окружившему Митридата с суши в Питане, гавани Мизии, и просившему его закрыть вход в нее с моря, чтобы царь не мог уйти; как истый аристократ, Лукулл не хотел иметь никакого дела с марианцем и предпочел упустить удобный случай положить скорый конец войне. Нанеся после того поражение царскому флоту у Лектума и Тенедоса, он у фракийского Херсонеса соединился с Суллой и перевез его войско в Азию.
Когда Сулла заключил с Митридатом мир при Дардане (84) и поспешил обратно в Италию, то он оставил Лукулла в Азии с поручением собрать наложенную на тамошние города контрибуцию в 20 тыс. талантов. Лукулл показал себя в этом деле человеком справедливым и бескорыстным и действовал по отношению к истощенным Митридатом жителям с большим снисхождением и мягкостью. Из собранного серебра он, по желанию Суллы, отчеканил в Пелопоннесе монету, которая долго оставалась в обращении под именем Лукулловой. Пробороздив в восточных морях со своей эскадрой еще некоторое время, он возвратился в Рим (80). Счастливый случай удерживал его вдали от Италии во время Сулловых проскрипций и избавил его от позора быть участником, как сподвижника Суллы, ограбления и умерщвления сограждан. Сулла до смерти своей высоко ценил Лукулла; он посвятил ему свои записки, поручив ему в то же время обработать и сгладить их, и, обойдя Помпея, возложил на него опеку над своим сыном Фаустом, что послужило, как полагают, первым поводом к раздору и несогласию между обоими честолюбивыми молодыми людьми.
После того как Лукулл в 79 г, вместе с братом своим Марком занимал должность курульного эдила и в этой должности услаждал народ дорогими и блистательными зрелищами боя слонов и быков, он в 77 г. был избран претором и в следующем году приобрел уважение за справедливое и кроткое управление провинцией Африкой. В 74 г. он был избран консулом вместе с М. Аврелием Коттой. В этом году вспыхнула третья Митридатская война. Бездетный вифинский царь Никомед III завещал перед смертью свое царство римлянам, и они не замедлили занять эту страну. Так как они вследствие этого стали непосредственными соседями Понтийского царства и Митридат увидел, что его господству грозит опасность, то он объявил войну и напал на владения римлян в Азии с войском в 100 тыс. пеших, 16 тыс. всадников, 100 боевых колесниц и хорошо вооруженным флотом в 400 кораблей. Митридат тем более надеялся на счастливый исход дела, потому что Серторий, с которым он заключил союз, немало тревожил римлян в Испании. Но как раз в этом году наступил в Серторианской войне поворот, римляне получили возможность направить все свои силы на Азиатскую войну. Ведение этой войны было возложено на обоих консулов того года; Котта был назначен начальником флота; Лукулл же, как наместник Киликии и Азии, стал во главе сухопутного войска. Он привел с собой один легион в Малую Азию, где в его распоряжении были еще четыре легиона, так что он имел под своей командой приблизительно 30 тыс. пехотинцев и 1 600 всадников.
В то время как Лукулл шел с юга через Фригию, чтобы очистить страну от Митридатовых войск и вторгнуться в Понтийское царство, другой полководец, Котта, с флотом и частью сухопутного войска направился к занятой Митридатом Вифинии. У Халкедона в один день войска Котты были разбиты как на суше, так и на море. Побежденный был вынужден запереться в городе. При известии об этом поражении Лукулл поспешил к Халкедону.
Благодаря обдуманному и выжидательному способу ведения войны Лукулл уничтожил громадное войско царя (по свидетельству Плутарха, до 300 тыс. человек), не вступая в генеральное сражение, и исправил ошибки своего неосторожного товарища Котты. Уничтожив затем, во главе эскадры, которую он собрал в азиатских городах, крейсировавший в Эгейском море флот Митридата, он направился в Вифинию и заставил царя очистить эту страну и бежать, потеряв большинство кораблей, в Синоп. Царь, начавший войну со столь богатыми средствами и большими надеждами, возвратился почти один, без войска и флота, в свое царство, которое теперь было открыто для вторжения неприятельского войска. Лукулл, за смелость и обширность своих походов прозванный римским Ксерксом, проник осенью 73 г. в Понт и гнал Митридата из Синопа в Амизос, из Амизоса в Кабейру, окружая войсками оставшиеся позади него главные города царя. Солдаты его, в числе которых находились два легиона Фимбрия, люди закаленные и воинственные, но задорные и необузданные, роптали на беспрестанное движение вперед своего полководца, который не давал им отдыха и не разрешал грабежа. Но Лукулл мало обращал внимания на их жалобы и остановился только тогда, когда его вынудило к тому суровое время года. Весной 72 г. он оставил два легиона под начальством Л. Мурены у Амизоса, а сам с тремя легионами и множеством конницы отправился к Кабейру, где царь снова собрал значительное войско под предводительством Диофанта и Таксила и ожидал неприятеля. Минуя открытое поле и продвигаясь горными тропами и ущельями, римское войско приблизилось к неприятелю и разбило против него свой лагерь на удобно расположенной возвышенности. Здесь оба войска некоторое время оставались друг против друга, и каждое стремилось отрезать другому возможность подвоза. Но когда одному из подчиненных Лукуллу полководцев, М. Фабию Адриану, конвоировавшему транспорты с припасами, удалось не только разбить отряд, подстерегавший его, но и рассеять все войско Диофанта и Таксила при помощи подоспевшего из Лукуллова лагеря подкрепления, то Митридат решил поспешно отступить. Он приказал своим приближенным тайно собрать свои пожитки и запретить другим делать то же самое. Но солдаты, заметившие, что приближенные царя укладывают свои вещи, пришли в негодование и ужас, устремились к лагерным выходам и стали силой отнимать уносимые вещи, а уносивших – умерщвлять. Полководец Дорилай, который не имел при себе ничего, кроме своей пурпурной мантии, поплатился за нее жизнью; жрец Гермей был раздавлен у ворот; сам Митридат, при котором не осталось ни одного служителя и ни одного оруженосца, бежал среди толпы из лагеря пешком, пока его не заметил один из его слуг и не отдал ему своей лошади. Римляне преследовали бегущую толпу; сам Митридат едва не попал в плен, но его спасла алчность римских солдат. Преследовавшие его уже могли схватить лошадь, на которой сидел царь, как вдруг между ними и царем появился мул, нагруженный золотом. Солдаты бросились грабить золото, завязалась драка, а царь тем временем спасся. Хотя жадность солдат Лукулла и лишила его драгоценнейшей награды за победу, он, однако, отдал им на разграбление неприятельский лагерь.
