Амеде Ашар - Плащ и шпага
- Вот и мои мешки, - сказал Агриппа, открывая крышку... они легкие... посмотрите.. а все таки в них порядочный куш... Отдаю их вам под охрану.
- Будьте спокойны, - отвечал дон Гаэтано, взвешивая их на руке, потом бросил их назад в сундук. Раздался металлический звук и глаза солдата сверкнули огнем.
- Дверь-то не совсем надежно затворяется, - продолжал Агриппа самым простодушным голосом, - дерево все источено червями... да и замок ненадежен... но вы будете близко и мне нечего бояться.
- Еще бы! Я один стою целого гарнизона.
- Само небо послало вас сюда...
- Ну да, разумеется!
Все трое спустились назад по лестнице и Агриппа показал испанцу на столе в его комнате большую кружку вина и добрый кусок мяса.
- Постель ваша готова; не нужно ли ещё чего? - спросил он у него. Оказывая нам такую услугу, вы, надеюсь, не станете церемониться.
- Нет, благодарю, больше ничего не надо.
- Значит, я смело могу идти в деревню, где меня ждут?
- Хоть сейчас, если хотите, - отвечал дон Гаэтано, расстегивая пояс.
- А завтра задам вам такой завтрак, что вы не скоро его забудете! вскричал Агриппа нежным тоном.
Они обнялись, Агриппа затворил дверь и ушел с Югэ.
- Начинаете понимать, граф? - спросил он.
- Да, немного; но ты увидишь, что твоя хитрость пропадет даром.
На другой день на заре Агриппа и Югэ пошли к комнате испанца; в ней никого не было и дверь была отворена. Агриппа подмигнул и, взглянув наЮгэ, сказал:
- Когда птичка вылетела из гнезда, значит - улетела за кормом.
- Послушай-ка, - сказал Югэ, схватив его за руку.
Из башни раздавались глухие проклятия. По мере того, как они подвигались дальше по коридору, крики становились явственнее. В конце коридора они увидели, что люк открыт, и, нагнув голову над черной дырой, они заметили внизу, в темноте, человека, который ревел и бился.
- Как? Это вы, дон Гаэтано? - сказал Агриппа ласковым голосом... Что это за беда с вами приключилась? Я забеспокоился, не найдя вас в постели... Она совсем холодная... Не дурной ли сон поднял вас с постели? Или вы услышали какой-то шум?
- Именно! - отвечал Гаэтано, сверкая взором. - Мне приснилось, что кто-то пробирается к вашим мешкам... Я встал и поспешил в эту проклятую башню... Оборвался в яму.
- Не очень ушиблись, надеюсь?
- Нет, не очень... Но вытащите меня поскорей... Я продрог и непрочь отведать обещанного завтрака.
- Вот это умно сказано, господин идальго. - Но этот завтрак вы получите, заплатив прежде выкуп.
- Выкуп? Что это значит?
- Очень ясно, и вы сейчас меня поймете, любезный друг.
Агриппа уселся поудобнее над самой дырой, свесив в неё ноги.
- Вы совсем не дурной сон видели, мой добрый Гаэтано, - сказал он, - и вовсе не шум разбудил вас, а просто пришла вам не в добрый час охота завладеть чужой собственностью: черт попутал, должно быть, вот зачем вы забрались ночью сюда в башню.
- Клянусь вам всеми святыми рая...
- Не клянитесь, святые рассердятся. Сознайтесь, что если бы вы в самом деле вскочили с постели в спешке, неожиданно, то не успели бы одеться, как следует, с головы до ног, надеть шляпу, прицепить шпагу. Ничто не забыто, ни сапоги, ни штаны, хоть сейчас дать тягу! ... Ну, а так как за всякое худое дело положено наказание, выверните-ка ваши карманы, чтобы показать нам, что в них есть, и поделимся по-товарищески...
Дон Гаэтано божился и клялся тысячью миллионов чертей, что у него в карманах не бывает никогда и шести штук серебряной мелочи.
- Ну, как хотите, - сказал Агриппа и, подняв люк, сделал вид, что хочет закрыть его.
- Когда вы пообедаете и поужинаете мысленно, я приду завтра утром узнать, не передумали-ли вы, - продолжал он. - Ночь, говорят, хороший советник.
Испанец кричал и вопил, Агриппа не обращал на это ни малейшего внимания. Пришлось сдаться. Пленник вывернул карманы, в них было довольно много серебра.
- Бросьте мне четыре пистоля, а остального мне не нужно, - сказал Агриппа, - я ведь не злой.
Четыре монеты упали к его ногам.
- Поскорей теперь лестницу, - крикнул Гаэтано.
- А вот ваш ученик, для которого всякое желание учителя - закон... он и сходит за лестницей. Но прежде надо исполнить ещё одну маленькую формальность.
- Формальность? Как это? ... Говорите скорей, я совсем закоченел.
- Остается только передать мне без разговоров вашу длинную шпагу и кинжал, что висит у вас на поясе.
- Это зачем же?
- А затем, что вам может прийти в голову нехорошая мысль пустить их в дело, а из этого для вашей же милости вышли бы такие неприятности, память о которых надолго осталась бы на вашей шкуре.
Дон Гаэтано подумывал о мести и не решался отдать оружие.
- Ну что же? - крикнул Агриппа, - опускать люк или лестницу?
Пленник тяжело вздохнул и, вынув из ножен шпагу и кинжал, подал из рукоятками Агриппе, который их проворно схватил.
- Славное оружие! - сказал он, осматривая их. - Стоит такого кавалера, как ваша милость. Видна работа толедских оружейников.
Потом прибавил, улыбаясь:
- Я был уверен, что мы с вами поладим, а теперь, сеньор, можете выходить на свет Божий.
Лестница опустилась в погреб, а между тем Дракон и Фебея, прибежавшие вслед за Югэ, уставились черными мордами в отверстие люка. Агриппа взял их за ошейники.
- Два неразлучных с нами приятеля! - сказал он.
Испанец вышел и бросился бежать.
Тогда Агриппа обратился к молодому графу и спросил его с улыбкой:
- Ну, теперь вы убедились, что ваш плащ не сам улетел со скамейки и что попадаются ещё на свете и скверные люди?
Отвечать было нечего, но одна вещь все-таки смущала Югэ.
- Зачем ты взял четыре пистоля у этого мошенника? спросил он.
- А затем, что я их же предложу в награду тому честному человеку, который не поддастся искушению... Я ведь намерен продолжать эти опыты... Утешительно было бы, если хорошего и дурного вышло поровну.
Новый случай представился скоро. Агриппа не стал придумывать другого испытания и повторил ту же хитрость. Новый прохожий выслушал все с таким же вниманием и ночью все произошло точно так же, как с Гаэтано, но с него взяли только шесть ливров, потому что в карманах у него было не густо.
Еще трое или четверо прохожих попались на ту же удочку и не дали бедному Югэ улучшить свое представление о роде человеческом. Наконец, пятого застали в постели, спящего блаженным сном. Агриппа насилу растолкал его.
- Извините, пожалуйста, - сказал он, протирая глаза, - до полуночи я караулил... А потом сон одолел... Пойдемте поскорее посмотрим, не случилось ли что с вашим сундуком.
- Не нужно. Пойдемте лучше завтракать, и когда поедим, вы увидите, что иногда неплохо быть и честным человеком.
Его посадили перед сытным и вкусным завтраком, и когда он закончил, Агриппа вынул из кармана с полдюжины желтых и белых монет, и сказал:
- Вот вам за труды от молодого графа, и если случится вам ещё раз когда-нибудь проходить мимо, не забывайте нашего дома!
- Забыть! - вскричал тронутый солдат, - забыть такой дом, где прохожим дают не только славную постель и хорошо их кормят и поят, да ещё и денег на дорогу дают! Одного я только боюсь, чтобы хозяева не разорились скоро и не заперли дверей.
- Ну, этого не бойтесь, приятель. Мы так устроили дело, что раздаем только то, что получаем с других.
Когда солдат ушел, Агриппа обратился к Югэ, который не пропустил ни одного слова из их разговора, и спросил:
- Вы сосчитали? Я дал всего четыре, а получил тридцать. Вот вам и пропорция между добром и злом. Будьте же впредь менее доверчивым.
Случилось как-то, что проезжал солдат высокого роста на поджарой лошади и Агриппа зазвал его отдохнуть на целые сутки.
Никогда ещё не бывало в стенах замка человека с такой огромной шпагой и с такими густыми усами. Руки у него были волосатые, уши красные, шея воловья, а лицо - квадратное, как у бульдога. При этом, хотя он и смахивал на разбойника, было в нем что-то благородное.
- Ну, уж если этот не свалится в погреб, - сказал Агриппа своему воспитаннику, то наружность бывает, значит, иногда обманчива.
Когда проезжего привели в фехтовальный зал, он показал себя мастером владеть и шпагой, и кинжалом. Он осыпал Югэ ударами, но и сам получил несколько таких, которые его удивили. Лицо у него разгорелось.
- Как! - вскричал он, - вот первый раз случается, что воробей клюет сокола!
Он начал снова, но сердился и тем самым терял выгоды превосходства над молодым учеником. Удар шпагой прямо в грудь привел его в бешенство. Югэ, в восторге от своей ловкости, не мог скрыть этого.
- Если бы у меня в руках была добрая шпага, вместо этой дряни, воскликнул его противник - ты бы не то запел, молодой петушок!
- А зачем же дело стало? - возразил Югэ, разгорячась тоже.
И оба бросились было к оружию, висевшему на стене.
- Полно! Довольно! - крикнул Агриппа громким голосом.
Оба повиновались. Агриппа пропустил Югэ впереди себя и вышел, а за ними пошел великан, рыча как собака, у которой отняли кость.
