Евгений Кукаркин - Однажды в морге
- Тебя бы, мудака, ни одна баба так не причесала.
- И слава богу.
- Ах, ты вонючий козел, Да с твоей трахалкой, только в клозет смотреть...
Ее понесло. Я обхватываю Лидку и несу к двери, потом открываю ее ногой и выталкиваю бушующую женщину в коридор. После этого закрываю двери на защелку.
- Открой, - визжит Лидка и барабанит в доски.
Но я иду к своему месту и начинаю одеваться.
- Довел бабу, - комментирует Гошка.
Кого он подразумевал меня или Кольку - непонятно. Стук в дверь прекратился.
- Я тебе еще покажу, - раздался последний вопль и все стихло.
Я приехал домой около 12 ночи. Кошка не встречает, на кухне горит свет. На столе записка.
"Валя! Я тебе приготовила поесть. Все под полотенцем. Инна."
Под полотенцем жареная картошка и чай. Я на цыпочках прохожу к спальне. На кровати спит Инна в обнимку с кошкой. Ничего себе, прописалась девица.
Утром мы встречаемся за столом.
- Доброе утро, - говорю я, входя на кухню.
- Привет.
- Как спалось?
- Чудесно. У тебя так тихо, не то что дома. Там окна на шоссе и все время трещат автобусы и троллейбусы, а гул машин всю ночь... Я похозяйничала. Вот завтрак.
На столе опять яичница и бутерброды с колбасой.
- У тебя какие сегодня планы?
- Честно говоря, никаких. Начались каникулы и у меня масса времени.
- Может прогуляемся по городу. Зайдем в музей.
- Пошли.
Сегодня выставка - искусство резьбы по камню. Я вожу Инну от изделия к изделию и рассказываю о полудрагоценных и драгоценных камнях.
- Это флюориты, как интересно художник их приспособил в этой сценке. Сам камень красивый, от зеленого до сиреневого, но он очень часто в паутинках трещин и от этого не всегда используется камнерезами. Я когда то воровал их с завода мешками...
- Как это? Ты был на заводе по обработке камней.
- Нет. Это машиностроительный завод. Для получения крепких сталей, этот камень закладывали небольшими порциями в доменную печь. Там флюорит привозили вагонами и сбрасывали в сараи.
- Так ты работал на заводе?
- Пришлось, прежде чем поступить в медицинский, два года отработал там.
- А что ты делал потом с этими флюоритами?
- Ничего. Зимой закрывали окна и между окон, в ряд, закладывали красивые куски. Когда появлялось солнце, то камни начинали играть разным цветом.
- А откуда у тебя такие познания о камнях?
- Мама была геологом. Она собирала коллекцию. Потом, у меня много книг Ферсмана, Комаровского, американца Коллинга...
- Тебе еще не скоро на работу?
- Остался час.
- Я приготовлю вечером поесть.
- Купи, что-нибудь. У тебя деньги есть?
- Есть, но мало.
- На, возьми. Там дома, в кухонном столе, есть еще. Если надо, возьмешь от туда.
Работа началась со скандала. К главному вызвали Кольку и Лидку. Через пол часа, возбужденная Лидка прибежала ко мне.
- Ну, гад, я ему...
- Что, опять?
- Вчера будильник помнишь?
- Помню.
- Я его Колькиному пациенту в живот вшила.
- Как это?
- Так. Пока тот бегал кляузничать к главному, я, у только что проверенного им мужика, вспорола брюхо, сунула будильник и на три шва зашила. А сегодня утром в хранилище... представляешь, вдруг труп под простынею как заклацкает, все мужики - санитары со страху разбежались. Утренняя смена врачей, тоже чуть не обмочилась. Ну а когда разобрались, сразу схватились, кто его исследовал. Сначала потянули к главному Кольку, тот конечно понес на меня...
- Ты призналась?
- Не-а...
- Все равно дознаются. Ты же будильник у санитаров стащила...
- Никто ничего не скажет.
- Если что то раскроется, тебя выпрут.
- Не выпрут. Гошка уходит, врачей почти нет. Никто на эту сраную работу идти не хочет. Только мы идиоты, как ты говоришь, парии общества, можем копаться в этих гниющих телах...
- Ох, Лидка, плохо это все кончиться...
- Не каркай. Мы с тобой попозже поговорим. Я пошла в свою залу...
Только она уходит, вбегает Колька.
- Где Лидка?
- Пошла к себе.
- Ты уже слышал, что эта стерва сделала?
- Ты про что?
- Она, гадина, будильник вшила в труп.
- Коля, к ней лучше сейчас не ходи...
- В гробу я ее видел и в белых тапочках. Подумаешь, цаца какая. Главный еще, говнюк, сделал вид, что не ведает, кто это сделал. Говорит, надо разобраться и провести негласное расследование. Чего расследовать то, ясно, что она...
- Ты лучше сходи посмотри, почему мне сегодня никого не везут...
- Как не привезли? Я же наметил кого...
- Пойди разберись.
Разбирался Колька полчаса. Наконец появился Трофим со своей противной каталкой.
- Трофим, чего вы там так долго? Мертвых нет, что ли?
- Энтих... полно. У нас... энто... за-бас-тов-ка. Мертвяки... того... звенят...
- Понятно объяснил. Вали на стол.
Трофим скидывает труп.
Прошел час. Я уже закончил исследование и заполнял акты вскрытия, как вдруг в ко мне ворвалась Марта, с глазами, в размер с блюдце.
- Валька, Валька, беда. Там Лидка...
Она прижалась к косяку двери и завыла. Я бросился в Лидкину комнату.
На полу истекая кровью, лежит Колька. Его горло рассечено, от туда толчками идет кровь, рядом с ухом лежит окровавленный скальпель. Я сразу понял, он... мертв. В углу стоит Лидка и бьется в руках Гошки.
- Пусти..., так ему и надо, этому мудаку.
Я подошел и дал ей пощечину. Голова Лидки мотнулась и она затихла, обмякнув в Гошкиных руках.
- Отпусти ее.
Гошка осторожно отводит руки. Лидка шатается, потом хватается руками за голову и медленно идет в сторону раздевалки. В комнату вбегает главный.
- Жив?
- Нет.
Главный опускается над Колькой.
- Да, это конец. Валя, вызывай милицию. Гоша, проследи за ней, не выкинула бы она еще что-нибудь.
Морг заполняется милицией. Приехал следователь Мишка. Он отозвал меня в сторону.
- Ты здесь самый мудрый, старик. В двух словах, как ты смотришь на эту драму.
- Лида, постепенно сходила с ума. Не женское это дело заниматься такой грязной работой. У нее уже было несколько срывов, перед этой трагедией. Нервы Лиды были на пределе, вот и... Колька подвернулся. Я считаю, это надо рассматривать, как несчастный случай, связанный с болезнью.
- Спасибо, старик. Потом подробно поделишься с нами о ее срывах, а сейчас я отвезу подозреваемую в КПЗ, а ты побыстрей дай заключение... по трупу.
Мы сидим в комнатенке для отдыха и молчим. Гошка развалил на столе свой примитивный ужин и не притрагивается к нему. Марта, с глазами полными слез, уныло смотрит в окно. Я только что дал заключение по поводу смерти Кольки и теперь, расслабившись в кресле, переживаю случившееся.
- Ребята, - Гошка прервал молчание, - а я видел...
Я и Марта выжидающе смотрим на него.
- Видел, как душа выходила из Коли. Так... опять дымком и растаяла под потолком.
- Ты же говорил, что она выходит через несколько дней после смерти.
- А эта вышла сейчас...
Мы опять замолчали, а у меня тревожно сжалось сердце. Неужели еще один. Уходил бы он побыстрей, может у монахов успокоится и выздоровеет.
До конца рабочего дня время тянется медленно. Пытаюсь отвлечься работой и сегодня перекрыл норму, обработав после перерыва три трупа, вместо одного.
Я и Гошка уже вымылись, оделись, сдали халаты тете Даше и тут я схватился, Марта к нам не зашла.
- Гоша, не знаешь, где Марта?
- Там, наверно у себя.
Я бегом бегу в ее раздевалку. Полуодетая женщина плакала над столом.
- Марта, пора уходить.
- Валька, у меня ничего не осталось, понимаешь, ничего. Последняя надежда, Колька... и того не стало...
- Это еще не конец. Кто-нибудь еще у тебя появится. Надо надеяться...
- Никто... никто не появится. Нас все шарахаются, когда узнают чем мы занимаемся, так и... исчезают. Нормальные люди не воспринимают нас...
- Значит надо искать ненормальных.
- Сам ищи, а я еще хочу почувствовать себя женщиной, хочу капельку счастья и не с идиотами.
Она опять заплакала. В раздевалку ввалился Гоша.
- Марта, пойдем я тебя доведу до дома.
Мы ее одеваем и Гошка бережно ведет на улицу.
По прежнему у меня дома гостит Инка. Она сготовила ужин, накрыла его салфеткой и спит в спальне с ленивой кошкой.
После завтрака, я начинаю собираться.
- Ты куда? - спрашивает Инна.
- Схожу в институт к профессору Калмыкову, он меня зачем то просит зайти к себе в институт. Уже вызовов пять делал, а мне все некогда.
- Давай я тебя подвезу.
- Если это возможно, я не против.
Мы едем в ее "жигулях".
- Ты хочешь уйти из морга? - спрашивает она.
- Нет.
- Тогда зачем же вызывает профессор? Я с ним пару раз встречалась в коридорах, серьезный мужик.
- Не знаю. Я свою работу уважаю. У нас работает женщина-врач, она ненавидит эту работу и готова ее променять, хоть на каплю женского счастья. Ей нужен человек который бы ее любил, согрел, она даже не хочет от него помощи, только бы... любил. Я заметил, женщины в морге совсем бескорыстны и за каплю счастья готовы все отдать.
